Вспомнился мой медовый месяц в реабилитационном центре. Север ни черта не верил ни в себя, ни в меня. Он тянул до последнего, прежде чем сказать мне правду, и сначала предпочел на мне жениться, чтобы никуда не делась. Ведь выход из такого союза по статистике – преимущественно в окно. Образно говоря. Но у него не вышло от меня отказаться.

Когда он привез меня в кабинет к психотерапевту в реабилитационный центр, я подумала, что это все – глупая шутка…

Но все оказалось хуже – правдой.

Месяц мы пролежали в центре. Я – приходила в себя, он – просто был рядом. Нет, он пытался изо всех сил. Ходил со мной к психологам, говорил со мной, пытался объяснить, просил прощения, что решил все за меня… и много всего еще. Но меня тогда словно парализовало. Я не находила в новой реальности смысла жизни. В старой осталось все, а в новой – пустота и страх.

В таком состоянии я провела несколько месяцев. Север пытался меня лечить, вытаскивал, как мог, и я, наконец, вышла из оцепенения. Только он будто потратил на это весь свой лимит общения. Он закрылся. И ничего между нами уже не наладилось. Наверное, он знал, что так будет. И я не могла ему этого простить. Не могла забыть, что он выудил меня будто из матрицы в реальный мир, который я ненавижу, и дал новую жизнь, которую я не просила.

Ради него?

Нет, он этого не стоил.

– Алена? – позвал Арсен, и я подняла на него взгляд.

– Позволь мне ходить на работу и хоть что-то делать, – попросила я отчаянно.

Он медленно вздохнул.

– Давай мы сегодня сделаем паузу, – заговорил осторожно. – Ты раздавлена произошедшим, я понимаю. Но нам придется через это перешагнуть и как-то идти дальше. Как и когда – я пока не знаю.

– Хорошо, – кивнула я, поднимаясь.

Для меня работа у Арсена стала важной опорой, смыслом. Я не могла помочь себе, но мне важно было помогать другим женщинам, оказавшимся в ловушке. А теперь мне нужно «залечь на дно». Только что делать на этом самом дне, я не имела понятия.

Почва медленно ушла из-под ног, когда я направлялась в приемную, и я чувствовала, что рассыпаюсь. Мне некуда идти. Домой? У меня нет дома. При этой мысли ноги подкосились, и я попыталась схватиться за стенку, но меня вдруг подхватили на руки…

Глава 2

– Как Алена?

– Плохо.

– Твой отец рассказал о том, что случилось…

С матерью мне разговаривать почему-то было не многим легче, чем с Аленой. Хоть это и было глупо, но мне все казалось, что я ее подвел тем, что не смог сделать свою избранницу счастливой. Я стал хорошим хирургом, а вот счастливым – не смог. Она бы предпочла второе…

– Ты на работе?

– Да.

– А она?

– Поехала к себе в офис.

– Знаешь, я подумала, что у нее сейчас снова мир уйдет из-под ног. Как и тогда, когда ты ей признался в своей природе.

– Вероятно…

– Тебе стоит быть рядом.

– Ты права. Я сделаю все возможное.

– Сев, может, вы чаще будете к нам приезжать? Я бы тоже ради такого чаще приезжала домой. – И она усмехнулась.

– Прости, но в этом нет смысла. Алена не идет на контакт с вами, и мы это проверяем каждый раз.

То, что мать за меня переживала, делало все только хуже. Но и это она понимала.

– Ты бросил все попытки.

– Да. Потому что это бесполезно. Я не могу стать другим, а Алена меня не примет таким, какой я есть. Это не изменится. – И я сам не знаю, зачем добавил: – Она хочет развода.

Мама долго молчала, но я хорошо представлял, как она прикрыла глаза и нахмурилась, выдерживая удар.

– И что думаешь? – поинтересовалась, наконец.

– Стараюсь не думать.

– На какое-то время это может помочь, но ненадолго.

– Я разберусь.

– Я тебя люблю. Очень. Пожалуйста, помоги мне помочь тебе…

– Я знаю. Но не могу обещать. Надо идти. Операция.

– Береги себя.

Я убрал мобильный и схватился пальцами за подбородок, сосредоточенно глядя на стол. Нужно было переждать, пока эмоции улягутся. Честно говоря, я сомневался, что стоило оперировать сегодня. Я плохо держу себя в руках. Все мысли об Алене, а если мне о ней хоть что-то сообщат в ближайшие сутки, я забуду, в какой руке обычно держу скальпель…

Я потянулся к стационарному и снял трубку.

– Это Князев. Отмените все мои операции на сегодня. Срочные передайте Раскопову.

Когда мобильник задрожал от входящего, я понял, что последнее решение было очень верным.

– Можешь говорить? – Голос отца был напряжен также, как и ночью.

– Да.

– Ты с Аленой?

– Нет. Она попросила меня уйти.

Он помолчал, тяжело вздыхая.

– Евстигнеева освободили под залог, – сообщил, наконец.

– Что?! – вырвалось у меня. – Какого черта?!

Я рывком поднялся из-за стола и шагнул к окну.

– Пока что ему предъявляют убийство в состоянии аффекта, – продолжал отец.

– Мы все убиваем в состоянии аффекта! – прорычал я. – Это никогда не имело веса!

– Ну, не у всех есть деньги на юриста и власть…

– И что дальше?

– Я не знаю.

А я думал о том, что Алена вот-вот узнает и об этом.

– Не со всем можно бороться, – устало заметил отец. – Какие-то вещи нам не подвластны.

– Есть же высший суд…

– Есть, но они не жаждут возиться в делах нашей расы, если это не касается кого-то еще. В общем, я буду держать тебя в курсе.

– Спасибо. – Я прислонил кулак к холодному стеклу. – До связи.

Внутри все задрожало от злости, но не на обстоятельства. Я был в ярости, что Алена меня оттолкнула сегодня, а сейчас где-то в городе одна… И я уже опустил взгляд на мобильный, чтобы связаться с Петей, как получил сообщение в мессенджер от Арсена:

«Приезжай за Аленой. Она совсем не справляется».

Не думая ни минуты, я оттолкнулся от окна и направился из кабинета. И едва не сбил коллегу дверью, открыв ее так резко, что тот чуть не сел на задницу. Я знал, что Раскопову понравится то, что я передал ему срочные случаи сегодня. Но в его глазах стояло такое возмущение, будто я ему не отдал, а забрал у него все операции.

– При всем уважении, Север Станиславович, – поправил он халат, выравниваясь, – я не могу взять ваши срочные операции сегодня. У меня у самого сегодня две сложнейшие!

– Не сможете, значит вызовете меня, и я приеду, – отрезал я.

Этому сморчку лишь бы цену себе набить. Но я знал, что он вывернется на изнанку, но проведет все операции, а потом будет ходить и трясти этим фактом в каждой ординаторской, как поп кадилом, еще месяц.

В машине я сидел уже через две минуты. Перезванивать и спрашивать Арсена, что именно у них там происходит, я не стал. Если он просил приехать, значит, на то веские обстоятельства.

Пока машина неслась по городу, я вяло размышлял о произошедшем. Трогала ли меня эта история? Нет. Лишь одна Алена, пожалуй, занимается спасением женщин из звериных семей ради них самих. Тот же Аксенов тупо делает себе имя на громких делах, бравируя своей отчаянностью. Но он – оборотень. Раз. А потом – хитрожопый оборотень. Он тщательно выбирает дела, и, к примеру, с тем же Евстигнеевым связываться не стал бы.

Когда Алена стала адвокатом Маргариты Евстигнеевой, я знал, что кончится это примерно вот так. Нет, я не думал, что Ингвар убьет супругу, но меня это и не то, чтобы удивило. Пытался ли он справится? Обращался ли за помощью, чтобы не натворить непоправимого? Или просто дал волю зверю, зная, что выйдет безнаказанным?

С этими мыслями я доехал до офисного здания и поспешил на нужный мне этаж. Когда я прошел вымершим коридором к кабинету Арсена, услышал его голос:

– Давай мы сегодня сделаем паузу. Ты раздавлена произошедшим, я понимаю. Но нам придется через это перешагнуть и как-то идти дальше. Как и когда – я пока не знаю.

– Хорошо, – еле различил я тихий ответ жены.

Ее голос звучал безжизненно и настолько растеряно, что у меня уже не было сомнений. Я шагнул к дверям кабинета как раз в тот момент, когда она выходила, но внезапно запнулась. Подхватив ее на руки, я прижал ее к себе и заглянул в глаза. Такой взгляд я у нее уже видел, и от него по телу прошла волна предательской слабости. Но вот Алена неуверенно схватилась за мою шею и расслабилась в руках.

– Привет, Север, – послышался голос Арсена в двери.

Я лишь кивнул ему и направился с Аленой в коридор. Она не сопротивлялась. Повисла на мне, глядя в одну точку, и я прижал ее к себе крепче.

– Ключи в кармане.

Она запустила мне руку в куртку и разблокировала замки, когда я поднес ее к пассажирскому сиденью.

– Спасибо, – выдохнула хриплое, когда я усадил ее и пристегнул.

С парковки мы выехали в полном молчании, хотя мне хотелось спросить ее о многом. Что ей сказал Арсен и, может, она что-то хочет на ужин, но… я не могу стать для нее тем, кто может это все спрашивать. Когда-то это было просто, но потом между нами встал лед. Да, иногда по льду можно ходить…

…но никогда не знаешь, где провалишься.

– Что-то хочешь на ужин? – все же поинтересовался я.

Она повернула в мою сторону голову, но я не видел ее взгляда, глядя на дорогу.

– Что-то хочу, но не знаю, что именно, – ответила она через какое-то время, и… это показалось чем-то новым. Или забытым прежним. Алена помолчала, прежде чем добавить: – Меня вырвало у Арсена, когда он сказал, что мужа Маргариты выпустили под залог…

Я слышал в ее голосе звон металла. И это не удивляло, ведь я всегда был для нее из ненавистного мира. Когда она не воевала против чьих-то мужей, то билась со мной. Но сегодня у нее не было сил…

– Тогда я закажу ужин домой?

– Не хочу домой, – решительно возразила она. – Давай… Давай поедем в тот ресторан на крыше, помнишь? Мы там были сто лет назад…

Я съехал с дороги в ближайшем удобном месте и нашел адрес ресторана, о котором она говорила. Все это было странно, но я старался не придавать значения. Я буду делать все, о чем бы она ни попросила.

– Поехали.

– Ты бросил работу? – поинтересовалась она, когда я вернул автомобиль на дорогу.

– Да.

Она еле слышно усмехнулась, но злости я не услышал. Скорее, удивление.

– Ты не против, что мы не едем домой?

– Наоборот. Я даже рад, – признался я спокойно.

– Хорошо. – Алена вздохнула и отвернулась в окно.

– Моя мать звонила, – зачем-то сообщил я. – Она о тебе переживает.

Алена промолчала, а я подумал, что не стоило мне об этом говорить. Она просто позволила мне быть рядом, но это не значит, что я могу позволить себе что-то еще. К примеру, вворачивать в разговор мою мать.

За все время нашего брака Алена виделась с моими родителями дважды. И каждый раз это больше напоминало какую-то пытку для всех. Мама пыталась с ней найти общий язык, отец настороженно следил за происходящим, наверное, на случай, чтобы наша встреча не вышла за рамки уголовного кодекса… Я же чувствовал себя так, будто стоит мне выйти покурить, и Алена бросится матери на шею и со слезами попросит не отдавать ее мне. В общем, эти встречи лишь подчеркивали недостатки… вернее, отсутствие всяких достоинств сложившейся ситуации.

– Передай ей благодарность, – вдруг ответила Алена.

И у меня в грудной клетке нерационально потеплело.

– Что ты решила?

Алена снова замолчала на какое-то время.

– Арсен просит залечь на дно, – отозвалась безжизненно, но тут вдруг повернулась ко мне: – Почему ты бросил все?

– Сегодня?

– Да.

– Я не мог тебя оставить…

– Ты оставил. Утром.

– Ты просила.

– Если попрошу, то оставишь снова?

– Нет.

Она отвернулась в окно.

– Давно меня так не размазывало, – выдохнула тихо. – Но на этот раз не ты стал причиной.

До ресторана мы доехали молча. Я чувствовал растерянность Алены. Она часто моргала, глядя перед собой, ее сердце колотилось, и даже мне казалось, что она рассыпается внутри. Последует ли она совету Арсена? Хотелось бы.

– У тебя мобильный жужжит, – заметила она отстраненно, когда я припарковался на стоянке ресторана.

– Не важно. – Я толкнул двери и, обойдя машину, подал Алене руку.

– А вдруг срочное? – заглянула она в мои глаза, выпрямляясь.

– Ничего срочного, – соврал я.