«Господи», – подумал я, озираясь по сторонам. – «Что здесь произошло?»

Впрочем, картина боя читалась довольно ясно. Колонну атаковали с нескольких сторон одновременно. Богомолов было много, очень много – я насчитал не меньше трех десятков трупов. Они шли волнами, не считаясь с потерями. Бойцы отбивались как могли, но в какой-то момент оборона рухнула.

Я заглянул в открытые двери ближайшего броневика. Салон был пуст, но следы присутствия людей остались – разбросанные бинты, пустые обоймы, аптечки с вырванным содержимым. На сиденье водителя темнело большое пятно крови. Свежей крови.

Проверил следующую машину – та же картина. И следующую. Все броневики были брошены, но не было ни одного тела внутри. Только кровь, гильзы и медицинские принадлежности.

«Они ушли», – понял я. – «Бросили технику и пошли пешком. Но почему?»

Ответ нашелся, когда я добрался до головной машины. Ее топливный бак был пробит в нескольких местах, солярка вытекла, образовав радужную лужу. Остальные броневики тоже были повреждены – у кого-то также были пробоины в баках, у кого-то разворочен моторный отсек.

Техника встала, и у штрафников не осталось выбора. Собрать выживших и двигаться дальше пешком. Но куда? И главное – зачем? По моим расчетам, до места назначения оставалось еще километров пятнадцать-двадцать. Почему не отступить к базе если все так плохо? Или не все?

Я присел на корточки возле одного из тел, стараясь не смотреть на то, что осталось от лица. Десять… нет, двенадцать трупов штрафников. Все из нашей роты, некоторые лица были смутно знакомы. К счастью, ни Толика, ни Крохи, ни Мэри среди них не было. И Стасика тоже.

«Значит, живы», – подумал я. – «Или все же нет».

Следы вели от броневиков вглубь джунглей. Много следов – тяжелых ботинок экзоскелетов, отпечатавшихся в размокшей от крови и дождя земле. Выжившие ушли организованно, строем. Раненых несли – были видны глубокие парные отпечатки и борозды от волочащихся ног.

Я встал и проследил взглядом направление. Тропа уводила прочь от дороги, в самую гущу леса. Туда, где деревья и кустарник смыкались плотной стеной, не пропуская солнечный свет.

Прислушался. Тишина. Никаких звуков боя, никаких взрывов или выстрелов. Либо основная группа ушла очень далеко, либо… Нет, даже не думай об этом.

Я подошел к кромке леса и остановился. Передо мной была стена из стволов, лиан и непроглядной темноты. Следы уводили туда, в эту темноту, и терялись между корнями деревьев-исполинов.

Что будем делать? Вот теперь, кажется, настала пора вернуться. Но я зашел слишком далеко. Идти вперед? Но там, в этой темноте, может быть что угодно.

Я стоял на границе между относительно безопасной дорогой и неизвестностью враждебных джунглей, не в силах сделать выбор…

Глава 4

Выбор помог сделать долетевший до моих ушей звук сразу нескольких взрывов. Один глухой взрыв, второй, третий – где-то там, в глубине зеленого ада, шел бой. Настоящий бой, с гранатами и всеми прелестями современной войны.

«Они живы!» – пронеслось у меня в голове, и сердце забилось быстрее. – «Ребята живы и сражаются!»

Все сомнения испарились как утренний туман. Теперь точно отступать я не намерен. Там, в этих проклятых джунглях, бьются с насекомыми-переростками мои новые друзья. Толик с его неизменными шуточками и готовностью прикрыть спину. Кроха – молчаливый великан, который мог раздавить богомола голыми руками. Кровавая Мэри, которая резала врагов с изяществом балерины. Даже Папа со своими бесконечными матюками и придирками – все они были там, сражались и умирали.

Бросить их? Да ни за что. Лучше сдохнуть в этих влажных и пропитанных кровью джунглях, чем потом всю жизнь корить себя за то, что струсил. Решил я и сорвался с места.

Первые несколько метров дались легко – под пологом деревьев была относительно чистая земля, покрытая толстым слоем прелых листьев. Экзоскелет усиливал каждый шаг, позволяя перепрыгивать через поваленные стволы и огибать особо толстые деревья. Но потом началось то, что превратило мой героический порыв в жалкое барахтанье.

Лианы. Проклятые, вездесущие, бесконечные лианы. Они свисали с веток как веревки повешенных, переплетались между стволами, образуя непроходимые барьеры, стелились по земле коварными ловушками для ног. Некоторые были тонкими как веревки, но прочными как стальной трос. Другие – толщиной с мою руку, покрытые шипами и какой-то маслянистой слизью.

Я попытался продраться сквозь первую завесу, но лианы оказались на удивление упругими. Они гнулись, но не рвались, опутывали руки и ноги, цеплялись за броню и разгрузку. Через минуту борьбы я был опутан как муха в паутине.

– Отлично, Васильков, – прорычал я, выдирая очередную лиану из сочленений экзоскелета. – Осталось героически погибнуть в битве с растительностью. На могиле напишут: «Пал смертью храбрых от удушения лианой».

Плазменный штык-нож на винтовке засветился белым пламенем. Раскаленное лезвие резало растения как масло, наполняя воздух вонью паленой органики. Я методично прорубал себе путь, но это было чертовски медленно. На каждый метр уходила минута упорной работы.

И тут я заметил кое-что странное. Разрубленные отростки… шевелились. Нет, серьезно. Отрезанные концы извивались как раненые змеи, сочась каким-то молочно-белым соком. Некоторые даже пытались дотянуться до меня, словно хотели схватить. И чем дальше я продвигался, тем больше убеждался – эти чертовы джунгли будто не хотели меня пускать. Лианы словно сгущались передо мной, корни вылезали из земли, преграждая путь, ветки смыкались над головой.

«Стоп», – остановил я себя, тяжело дыша от усилий. – «Подумай головой. Тут недавно прошла почти сотня человек. Судя по следам, они двигались организованно, строем. Как они прошли через все это?»

Я огляделся внимательнее. Действительно, следы были – примятая трава, сломанные ветки, отпечатки ботинок в мягкой земле. Но никаких признаков того, что кто-то прорубал себе дорогу. Никаких срезанных лиан, никаких следов плазменных резаков. Как будто лес просто… расступился перед ними.

– А передо мной не хочет, – мрачно констатировал я, в очередной раз разрубая особо наглую лиану, которая попыталась обвиться вокруг моей ноги. – Персональная неприязнь, что ли? Или это местный эквивалент «посторонним вход воспрещен?»

Между тем бой где-то в глубине продолжался – глухие удары взрывов доносились с завидной регулярностью. Переносные гранатометы, судя по характерному звуку. Значит, ребята отбиваются от чего-то серьезного. Время уходило, а я торчал здесь, как юный натуралист, сражаясь с растениями.

«Нужно найти другое решение», – подумал я, опуская винтовку. – «Так я до них доберусь только к четвергу».

И тут меня осенило. Броневики! Один из них, тот на которым я ехал, заваленный на бок, работал – я отчетливо помнил рычание двигателя, когда осматривал брошенную технику. Если мотор цел, если есть топливо…

Я развернулся и побежал обратно к дороге, на этот раз не пытаясь прорубать путь. Просто огибал самые плотные заросли, перепрыгивал через корни, подныривал под низко висящие ветки. Обратный путь занял в разы меньше времени.

Я подбежал к броневику и прислушался. Точно! Двигатель работал на холостых, издавая низкое урчание. Водила не заглушил мотор, когда покидал перевернутую машину. Или не успел. Я подтянулся на руках и нырнул внутрь через распахнутую дверь, стараясь не обращать внимания на пятна засохшей крови на сиденье. Приборная панель светилась россыпью индикаторов – зеленых, желтых, пара красных. Но главное – указатель топлива показывал почти полный бак.

– Отлично», – пробормотал я, устраиваясь в кресле. – Теперь главное – разобраться с управлением.

К счастью, базовое управление было интуитивно понятным. Военная техника проектировалась для солдат, а не для инженеров, так что все было максимально просто. По крайней мере, основы.

Но меня интересовало не обычное управление. Я помнил слова Папы когда они появились на полигоне, что это не просто броневики, а броневики-трансформеры. То есть боевые машины, способные адаптироваться к разным условиям местности.

– Где же тут… – бормотал я, изучая приборную панель.

Нашел! Справа от основных приборов была дополнительная панель с надписью «Режимы передвижения». Несколько кнопок с пиктограммами – колеса, и… ноги? Точно, ноги!

Я улыбнулся, представляя лицо конструктора, который додумался поставить на бронетехнику манипуляторы. Гениально и безумно одновременно. Как раз в духе имперской военной мысли.

– Сейчас проверим.

Нажал кнопку с изображением ног. Несколько секунд ничего не происходило, потом машина дрогнула. Загудели сервоприводы, залязгал металл. Броневик начал подниматься и выравниваться одновременно.

Я вцепился в джойстики управления, чувствуя, как меняется центр тяжести. Машина поднималась все выше, гусеничные блоки складывались и убирались в корпус. Из днища выдвинулись шесть массивных ног-манипуляторов, каждая с тремя сочленениями.

Процесс трансформации занял всего полминуты. Когда все стихло, я оказался на высоте метров четырех от земли, сидя в кабине шагающей боевой машины. Приборы показывали полную готовность к движению.

Первый шаг дался с трудом – координировать движение шести ног с непривычки оказалось не так просто. Броневик качнулся, чуть не потеряв равновесие. Но бортовой компьютер быстро стабилизировал машину, подстраиваясь под мои неумелые команды.

Второй шаг вышел увереннее. Третий – почти плавным. К десятому шагу я уже более-менее освоился с управлением. Машина двигалась как огромный механический паук, переступая через поваленные деревья и огибая стволы.

– Так будет быстрее, – улыбнулся я, направляя броневик к стене джунглей.

Теперь продираться сквозь джунгли стало гораздо легче, хотя легче – понятие относительное, когда ты управляешь сорокатонным механическим пауком. Ноги-манипуляторы броневика буквально рвали корни и ветки с таким энтузиазмом, словно машина всю жизнь мечтала заняться ландшафтным дизайном методом тотального уничтожения. Каждый шаг сопровождался треском ломающейся древесины и хлюпаньем раздавленной растительности. Особо наглые деревья, которые осмеливались стоять прямо на моем пути, я научился косить с помощью турели, установленной на башне – пара очередей крупнокалиберными патронами, и вековой ствол разлетался в щепки как спичка.

«Что самое прекрасное в управлении шагающим танком?» – думал я, наблюдая, как очередной древесный гигант с грохотом валится набок, увлекая за собой сотни лиан. – «Ты чувствуешь себя героем старых японских фильмов про гигантских роботов. Только вместо инопланетных захватчиков – деревья. И они определенно проигрывают. Мехагодзилла против флоры Новгорода-4 – счет 1:0 в мою пользу».

Первые пятьдесят метров джунгли еще пытались оказывать сопротивление. Лианы цеплялись за сочленения ног броневика, пытаясь опутать их как живые веревки. Корни выскакивали из земли словно засадные мины, норовя попасть под механические стопы. Ветки пытались залепить обзорные приборы какой-то липкой дрянью. Но против сорока тонн бронированной решимости, помноженной на мощность сервоприводов, у местной флоры не было ни единого шанса.

– Извините, господа растения, – бормотал я, превращая очередную преграду из переплетенных лиан в органическое конфетти. – Ничего личного. Просто вы стоите между мной и моей героической миссией. А герои, как известно из всех голливудских фильмов, не церемонятся с препятствиями. Особенно растительными.

После ста пятидесяти метров такого варварского продвижения джунгли, видимо, поняли, что сопротивление бесполезно и решили дать заднюю. Деревья нехотя расступились, образуя подобие просеки. Лианы отползли в стороны, свернувшись в угрожающие клубки на безопасном расстоянии. Было такое ощущение, что лес коллективно решил: «К черту этого психа на железном пауке, пусть идет куда хочет. Мы потом с его трупом разберемся».