Молча наблюдаю, как Тореодоровна, словно рыба на берегу, хватает воздух и шлепает губами, будто задыхается. Не сразу понимаю: это вовсе не глюк, это я случайно отключил звук. И пусть так было идеально, но приходится воротить голос начальницы обратно.

Жму на перечеркнутый рупор.

– Вы издеваетесь? – глядит на меня горящими глазами.

– Нет, простите.

– Где Маша?

– Вот, – показываю и снова навожу камеру на себя. – Говорю же – спит.

Смотрим друг на друга. Федерика вдруг смущается.

– Я вас предупреждала, что она бывает капризной. – Поправляет волосы.

– Капризная – это когда ребенок ногой топает, а она орала так, будто ваша средняя дочь привела ее на сеанс экзорцизма.

– Владислав Алексеевич, вы преувеличиваете. Маше четыре года. У нее слабая психика.

– А мне чуть за сорок, а проблемы те же. Плюс бессонница.

Взгляд с экрана становится строже.

– Мне придется ввести штрафы за срыв дисциплины у детей. Это важный момент, который я всегда стараюсь соблюдать.

– Ладно уж. Разберемся.

– И пожалуйста, не опаздывайте за старшими детьми. У меня сегодня ответственное совещание, я не смогу быть на связи несколько часов.

– Не опоздаем.

С Серегой, в период службы за особую любовь к азиатской культуре получившим позывной «Азиат», мы встречаемся в бильярде. От монголоидов у бывшего сослуживца ровным счетом ни-че-го. Высокий рост, косая сажень в плечах, светлые волосы и рыжая борода. Вот такой вот Азиат. Нетипичный.

С горем пополам растолкав ребенка, несу ее в здание. Она быстро приходит в себя и снова становится той Машей, которую я знал до страшной минуты в раздевалке детского сада.

Взрослой и рассудительной.

Про то, что случилось, не вспоминаем. Цешка, усевшись за стол, деловито смотрит на Серегу.

– Маша, – тянет руку.

– Сергей.

– Плиятно познакомиться, Селгей.

Повернувшись ко мне, спрашивает:

– Можно я посмотлю, что там? – показывает пальцем на стол, обтянутый зеленым сукном.

– Посмотри.

Оба наблюдаем, как она отходит.

– Это че такое? – морщится Серега. – Нагулял?

– Это по работе.

– По какой еще…

– Объект. – Открываю меню.

– Ты в «Детский мир» устроился? – он ржет.

– Маш, – игнорирую всяческие насмешки. – Ты что будешь?

Отбросив за спину кудряшки, сообщает:

– Мохито.

– А тебе можно? – удивляюсь.

– Конечно, – прищуривается.

– А поесть? Завтрак ты пропустила… Может, – листаю страницы, – картошку фри?

– Калтошка вледная. Нас мамочка обычно батутом колмит.

– Мощная у вас мамочка, – присвистывает Серега.

Глава 11. Влад

– Бль… – тянет Серега, в очередной раз промазав, – …ютуз, – договаривает, глянув сначала на меня, а затем на Машу.

Киваю одобряя. Новых слов нам в лексиконе не надо. Там уже «очкалик» обосновался. Я и так с этой начальницей без штанов останусь. Увы, не в том смысле, который подразумевает общение хорошенькой молодой женщины и мужчины в полном расцвете сил.

– Как вкусна-а-а!.. Владь!.. – уплетает картошку Маша, сидя на бильярдном столе и болтая вишенками на приспущенных колготках. – Как вкусна-а-а, Владь!.. – тянется к трубочке, вставленной в пластиковый стакан, и со смачным бульканьем втягивает в себя мохито.

Ну хоть кому-то из Побединских угодил!

– А батут неукусно!.. – жалуется она.

– Батат, Маш, – мягко поправляю. – Правильно говорить: батат.

Правильно говорить: «батат невкусно», но тут уж помалкиваю. Каждому свое.

– Угу. Хочешь? – тянет ко мне опустошенную уже наполовину тарелку и заползает с ногами на бильярдный стол.

Чумазая капец.

– Только шары не трогай, – предупреждаю.

Прихватываю одну палочку фри, обмакиваю ее в кетчуп и закидываю в рот. Пригнувшись, точным ударом бью по шарам, загоняя сразу два из них в лузы.

– Бль…ютуз! – Серега эмоционально, но безматерно негодует.

Маша хохочет, пританцовывает и повторяет:

– Бль…ютуз! Бль…ютуз!

Нормальное слово. Не докопаешься.

– Правда вкусная. – Хватаю еще одну картошину, продумывая дальнейшую тактику игры. – Кстати, в картошке содержится клетчатка и много витаминов. Так что она не вредная, очень даже полезная, – будто сам себя уговариваю.

– А мама… – вздыхает Цешка.

– И мама полезная.

Только вредная.

– Мама будет лугаться.

– А ты ее не расстраивай, – подмигиваю.

– Не буду! – клятвенно обещает.

Далее целых два часа проводим за игрой. Серега наконец-то разыгрывается, мне становится интересно. Маша – у меня в фанатах. Когда все получается, она хлопает в ладоши и пританцовывает, а как только Азиат тянет победное одеяло на себя – злится и обижается. Смешная.

За временем слежу, потому что проваливать весь первый рабочий день не планирую. Достаточно с меня детского сада. По дороге в школу Маша снова вырубается в обнимку со своим зайцем, а мне неожиданно звонит Женечка. Та самая, моя зазноба.

– Владик, – начинает без приветствий, сразу с ноги, будто мы полчаса назад расстались. – А кто ты по гороскопу?

– Привет, Жень. По гороскопу я Стрелец.

– Так… Ладненько…

– Зачем тебе? – хмурюсь, дергая поворотник.

– Решила совместимость нашу проверить, я ведь Овен. Ну… вроде нормально, жить можно. Не так прекрасно, как если бы я была Водолеем, но и не так ужасно, будь я Козерогом. Их вообще старайся избегать!

– Это все? – Страшно раздражаюсь, потому что в эту херню никогда не верил.

– А… ну нет, конечно. Не все, – голос становится сладким, как Машкин мохито. – Я хотела спросить: когда приедешь?.. Я соскучилась!

– Пока не знаю. Работа засосала, прости.

– У меня ведь завтра день рождения. Думала, сам вспомнишь! – немного обиженно заканчивает.

– А… – хмурюсь, пытаясь смириться с неизбежным. Не поздравить даму с дэрэ – это залет. – Ладно, заеду вечерочком.

– Ой, здорово! Я стол накрою и… кровать тоже, – снижает голос до интимного рокотания.

– Я бы с радостью, но давай лучше в ресторане поужинаем. У меня не будет много времени.

– Ну ладно. Как знаешь, – соглашается.

– Отбой, Жень. Занят. – Убираю мобилу, паркуясь у школы.

От высокого металлического забора по узкой асфальтированной дорожке к машине приближается объект В, а я озираюсь в поисках долговязого объекта А.

Где его черти носят?.. На танцы опоздает.

– Поехали, – командует Эльза, забираясь в машину. – Ой, а Маша не в садике?

– Нет.

– А почему? Там карантин?

– Что-то типа того. Сейчас братца-кролика вашего дождемся и сразу поедем.

– А Леон уже уехал, сказал, будет сам добираться. Без вас.

– Ну поехали, раз так, – скриплю зубами.

Самостоятельный, значит? Посмотрим.

До бассейна доезжаем всего за пять минут. Работа, как говорится, непыльная. Эльза отправляется на тренировку, а я стерегу сон мелкой подопечной. Проснувшись, ей срочно надо в туалет. Дошел мохито.

Подхватываю Машу на руки и несусь в бассейн. Администратор подсказывает, где у них туалет для гостей. Только решаем проблему, появляется новая: объекту С срочно надо состыковаться с объектом В.

Ладно. Поднимаемся на третий этаж и наблюдаем за тренировкой сверху.

Сатанистку узнаю не сразу. У нее розовая шапка с изображением единорога и такой же точно купальник. В сравнении с повседневным образом смотрится эпично. Вот это перевоплощение!.. Да и плавать у девчонки получается отлично, дыхалки пока не хватает, но видно, что старается. И тренер орет поменьше, чем на остальных.

– Эльза, я тебя видела! – радуется Маша, когда встречаемся в фойе уже после.

– Хорошо плаваешь, – хвалю, разглядывая лицо, не обезображенное косметикой. Оказывается, средняя тоже на мать похожа. – И если чернила для губ закончились – больше не покупай. Так гораздо лучше.

Эльза смущается, но не обижается.

В машине девчонки галдят, я вроде привыкаю. «Волюме» им подкрутить не хочется – уже победа.

И слава богу, что пацан оказывается дома. С надменным видом весь вечер ходит мимо меня, а я все спускаю. О завтра думаю. Ничего-ничего.

– Владислав, поужинайте с нами, – мягко улыбается Тореодоровна, когда захожу на кухню.

Кружева отложила, снова в рубашке и светлых джинсах.

– Я… – Почесываю затылок и принюхиваюсь, с целью различить, чем мне грозит ужин в этом доме.

– А что на ужин, мамочка? – тут же забегает Маша, размахивая куклой.

– Тыквенно-творожная запеканка.

– Фу… Я хочу калтошку фли!

Тонкие брови начальницы становятся подозрительно извилистыми. Я невозмутимо пожимаю плечами.

– Картошку фри? Ты что, ее ела?

– Не-е-еть… – Маша округляет глаза и смотрит на мать предельно честным взглядом.

Вот те крест типа! Невиноватая я.

Только-только перевожу дух, как…

– Калтошка фли вледная, – вздыхает Маша и, сложив ладошки под подбородком, мечтательно добавляет: – Но а-абалдеть какая вкусная… Ой!..

– Можно вас на минутку, Владислав Алексеевич? – Начальница, покачивая бедрами, выходит из кухни, и тыквенно-творожная запеканка кажется мне цветочками.

– Бль…ютуз, Владь? – тихо шепчет Маша, прикрывая рот.

– Бль…ютуз, Мария. Вот такенный!..

Глава 12. Федерика

Пока направляюсь в кабинет, не покидает ощущение, что я под видеонаблюдением в собственном доме. В спину, ягодицы, ноги будто иголки втыкают. Сбросив с себя это чувство, устраиваюсь в кожаном кресле.

Джес тут же слетает с дивана, на котором сладко спала, и забирается мне на руки. Девочка моя, ты так и сидишь здесь целыми днями? Одна? Правда?

Совсем нас эти мужики в угол загнали!..

– Владислав Алексеевич, – дожидаюсь, пока он устроится прямо напротив и сложит руки на широкой груди, – давайте… хм… поговорим.

Влад смотрит на меня с плохо скрываемой иронией. Это не надменность, нет. Скорее снисходительность.

Черт.

Снисходительность? Серьезно? В моем доме?..

– Снова ваши штрафы? – Отец приподнимает бровь и ухмыляется.

– А вы думаете, у меня нет повода?

– Я думаю, что треноги с камерами на трассах человечнее, – ворчит. – И дешевле.

Вздохнув, поглаживаю мягкую шерстку Джес и украдкой разглядываю мужчину напротив. Симпатичный, вполне еще молодой, спортивный. На руках вены такие – хоть маслом на бумаге рисуй. При всей своей твердолобости, Отец вполне чувствующий человек, иначе Маша с утра осталась бы в детском саду. Я ведь даже подумать не могла, что она сможет разжалобить спецназовца…

В его послужном списке горячие точки… Медали, грамоты.

И зачем взрослому мужику таскать за собой весь день четырехлетку?.. Допускаю, что только такая, как Мария-Франческа, и могла растрогать этого грозного вояку.

Обдумываю, как бы мне построить разговор, а потом злюсь на себя.

Федерика, дочь Теодора!

Ты, мать твою, крутая бизнесвумен, которая сегодня в обед заключила сделку с китайцами на пятьдесят семь миллионов. С половиной!..

Ты столько лет терпела рядом с собой Колю: напыщенного, непонимающего, всегда и во всем правого. Ведь только он знает как надо, только он смел разговаривать с тобой, как с полнейшей дурочкой, которой просто повезло оплачивать его счета и благодеяния.

А еще Коля мог смотреть… Вот так же, как этот спецназовец, с иронией. Только злой.

Ну сколько можно?

Да, красавец, мышцы утром все разглядела! Что тут скажешь? Но терпеть подобное хамство… зачем?

Просто выскажу ему все. Будет продолжать иронизировать, учить меня жизни и строить из себя сорокаоднолетнего Знайку из Солнечного города – просто уволю. Без сожалений.

Внутри грызет только одна мысль: с кем же останутся дети и кто их будет защищать?..

– Владислав Алексеевич, – внутренне собираюсь и отпускаю Джес на место.

Слишком отвлекает.

– Весь внимание.

– Хочу поговорить… с вами… начистоту.

Улыбается открыто.