Особняк. Тайна Карты вечности (страница 8)
– Одна.
– Как по-вашему, она останется на нашем этаже? – спросил Андре.
– Возможно.
– А возраст?
– Молодая.
Капитан вмешался в разговор:
– Что делает?
– Плачет.
Вот что называется лаконичными ответами. Стоило мне так подумать, как я сразу вспомнил, что слово «лаконичный» происходит от названия греческой области. И находится эта область… в Спарте. В общем, Леонид был в образе, ничего не скажешь.
– И к лучшему. Когда кто-то пребывает в ярости, он нарушает наш покой, – заметил капитан-пират.
– Рано или поздно все успокаиваются: и гневные, и плачущие, – сказал Кристоф.
– Но остаётся боль, – заметила учительница.
– Кш-ш-ш… – зашипел капитан и замахал руками, словно отгонял от себя опасное слово (оно тоже было из запретных!). – Могли бы принять во внимание…
– Простите, – извинилась учительница, – я забыла, что вам не по душе «горе», «страдания», «мучения», «тоска», «печаль»…
– … Верёвка и портнихи, – прибавил Андре.
Я с трудом удержался от смеха.
– А вы всё равно говорите их мне назло! – закричал капитан. – Назло! Назло!
– Думаю, что Фанни перестала сюда приходить из-за ваших суеверий и воплей.
– Она не приходит, потому что не боится! – снова вскипел капитан.
И, очевидно, так оно и было, потому что никто ему не возразил.
В отместку за насмешки учительница продолжала донимать капитана.
– А в каком настроении были вы, капитан, когда сюда приехали? – задала она ему вопрос.
– Я же говорю вам, бушевал!
Кузнечики прыснули. Само собой, если приезжаешь в бурю, бушуешь.
– А если в грозу – гремишь? – насмешливо спросил Пол.
– А если в дождь – плачешь? – добавил Жан-Шарль.
– А если в жару – жаришь, – внёс и я свою лепту в разговор.
И сообразил, что я впервые после того, как попал в это заведение, засмеялся. Здешний народ не казался мне больше опасным, а скорее любопытным из-за всяких своих особенностей. И сейчас, когда среди нас появился новенький, а точнее новенькая, я почувствовал себя тут уже как дома. Появился новенький, и я стал стареньким.
Ну да! Точно! Я тоже участвую в игре «спасайся кто может», о которой мне говорили кузнечики в тот день, когда я сам сюда приехал.
Новенькая тоже, конечно, подумала, что попала в настоящую пустыню, как показалось мне в первый день. Мне захотелось, чтобы она была не слишком старая и сдвиг, как говорил дедушка, был не слишком большой, потому что мне здесь не хватало компании. Моей ровесницей здесь была только девочка в геннине, но она «жила» в Средневековье и горевала о пропавшем рыцаре.
Поймав на себе грозный взгляд Леонида, я почувствовал у себя в животе какую-то неловкость и всерьёз пожалел, что нажил себе врага.
Мы сидели здесь до вечера. И вот что я узнал: кое-кто из приезжающих – как я понял, как раз из самых опасных – лучше всех ухитрялся обойти все вопросы и мог разыграть такую комедию, что на их удочку попадался даже сам главный врач. Но, по словам учительницы, прозорливый доктор Граф в самом скором времени раскрывал любую мистификацию.
Это должно было бы меня успокоить. Но я не слишком доверял Леониду. Что, если он не сказал нам настоящей правды?
Андре опять предложил мне сыграть с ним партию в покер. Но я даже не успел ответить – вмешался капитан и заявил, что игра на деньги на борту запрещена строго-настрого. Можно подумать, что он по-прежнему главный на своём пиратском корабле.
Мы покинули наше убежище уже ночью и, не говоря ни слова, разошлись по своим комнатам. Там нас ждал ужин. Даже в столовую нельзя было пойти?
Когда всё вокруг проникнуто подспудной угрозой, выход в ночную тьму не кажется спасением, и расплываются все планы бегства. Небольшое утешение – эта отсрочка даст мне возможность увидеть новую пациентку. Может, она и вправду окажется «с нашего этажа».
Глава 12
Учительница не ошиблась: поднялась буря. Ветки деревьев заплясали, как сумасшедшие. Меня же каждый порыв ветра переполнял восторгом. Я всегда любил бури и грозы. Если подумать, я всегда любил испытания.
И я занялся ещё одним испытанием: надписями на чемодане. «Yadatdysr», «иптивпв». А если латынь написать по-нормальному? Получится «иадатдиср» и «иптивпв». Написал все буквы на отдельных бумажках и стал их складывать в разном порядке.
Но ничего толкового у меня не получилось. Я сколько угодно мог их перекладывать, но даже намёка на слова, из которых могла бы сложиться разумная фраза, не возникло. Тогда я решил «иптивпв» написать латинскими буквами. Получилось – «iptivpv». Думал, какие слова получатся из двух загадочных слов. И у меня получилось: «Ptit sir» – единственное, что удалось выжать из латыни. «Королёк, его маленькое величество». А что, если это имеет какое-то отношение к особняку?
Я должен, должен был понять, зачем эти странные слова были написаны! Потому что сам «санаторий» был очень странный и загадочный, и я чувствовал, что в этих словах прячется ключ к загадке.
Ночью я снова слышал отчаянные вопли, но где-то вдалеке, и поэтому не слишком громкие. Опасные больные находились, очевидно, на верхнем этаже.