– Мари́ша?.. – он растерялся, затем нахмурился: – Что ты здесь делаешь?

– Соскучилась по своему озорнику, – девушка игриво выставила в прорезь кисеи стройную белую ножку. – Раздевайся же скорее, шалунишка!

– Иди в квартиру, – ледяным тоном произнёс Рен.

– Рени…

– Немедленно.

Девушка обиженно надулась и ушла. К этому времени я успела отыскать ключ, отпереть дверь и потянулась за свёртками.

– Желаю приятного вечера, шалунишка.

Красными у Рена стали даже мочки ушей, выглядывающие из белоснежной шевелюры.

– Мур-Мур, я всё объясню!

– Светлые Боги, Рен! Мы взрослые люди, что ты мне собрался объяснять? Что мужчины спят с женщинами? Представь себе, я это знаю! – я изобразила улыбку, вырвала свёртки и захлопнула дверь перед его носом.

Нарочито медленно разобрала вещи, затем занялась саквояжем. М-да, первое жалование целиком уйдёт на покупки. Даже роговой гребень был приобретён у старьёвщика, впрочем как и всё остальное. В Тангере я оказалась без монетки в кармане, первое время ютилась в привокзальной ночлежке. Из особняка мужа я забрала лишь подарок учителя, который хранила в тайнике. Было безумно жаль сдавать его в скупку за бесценок, но, увы, билеты на поезд не раздают бесплатно. Мне и так повезло. В седой полуживой оборванке никто не узнал бы блестящую Андею Веррен. Удивительно, как быстро светская дама вспомнила, что родилась в семье кузнеца. С первого дня в Тангере я усердно драила полы и посуду – и попутно старалась как можно чаще применять дар. Люди сначала не верили, после начали любопытствовать и задавать вопросы. Через неделю я получила свой первый четвертак за услуги ведьмы.

А потом в участке я встретила Рена.

Несмотря на белоснежную седину, я узнала его сразу. Он начальственно распекал дежурного и казался успешным состоятельным человеком. На мне были грязные ботинки и обноски от старьёвщика, невыносимо ныли ожоги, со щёк не сходили пятна лихорадочного румянца, отчего я выглядела не то сильно пьющей, не то заразной. Я отвернулась и прошла мимо. Лекаря я смогла позволить себе только спустя неделю, ещё через несколько дней сняла комнату у госпожи Ловен и распрощалась с ночлежкой. Жизнь потихонечку налаживалась. Женщины вообще похожи на осот в огороде: сколько ни выпалывай, живучий сорняк упорно прорастает.

Рен нашёл меня сам дней через восемь. Уверенно забарабанил в дверь и ворвался в комнату, будто ничего не было. Ни нашей жуткой ссоры, ни моего замужества, ни чужой страны, ни убогой обстановки, в которой я находилась. «Мур-Мур, у нас убийство и пять подозреваемых! Оторви свою тощую задницу от кровати и поехали!» Как ни странно, именно этот приятельский тон без капли сочувствия помог мне ответить в том же язвительном духе и переключиться на расследование.

С того дня у нас установились странные отношения. Не друзья, не враги, не начальник и подчинённая… Наше общение сводилось исключительно к работе и взаимным подначкам, о прошлом мы не вспоминали. Всё это время Рен звал меня на службу в Розыскное, я отнекивалась. Понятно, что у холостого, молодого и привлекательного мужчины была личная жизнь, не могло не быть – за столько лет. Но к особе в кисее я оказалась не готова.

Раздался громкий звон. Я не сразу сообразила, что это дверной колокольчик. Часы на стене показывали без трёх минут одиннадцать, так поздно зайти в гости мог только Рен. Видеть его не хотелось, но звон повторился, ещё и ещё. Сцепив зубы, я открыла.

На пороге стояла Мариша, если я правильно запомнила имя. Кисею она прикрыла не менее вызывающим алым плащом с варварской пелериной из крашенного под горностая кролика.

– Чем обязана? – промурлыкала я.

– Убери свои лапы от Рени! – девушка не тратила время на предисловия. – Иначе пожалеешь! Он мой!

– Ух ты! – я ухмыльнулась. – Чем докажешь?

Она опешила. Благородная дама, по её понятиям, верно, должна была затрястись от страха, а лучше – упасть в обморок.

– Мой! – повторила Мариша. – Я была с ним рядом, когда ему было плохо, я заботилась о нём, я помогла ему вспомнить, что он мужчина! Попробуй только положить на него глаз и ты узнаешь, на что я способна! Убирайся из этого дома немедленно!

– Слушай, заботливая моя, – я сузила глаза и шагнула вперёд. – Я вообще-то ведьма. Никто не будет указывать мне, где жить и что делать. Тем более на кого класть или не класть глаз. Продолжишь разговор в таком тоне – и мигом узнаешь, на что способна я.

– Врёшь! – в запальчивости Мариша подалась мне навстречу, и я легко ухватила её за запястье.

– Отцепись! – заверещала она и вырвалась, но я уже увидела всё, что хотела.

Самое удивительное в жизни – когда под вульгарными плащами прячутся сильные и искренние чувства.

– Уходи, – бросила я. – Если мужчина твой, он никуда не денется, сколько бы женщин вокруг не крутилось. Если нет – ты не удержишь его ни заботой, ни кольцом, ни цепями толщиной в палец. И сменила бы ты работу, что ли. Танцовщица в ресторане для многих та же шлюха. Не всегда удастся отделаться так легко, как вчера.

Мариша буравила меня взглядом, словно собиралась просверлить насквозь.

– Ведьма!

– Госпожа Мур-Мур, – усмехнулась я. – Можешь справиться обо мне в Сытном квартале. Доброй ночи, и подумай над моими словами насчёт работы.

Дверь я захлопнула, не дожидаясь, пока она уйдёт. Задвинула засов, прислонилась спиной к косяку.

Интересно, Рен знает, как его любят – истово, отчаянно, до готовности глотку перегрызть любой, на которую он походя глянет?

Глава 10

– Дея, ты совершаешь ошибку. Сколько вы знакомы – месяц, полтора? Сколько раз встречались? Под встречами, моя девочка, я подразумеваю не поцелуи и жаркие объятия, а доверительные беседы, когда два человека раскрывают друг другу души.

Учитель наматывает на палец край витого шнура, заменяющего ему пояс: так он поступает только в минуты сильного волнения. Я чуть не плачу:

– Почему вы все настроены против Дэми? Сначала Рен, потом Мирен, теперь ты! Дэми красив, богат и знатен, но это не делает его плохим!

– Конечно, нет, – учитель стряхивает со скамьи в саду засохшие лепестки и садится. – Мне известно множество благородных и состоятельных особ, прекрасных и внешне, и внутренне. Просто я опасаюсь, Дея, что это не относится к Дэмиену Веррену. Ты влюблена и не хочешь замечать, насколько вы разные.

– Потому что я – дочь кузнеца, а он аристократ?! – сердито топаю ногой.

– Потому что ты юна, наивна и доверчива, не знаешь жизни, веришь в людей и видишь в них только хорошее. Веррен старше тебя, циничен, беспринципен и слишком обожает самого себя, чтобы искренне любить кого-либо ещё.

– Неправда! – злые слёзы вырываются наружу. – Вы его плохо знаете! Он меня любит, носит на руках, говорит чудесные слова!

– Глупышка моя, – учитель тоже утирает слезинку. – Слова – это всего лишь слова, Дея. Человек может ничего не говорить, но отдаст за тебя жизнь, как я и Рен, а может обещать свернуть горы и бросить у первого же холма.

***

Я проснулась оттого, что солнце бесцеремонно залезло под веки. Солнце? Окна моей комнатушки выходили на северную сторону… В следующую минуту я вспомнила, что переехала, и улыбнулась. Пусть солнце в Тангере светило от силы семь-восемь дней в месяц, вставать с солнечными лучами гораздо приятнее. Вчера я не обратила внимания на расположение окон, сегодня это стало приятным сюрпризом.

Вторым радостным моментом стало наличие в кране горячей воды. Возможность нормально умыться оценит только тот, кто долго был этого лишён. А когда на кухне нашёлся приличный чайник, настроение взлетело до небес. Чашечка ароматного чая с утра – что может быть лучше? Разве что чай с сахаром и сливками, но ещё не вечер.

Колокольчик над дверью зазвонил в половине девятого. В прекрасном расположении духа я открыла, ожидая увидеть Рена. Но в коридоре обнаружился сияющий Совье.

– Доброе утро, госпожа Мур-Мур! Прекрасно выглядите! Позволите войти?

– Доброе утро. Проходите, пожалуйста, – я испытала лёгкие угрызения совести: о своём новом адресе я ведь так и не сообщила.

Совье скинул полупальто, под которым оказался элегантный костюм бежевого цвета.

– На улице настоящая весна. Солнце печёт так, что на зимние праздники распустится сирень, ха-ха! А что это там у вас? Чай? Божественно! Угостите?

– Он без сахара, – смущённо призналась я.

– Кстати, о сахаре, – Совье вынул из кармана чек. – Я тут подумал, что в связи с переездом у вас будут дополнительные расходы, поэтому небольшой аванс придётся кстати. Приобретёте себе новую вазочку или что-нибудь в этом роде.

Сумма в триста злотых вызвала у меня временный паралич.

– Вы предлагаете мне скупить все вазочки в городе?

– Госпожа Мур-Мур, вы даже не представляете, какие дорогие в Тангере безделушки! – Совье картинно развёл руками, забрал чашку с чаем и сделал глоток. – А пока я наслаждаюсь бесподобным вкусом кешинского чая – это же ведь настоящий кешинский, да? – вы расскажете мне, что за подозрительная особа приходила к вам вчера.

– Откуда вы знаете? – удивилась я.