Неом (страница 6)
– Спасибо, – сказал робот и, повернувшись, так же тихо, как и появился, покинул рынок.
Робот шел по улицам Неома. Он восхищался его широкими, окруженными деревьями, проспектами, процветающими магазинами и уютными опрятными кафе. Он смотрел, как мужчина молол кофейные зерна, а робот-гусеничник всасывал грязь вдоль дороги; он смотрел, как две женщины, взявшись за руки, вели по тротуару ребенка, он наблюдал, как в небольшом парке молодые люди занимаются тайцзицюань, и шел дальше. Что он думал о городе, оставалось известным только ему самому.
Он шел до тех пор, пока город не остался позади; робот пересек систему зеленого ограждения, отфильтровывавшую песок и воду из воздуха, и направился в пустыню. Пустыня, простиравшаяся до самого горизонта, была столь же стара, сколь молод был город. Робот шел, пока солнце не зашло и не стало прохладнее; и всю ночь напролет под звездами он продолжал идти.
На третий день своего странствия робот пришел в долину между двумя холмами, где песок был сплавлен в странное зеленоватое стекло. Проходя по пустыне, он никого не встретил, за исключением лишь того раза, когда ему показалось, что он видит вереницу верблюдов и силуэты всадников на фоне неба, но вскоре они исчезли.
Робот продолжал идти, но его шаг замедлялся, он пришел куда хотел и остановился.
Кругом были песок, мелкая галька и камни. Пара кустарников, выросших из битого стекла, цеплялась за землю. Опустившись на колени, робот стал расчищать камни, пока не нашел то, что было зарыто в недрах земли. Возможно, это был своего рода кенотаф. От него мало что осталось – недостаточно, чтобы понять. Робот вытащил все сохранившиеся обломки. Воздух дрожал от жары. Солнце опаляло день, и вокруг царила тишина, та особая тишина, когда поблизости нет людей.
Робот достал розу, которую ему подарила Мариам. За время путешествия цветок завял, но робот, казалось, этого не заметил. Он положил розу на землю.
Робот простоял там довольно долго, и вдруг движение на песке заставило его вздрогнуть. Он повернул голову и увидел мелькнувшего между камнями скорпиона.
Робот подошел ближе, посмотрел на скорпиона, поднял ногу и, наступив на него, крутил до тех пор, пока животное не умерло.
Затем робот повернулся и вернулся обратно в пустыню.
6. Яма
– Что он делает? – спросил Назир.
– Копает, – ответил напарнику Хабиб.
– Зачем?
– Может, потерял что.
Они сидели в патрульной машине Шурты и наблюдали за роботом. Их разделяло около километра дюн. Полицейские отследили робота с помощью приборов ночного видения и его же собственного магнитного поля.
Он копал уже несколько часов.
И копал глубоко. Вокруг уже выросли холмики песка. А робот уже скрылся в яме внизу. Назир не мог понять, что он там делает. Кроме того, что копает. Полицейский подумал о Мариам. Она нравилась ему еще с детства. Но у него никогда не хватало смелости поговорить с ней об этом.
Когда же они увиделись вновь, чувства Назира вернулись.
Он отогнал эти мысли и стал смотреть на экран.
– В детстве мы с отцом собирали металл, – сказала Лейла. – В основном на пляже, а иногда и на главных улицах. Вы не поверите, что порой оставляют люди. Но так глубоко мы никогда не копали.
– Попадалось что-нибудь? – поинтересовался Хабиб. Ему было плевать на звания и повышения. Он просто искал стабильную работу с постоянной зарплатой.
– Да, однажды я нашла золотое обручальное кольцо. Но мы вернули его владельцу.
– Чье же оно было? – спросил Хабиб.
Лейла пожала плечами:
– Какого-то туриста с Марса.
Они патрулировали окрестности. Такие, пусть и редкие, вылазки Назиру были по душе. Огромный, удобный и чистый Неом не приносил счастья, ведь ни один город не бывает по-настоящему счастливым. Полицейские требовались здесь не так уж и часто, а Назир, еще будучи ребенком, всегда мечтал стать полицейским. Но оказалось, что полицейская работа большую часть времени не очень-то и увлекательна, особенно если ты живешь в Неоме. Настоящим преступлением здесь была лишь бедность. И лишь бедняки вступали в Шурту.
Проводить вечера за городом Назиру нравилось. Здесь было все: тишина пустыни, Млечный Путь, простирающийся от одного края горизонта до другого, и реки звезд. В залитом же светом Неоме редко бывало тихо. Город кипел новизной: тут и там производили новые вещи, тут и там продавали новые вещи; город – чтобы видеть и быть увиденным. Пустыня была иной. Старой. На ее просторах можно было услышать и увидеть больше, и хотя она казалась пустой, это было не так. Хомо сапиенс мигрировали по ней из Африки в Европу, здесь же, на полуострове, рождались боги, а торговцы сотни тысячелетий пересекали ее, перевозя духи, специи и другие диковинные вещицы. Мессии порождали здесь новые, менявшие мир религии. И когда Аравия явила себя свету, он явил себя ей.
– Нам стоит проверить, – сказала Лейла. – Может, ему нужна помощь.
– Ага, яму копать, – сказал Назир и рассмеялся над своей же шуткой.
Робот копал. Полицейские наткнулись на него во время патрулирования. За стенами Неома мир почти не изменился. Когда Хомо сапиенс впервые ступил на эту землю, под его ногами зеленела трава. Затем климат изменился, и Аравийский полуостров постепенно превратился в пустыню. Неом же с его солнечными батареями и системами капельного орошения теперь был единственным зеленым островком на суровом и неумолимом песке. Порой Назир этому радовался. Пустыня была здесь до Неома и будет еще долго после того, как Неома не станет. Город приютил жителей пустыни: здесь обосновались одомашненные ориксы, песчаные кошки и колючехвостые ящерицы; нашлось место и пустующим шахтам с обитающими внутри НРБ. Раньше в пустыне велись войны, и детища этих сражений, подобно живым существам, искали способы выжить.
– Что-то движется, – сказала Лейла.
Назир обернулся. Лейла, подумав об активации умных снарядов, запустила систему слежения. Обнаружить снаряды было непростой задачей: система защиты существовала в их исходной прошивке, но с момента его установки заряды мутировали, цепляя обновления из цифровых передач и порождая все новые версии собственного кода. Их создали для того, чтобы приспосабливаться и выживать. Приспосабливаться, выживать и убивать.