Пятое время года (страница 5)
– Девчонку с кожевенного ейный хахаль обокрал, всё до монетки попёр. Вот как такую мерзоту земля носит? Девчоночка надрывалась, чтобы родных перевезти, себя держала в чёрном теле, а эдакую тварь, пиявицу, под боком пригрела!
– Деньги-то пострадавшей вернули?
– А то ж! Всё до монетки пересчитали и под роспись. Ревела, дурёха, сержанту руки целовала.
В сущности, можно было разворачиваться и возвращаться домой, но искушение в виде чашки горячего чая перевесило. В участке заварки не жалели, хоть и дешёвой харсинской, зато от души. Самое то, чтобы взбодриться. Внутри здания и впрямь было тепло: в отличие от госпожи Ловен, розыскники на угле не экономили. Крохотная подсобка, приспособленная под комнату отдыха, оказалась полным-полна. Меня встретили доброжелательным гулом, уступили место на колченогом диванчике и тут же подали пузатую кружку с обжигающим чаем. Любой из местных участковых за прошедший год хоть раз да забегал к ведьме с просьбой о помощи. Я не отказывала: всех денег не заработаешь, а помогать служителям правопорядка – обязанность каждого приличного человека. В Тангере участковые и так старались вовсю: по улицам можно было безопасно ходить и днём, и ночью, грабежи были уделом Разбойничьей слободы, а редкие убийства никогда не оставались безнаказанными.
За чаем на меня вывалили целый ворох свежих городских новостей. В зверинец господина Доньé поутру доставили диковинных северных зверей, вроде бы медведей, но гораздо крупнее и с лохматой белой шкурой. Цену за погляд назначили осьмушку за час – и хватает же у некоторых совести?! К зимним праздникам градоправитель приурочил бал в подражание традиционному королевскому. Уже объявлено, что пригласительных ровно двести билетов, интересно, кому достанутся? А в саму праздничную ночь господин Арье пообещал участковым за дежурство двойную надбавку, и теперь от желающих отбою нет.
Я уже собиралась прощаться, когда в подсобку заглянул миловидный молодой человек с огромными печальными глазами. Господин Жеáн Фурен походил на поэта, художника, музыканта – на кого угодно, только не на бравого сержанта. Это не мешало начальнику участка поддерживать дисциплину среди подчинённых и успешно сражаться с преступностью.
– Госпожа Муэрро! – ахнул он. – Что же вы не зашли! Я как раз направлялся к вам на Зольную.
Он галантно подставил руку, которую я сначала по привычке приняла, затем обругала себя. Ведьме не пристали великосветские манеры, да и участковые оторопели. Поблагодарив за чай, я вышла вслед за Фуреном.
– Если вам нужно предсказание, то не сегодня, – предупредила сразу. – Я временно нетрудоспособна.
– Что вы, – он грустно улыбнулся, – я же вижу, как вы осунулись. Нет, я просто хотел лично выразить вам свою признательность. Господин Арье передал мне ваше поручение, оставалось лишь пойти и схватить вора. Начальство непременно выпишет нам премию, мои люди довольны.
– Полезно иметь знакомую ведьму, – усмехнулась я.
– Вы не ведьма, – Фурен покачал головой. – Ведьмы в основном полагаются на травы. Вы же, госпожа Муэрро, простите за прямоту, тысячелистник от бессмертника не отличите.
– Может, я неправильная ведьма.
– Кем бы вы ни были, спасибо вам, – он задержал мою ладонь в своей дольше положенного. – Окажите мне честь, поужинайте со мной.
– Это совершенно излишне, – я поспешно отступила. – Доброго вечера, господин Фурен.
По пути домой я зашла в маленький ресторанчик к госпоже Ливью́. Здесь подавали самую простую еду – наваристые супы, тушённые с мясом овощи и каши, зато за осьмушку можно было наесться досыта, ещё и прихватить с собой пару жареных пирожков. Забавно: десять лет меня приучали к высокой кухне, к деликатесам и изысканным блюдам. Всё, что не было выварено, истолчено, покрошено и взбито до состояния полной неузнаваемости, аристократия Шерры считала вульгарным и плебейским. А я всё те же десять лет мечтала об отварной картошечке с маслом и укропом, гороховом супчике с копчёностями, свиной рульке и чёрном хлебе. И отдала бы что угодно за такой ужин, как сейчас.
В свою комнату я поднялась вымотанной до предела, но сытой. На этот раз всё же разделась, залезла под одеяло и провалилась в сон.
Глава 5
– Вы замышляли что-либо против милостью Богов государя Шерры Стéфана Второго?
– Нет, клянусь вам!
Лицо палача – не уродливое, даже приятное. Взгляд сострадательный, и на моё распятое голое тело он старается не смотреть. Вчера дал воды… или это было сегодня? Сколько я уже в этом подвале – день, два, неделю?
– Врёте. Повторяю вопрос: свой богомерзкий дар вы намеревались использовать во вред Его Величеству?
– Нет. Нет! Уберите это, уберите! Я не лгу! Я обычная Пряха! Нет, нет, пожалуйста, нет!..
От собственного истошного крика я подскочила. Прокля́тое имя билось в ушах, в плече пульсировала боль, словно раскалённый прут отняли не год, а секунду назад. Лекарь обещал, что кошмары постепенно уйдут, но пока я видела их каждую ночь – а иногда и несколько раз за ночь. И всё же мне повезло. Светлые Боги, как же мне повезло! Выдержать, не сойти с ума, не признаться в том, чего не совершала, – и уцелеть.
За окном серело утро. Ледяной пол обжёг ноги. Чёртова госпожа Ловен с её экономией! Чугунные батареи почти не грели. Зачем, если на улице чуть ли не весна? Я поскорее натянула чулки и отвела край занавески. Потепление принесло с собой смену погоды. Небо затянули низкие сизые тучи, мостовая блестела от мороси. В ящике на балконе соседнего дома цвела виола. Прав Рен: какое-то безвременье.
С Рена мысли перескочили на Совье. Приглашение в Особую службу не из тех, которыми можно пренебречь, и пятьдесят злотых тоже на дороге не валяются. Оценив воронье гнездо на своей голове, я поплелась в ванную. «Горячей» называлась вода, от которой тело не сводило судорогой, поэтому мытьё каждый раз превращалось в испытание воли и духа. Короткие волосы быстро подсохли и начали завиваться на концах. Когда-то, в младших классах меня дразнили овечкой, пока густая чёрная грива не отросла ниже пояса и колечки не превратились в тяжёлые волны.
Из дома я вышла в начале девятого. В это время Сытный квартал напоминал множество ручейков, вливающихся в полноводную реку. Этой рекой являлась Звонкая улица, в конце которой располагались корпуса ткацкой мануфактуры, кожевенного завода и суконной фабрики. Всё рядышком, друг за дружкой. Непрерывный людской поток тёк и редел по мере того, как рабочие сворачивали к проходным. Мой путь лежал в противоположную сторону, через Торговый район в центр столицы. Конечно, никто не мешал мне шикануть и поймать коляску, но четвертака было откровенно жаль.
Через полчаса морось сменилась влажным туманом, к концам улиц он перетекал в рыхлые грязно-серые облака. Золотой мост через Тейру таял где-то посередине, словно соединял два берега легендарной реки вечности. Коляски и экипажи ехали медленно, с зажжёнными огнями, извозчики то и дело гудели в рожки. Я влилась в толпу пешеходов, идущих по узкой полосе между проезжей частью и фигурной решёткой моста. Очень многие предпочитали служить в центре, а жили в более доступных кварталах на другом берегу Тейры. Чугунные русалки с позолоченными хвостами тоскливо смотрели вниз, на тёмную плотную воду. Русалок мало волновала непогода, им явно не нравилось, что их вытащили на сушу и приковали цепями к ограде.
В центре туман поредел, или так казалось из-за высоких пяти и шестиэтажных зданий и обилия фонарей. Большой проспект сверкал роскошными витринами магазинов и ресторанов, у новомодных вращающихся дверей замерли важные швейцары в ливреях, похожих на генеральские мундиры. В вазонах с подогревом цвели камелии, и если бы не редкие деревья без листьев, то создавалось бы полное ощущение весны. У монументального здания Особой службы стоянка была забита экипажами, постоянно кто-то подъезжал или уезжал. Я глубоко вздохнула и поднялась по ступенькам из розового гранита к главному входу. Двое дежурных по бокам от двери выглядели каменными статуями, не более одушевлёнными, чем гранит под их ногами.
– Добрый день. Госпожа Муэрро к господину Совье.
– Паспорт с собой? – отмер один из дежурных.
– Да.
Я уже потянулась к внутреннему карману пальто, как дежурный продолжил:
– Проходите. Окно номер два, предъя́вите документы, вас проведут.
Внутри царили тишина и строгая простота солидного учреждения. Служащий в окошке внимательно изучил мой паспорт и подал кому-то знак. Из неприметной двери в стене вышел пожилой господин с пышными усами, поклонился и жестом велел следовать за ним. Мы прошли по коридору, миновали пост охраны, поднялись по лестнице на второй этаж, где тоже дежурили охранники, повернули направо… Провожатый распахнул передо мной дверь без таблички и плотно закрыл её за моей спиной.
– Доброго дня, госпожа Мур-Мур!
Любезность Совье простиралась так далеко, что он не только поднялся, когда я вошла, но и собственноручно придвинул мне стул. Мало того, особист не вернулся в кресло за столом, а взял себе другой стул из вереницы стоящих у стены, намереваясь устроиться рядом. Я оценила галантный жест.
– Добрый день, господин Совье. О чём вы хотели поговорить?
– Прямо к делу, да? – он добродушно усмехнулся. – А как же общепринятые вступления о погоде? Мне положено заметить, что сегодня необычайно тепло, вы поддакнете, и слово за слово мы перейдём к важному.
– Экономлю ваше время, – я вернула ему усмешку.
– Хорошо, – Совье достал из кармана чек и протянул мне. – Прежде всего я должен рассчитаться с вами. Пять минут – и вы получили бесценную информацию, на которую мои люди тратят недели и даже месяцы. В связи с этим я тоже сэкономлю ваше время и спрошу: почему невероятные способности не спасли Прях от тотального уничтожения?
От растерянности я моргнула.
– Вы позвали меня, чтобы задать этот вопрос?