Сталь бьющая о сталь рождает страшную песню. Пот заливает глаза. Дыхание давно сбилось. И с каждым ударом тебе все труднее поспевать за капитаном. Хотя ты и являешься самим Родионом Пузо, но даже тебе не выдержать этот поединок с мертвым капитаном. Бетонная борода, не зная усталости, молотит и молотит своей рельсой с силой заводского пресса. Твоя одежда набрякла потом и кровью, рука уже не может поднять саблю, а сервомоторы перчатки дымятся от перегрузки, один за другим выходя из строя.

Новый удар сшибает тебя с ног. Легендарный лифтовой пират поднимает заточенную рельсу над головой, собираясь закончить свое дело. На капитане Бетонная борода нет ни царапины. А в его глазу из покрытой эпоксидкой золотой стружки читается лишь один вопрос:

– Смертный, на что ты вообще рассчитывал, когда попытался со мной сражаться?

Ты тяжело дышишь, зажимая распоротое плечо. Ты вел этот бой лишь по двум причинам:

Во-первых, Бокоплав Христофорович Кукурузинштерн учил тебя никогда не сдаваться.

Во-вторых, аура смерти, исходящая от капитана, конечно же, привлекла Алексея Петровича, понявшего к тому же, что борода пирата сделана из любимого им бетона марки М350. Бетоноед, за время абордажа изрядно нагулявший аппетит, присосался к бороде пирата еще в самом начале поединка и сейчас уже успел проесть в ней огромную дыру! Дыру, через которую было видно бьющееся за гнилыми ребрами, черное, безжалостное сердце капитана Бетонная борода!!!

Дальше все случается одновременно.

Ты вскакиваешь на ноги и, взмахнув саблей Ч. А. Папаева, кидаешься в свою последнюю атаку.

Капитан Бетонная борода понимает свою ошибку и с ревом, отшвыривая рельсу, хватается за кобуру. Выдернув огромный пистоль, он направляет черный зев сорокапятимиллиметрового дула прямо тебе в грудь.

Твой смертелюбивый бетоноед понимает, какой чудесный шанс ему выпал, и с радостным бульканьем прыгает прямо на пистоль капитана, уводя ствол в сторону и впитывая в свою тушку весь предназначавшийся тебе заряд картечи.

Увидев все это, ты с криком ненависти всаживаешь саблю прямо в светящийся зеленым светом глаз капитана, и пока Бетонная борода кричит от боли, ты голыми руками ломаешь его гнилые ребра и вырываешь сердце пирата, насаживая его на подхваченный с палубы черенок от граблей.

С воем отшатнувшийся капитан Бетонная борода рушится на колени. Его плоть разрывается под фонтанами хлещущей крови, слизи и самогона из сахарного борщевика.

Но ты уже не смотришь на агонизирующее порождение. Ты падаешь на колени, схватив впитавшего в себя картечный залп Алексея Петровича.

Ты ничего не можешь сделать. Темные глазки бетоноеда уже начинают гаснуть. Но на его мордочке читается блаженно-счастливая улыбка. Алексей Петрович воплотил мечту которой посвятил всю свою жизнь, – он наконец умер.

По твоим щекам текут слезы. Подошедшая к тебе чистая безмолвно опускает свою разбитую голову. В абсолютном молчании вы долго долго стоите на усеянной мертвецами палубе.

Когда с лифта капитана Бетонная борода осыпалась вся слизь и плоть, когда в соседних лифтовых шахтах с грохотом развалились остальные лифты непобедимой армады мертвого пирата, когда начали жрать друг друга некогда подчиненные его волей порождения, вы с чистой отправились на безымянный этаж, чтобы похоронить Алексея Петровича.

Укрыв тельце отважного бетоноеда кусками бетона марки М350, вы заряжаете все уцелевшие орудия лифтов и даете прощальный залп. Твои глаза полны слез. Ты не видишь ничего вокруг, и чистая сама запускает машины, направляя лифт вверх. Вверх, к свету обитаемых блоков. Вверх, к людям. К людям, оставшимся жить благодаря Алексею Петровичу.

Глава 7

Сорок циклов спустя ты останавливаешь свой лифт в блоке ЭПи/10 г. Ты здесь по делам. Во-первых, партия постановила назвать новый бетонный завод именем и отчеством Алексея Петровича, и нужно присутствовать на открытии сделанного из бетона марки М350 памятника героическому бетоноеду. Во-вторых, помимо лифтоходства, ты уже давно пристрастился к написанию книг о собственных приключениях.

Оставив на время свою милую Хлорианну, которая вызвалась читать заводским рабочим лекцию о пользе гигиены и чистоты, ты направляешься в блочную типографию. Там, за стаканчиком самогона из сахарного борщевика, вы с редактором обсуждаете издание таких твоих произведений, как: романа «Дети капитана Пузо», повести «Капитан Пузо – двадцать тысяч метров под Гигахрущем», фантастической сказки «Пузо: туда и обратно» и даже книги ужасов «Капитан Пузо против таинственного пузожителя».

Когда бутыль начинает показывать дно, а все детали оказываются обсуждены, редактор задает тебе последний вопрос:

– Родион, а посвящение в твоих книгах какое напишем?

Ты опрокидываешь последний стакан, закусываешь копченой ножкой арахны, обдумываешь и наконец со значением говоришь:

– Напиши так: «Посвящается всем моим дорогим читателям, без вас мои труды вряд ли бы состоялись».

На этом вы и расстаетесь. По коридорам блока ты идешь с ощущением почти абсолютного счастья. Единственное, что омрачает твою жизнь, так это самогон, вдруг изрядно надавивший на твой мочевой пузырь. Да еще и уборных вокруг как назло нет. Поэтому, едва завидев раскрытую шахту лифта, ты мгновенно кидаешься к ее черному провалу. Отпихнув от нее щуплого паренька, ты начинаешь с облегчением выплескивать во тьму все накопившееся за эту непростую смену.

Закончив с излияниями, ты смотришь на изрядно ушибшегося о бетон парня и, видя его пустые, полные бесконечной усталости глаза, сразу все понимаешь. Сев рядом, ты протягиваешь ему свою фляжку. Так, потягивая самогон из сахарного борщевика и сидя на краю шахты, ты рассказываешь ему о лифтовом флоте и необитаемых этажах, дальних путешествиях и таящихся в необитаемых блоках сокровищах, о девятибалльных самосборах и полногрудых кусалках, белых арахнах и экспедиции в город Древних вашего с Хлорианной сына – легендарного капитана Влада. И с каждым твоим словом глаза парнишки разгораются все сильнее и сильнее. Видя это, ты по-отечески улыбаешься и предлагаешь ему начать службу на твоем магистральном лифте.

Путешествие в Гигахрущ

Пролог

Все кончено. Семнадцать тысяч человек мертвы. Они еще дышат, надеются, боятся, верят, но это ничего не меняет. Вокруг тебя семнадцать тысяч мертвецов. Мертвецы идут по коридорам, мертвецы заполняют жилые ячейки, мертвецы, сжав автоматы, охраняют бронированную гермодверь командного пункта, а ты сидишь внутри и не можешь сделать абсолютно ничего.

Все случившееся кажется тебе страшным сном. Ты никак не можешь понять, как же такое могло произойти. Почему возглавляемая тобой группа переселенцев, отправленная нуль-транспортировкой обживать пограничные блоки, оказалась вместо этого в далеком заброшенном секторе Гигастроения? Что это было? Бюрократическая ошибка? Саботаж? Сбой в работе навигационного модуля? Теперь ответа уже не узнать.

Связи нет. Радиоволны не могут пробиться через десятки тысяч километров бетона, отделяющего вас от обжитых этажей, а что хуже всего, здесь нет электричества, а без него нет ни малейшего шанса вернуть к жизни найденную неподалеку законсервированную фабрику по синтезу пищконцентрата.

Вы обречены, вокруг вас есть только бетон, голод и тьма. Ты знаешь это, но все равно пытаешься держаться. Ориентируясь по полуистлевшим картам, найденным в ячейке начблока, ты отправляешь экспедиции на другие этажи. Тщетно. Да, иногда разведчики находят брошенные склады с остатками пищконцентрата, но этого совершенно не хватает, чтобы прокормить семнадцать тысяч человек. Зато будто в насмешку вокруг обнаруживаются десятки законсервированных хранилищ, полных цветных металлов, станков, оборудования, технических книг: всего того, что абсолютно бесполезно людям, умирающим от голода в лишенном электричества блоке.

Смены идут за сменами. Радиопередатчик молчит. Голод становится все страшнее. На твоих глазах умирают взрослые и умирают дети. Посланные экспедиции возвращаются ни с чем, пока однажды спустившиеся в темные недра заброшенного сектора разведчики не совершают жуткое открытие. И это открытие кажется тебя даже более чудовищным, чем все, что произошло с вами раньше.

Целую смену в командном пункте длится совещание. Разведчики, инженеры, ученые, все они до хрипоты спорят, склонившись над принесенными из экспедиции планами и фотографиями. Наконец вы принимаете решение. Велев засекретить все доставленные данные, ты, желая спасти своих людей, решаешься на страшный эксперимент.

Задумка кажется абсолютно безумной, но тем не менее команда инженеров воплощает ее в жизнь. Вскоре из глубин заброшенного сектора к вашему блоку начинают тянуться стальные трубы паропроводов. От энергии пара запитываются первые заводы и турбины электростанций. На фабриках начинается синтез пищконцентрата и ты понимаешь – твои люди наконец спасены.

Время идет. Циклы сменяются циклами и с каждым из них количество труб, тянущихся из темных глубин сектора, растет, а вместе с этим растет и промышленная мощь блока. Блока, который спустя многие гигациклы станут называть не иначе как Сверхфабрика-17.

Глава 1

Проходит две тысячи циклов. Две тысячи циклов труда инженеров, рабочих и ученых. Дармовая энергия сделала свое дело. Сверхфабрика-17 пришла к абсолютному процветанию и изобилию. Тяжелый труд остался в далеком прошлом, а все заводы и фабрики давно автоматизированы.

Религия, политика – все это тоже уже давно и прочно забыто. Алтари Чернобога, бюсты генсектора Самосборова, кумачовые знамена: все это уже сотни циклов пылится на далеких блочных складах.

Даже самосбор практически побежден. Ячейки надежно защищают могучие бронзовые гермы, протяжные заводские гудки заранее предупреждают о фиолетовом тумане, а порождений играюче устраняют грохочущие шестернями паровые автоматоны-ликвидаторы.

В общем, жизнь людей в Сверхфабрике-17 легка, их вера в прогресс абсолютна, а взгляд всегда устремлен только в светлое будущее. Проблема здесь осталась только одна – преступность, и именно с ней ты и борешься. Ведь ты – легендарный Глорий Сипуха, самый гениальный сыщик Сверхфабрики-17.

Итак, сейчас самое начало смены. Ты сидишь в своей просторной ячейке и, позевывая, подкидываешь в камин топливные брикеты, ибо в последнее время в блоке несколько похолодало. Огонь разгорается. С нежностью поглядев на спящую в твоей постели обнаженную начальницу Инженерного совета Елизавету Д’Еот, ты чуть улыбаешься и, размешав в кружке кубик концентрата «кофейный», берешься за свежую газету.

Уютно потрескивает пламя камина, шелестят страницы. Глаза скользят по заголовкам криминальных хроник: загадочная кража бесценного пластикового самородка, фосфорецирующий бетоноед, жутко булькающий на болотах из незастывшего бетона марки М-350, ограбление банка неуловимым Аркадием Фантомасовым. Ты листаешь страницы механически, чисто по выработанной за многие циклы привычке – в иное время ты бы взялся за любое из этих дел, однако сейчас тебя занимает совершенно другое расследование. Твои мысли вот уже много смен приковывает таинственная череда убийств блочных фабрикантов. Двенадцать трупов. По трупу в семисменок. Кто-то на Сверхфабрике-17 взял очень неплохой темп.

Трезвон телефона. Ты резко, одним движением поднимаешь трубку, не позволяя шуму разбудить спящую в твоей постели девушку. Прижав наушник телефона к уху, ты внимательно слушаешь звонившего.

На проводе главный инспектор блока – произошло очередное убийство фабриканта. Тратить время нельзя. Достав из комода тяжелый, не раз выручавший тебя в перестрелках «Вальтер-Скотт» сорок пятого калибра, ты кидаешь последний взгляд на идеальные изгибы бедер спящей девушки и, заботливо укрыв ее одеялом, выходишь из жилой ячейки, оказываясь на Съестном бульваре.