– Посмотрим! Но я все же считаю своим долгом, Бетти, держаться неподалеку от вас.

– Это почему?

– Вы пускаетесь в странствования миру. Вы – девушка.

– И что же?

– Вам могут встретиться на пути неприятности, даже опасности, Бетти.

– Вас это, надеюсь, не касается?

– Нет, касается, Бетти! Ведь, вспомните, наши отцы были друзьями. Мы с вами росли вместе, и тоже дружили. В сущности, мы ведь долго считали друг друга братом и сестрой, Бетти!

– Это было так давно, Вильям – значительно смягчаясь, вымолвила девушка.

– Да, я знаю. Жизнь бросала нас в разные стороны. У каждого из нас появились собственные друзья, собственные интересы. Судьбе было угодно, наконец, чтобы мы столкнулись на почве соперничества…

– Вас это тяготит? – насмешливо сказала Бетти. – Ну, так признайте себя побежденным, уступите мне пальму первенства!

– Ни за что! – стиснув зубы, отозвался Вильям. – Я не побежден, и совесть не позволяет мне признавать себя побежденным, когда этого нет.

– Так уйдите с моей дороги и не мешайте мне!

– Уйти? Нет! Я этого не сделаю! – энергично ответил Кэниц. – Пусть дуэль остается дуэлью, – но ведь только один пункт вызывает такой раздор между нами, Бетти! А ведь в остальном мы можем сойтись и быть друзьями, как были ими в годы детства! Будем же добрыми друзьями, Бетти!

Немного поколебавшись, мисс Скотт весело протянула руку Кэницу со словами: – Ну, ладно! Вы джентльмен Вилли, и я ценю это!

– И вы разрешите мне?…

– Выступать в роли моего покровителя? Нет Вилли! Я не нуждаюсь в чьем-либо покровительстве.

– Но вы не прогоните меня?

– Если вы не будете мешать мне в достижении моей цели – нет!

– Я буду, конечно, бороться с вами Бетти для того, чтобы выиграть наше пари, но только честными методами.

– Сколько угодно! Однако мы заболтались! Пора покидать набережную. Вы куда направляетесь, Вильям?

– В Париж. А вы?

– Тоже. Еду с первым отходящим поездом.

– Ну так поедем вместе! Вы согласны?

– Почему нет?

Через два часа, позавтракав вместе молодые люди уже ехали на экспрессе по направлению к Парижу. Глядя на них со стороны, никто не подумал бы, что они – соперники, тратящие безумные деньги, чтобы победить друг друга.

В соседнем купе Виктория тем временем устроила головомойку робко оправдывающемуся в предательстве Джону Кокбэрну.

Ни господа, ни слуги не замечали, как бежало время. Так незаметно их поезд домчался до Парижа.

В Париже американцы разместились в разных отелях. Все чувствовали себя настолько уставшими, что едва добравшись до отведенных им комнат сразу рухнули спать.

Но Вильям Кэниц не мог долго заснуть. Он бродил по своему номеру из угла в угол и невольно вспоминалось ему все пережитое им в последнее время.

Да, он утаил очень многое от Бетти. И главным образом, утаил то, что с ним приключилось в Лондоне.

В сущности, он, высадившись в Ливерпуле с борта «Кампании», намеревался, минуя Лондон, направиться в Париж к Лемуанье. Но, сидя в поезде и просматривая свежую английскую газету, он узнал новости, заставившие его изменить первоначальный план.

«Новые владения Англии в Индии! – гласил заголовок статьи, привлекший внимание Кэница.

«Магараджа Бадернабад брамапутрский потерял свой престол!» повествовала статья.

– Черт возьми! – воскликнул американец, вскакивая с дивана. Мой магараджа! Надо прочитать статью повнимательнее.

И он углубился в чтение.

История была сложная, запутанная. Но, в общем, статья передавала следующее: магараджа Бадернабад настроил против себя население своих земель. У него был двоюродный брат, такой же деспот, как и он. Этот милый родственничек путем разного рода махинаций ухитрился организовать мятеж против магараджи. Бунтовщики завладели столицей и дворцом магараджи, который, однако, успел сбежать, прихватив с собой казну и нескольких верных слуг. Погоня настигла беглецов. Тогда магараджа оставил на дороге сундуки со своими богатствами, и преследователи занялись грабежом сокровищ. Магараджа спасся, унеся с собой небольшую сумму денег и кое-какие драгоценности. Разумеется, он обратился за помощью к англичанам. Но английское правительство давно уже точило зуб на владения магараджи, и не замедлило воспользоваться удобным случаем: оно низвергло узурпатора, который, в свою очередь, бежал, теряя на ходу награбленные у Бадернабада сокровища. Но, захватив столицу маленького государства англичане и не подумали о предоставлении власти над страной магарадже: они объявили страну окончательно присоединенной к своим владениям в Индии и заняли резиденцию. Радже ничего не оставалось, как подчиниться и просить милости у англичан. Его отправили в Лондон, пообещав выплачивать ему пожизненный пенсион. Таково было содержание статьи, заинтересовавшей Вильяма Кэница по дороге из Ливерпуля в Лувр. Разумеется, молодой «король филателистов немедленно изменил свой маршрут, пересел на первой остановке в поезд, шедший не в Лувр, а в Лондон, и в Лондоне сейчас же разыскал резиденцию магараджи, рассчитывая приобрести у него единственный оставшийся экземпляр марки, известной под названием «Золото в лазури». Добраться до магараджи оказалось не так просто: его дворец сторожила целая свора странно одетых людей, которые прежде, чем допустить Кэница до магараджи, долго допытывались, не является ли он, Кэниц, одним из кредиторов магараджи, и твердили:

– Если вы, сэр, рассчитываете получить что-нибудь от магараджи, – пожалуйста, не теряйте даром времени! Ничего не получите! Он сам сидит на бобах!

Из этих разговоров скоро выяснилось истинное положение злополучного магараджи: англичане не торопились выполнить свое обещание выплачивать низвергнутому князьку обещанные деньги, придираясь к тому, что он, магараджа, еще до свержения с трона, под всякими предлогами выманил у английских властей в Индии огромные суммы.

Наконец стража пропустила Кэница внутрь дворца магараджи. Тут американец попал в комнату, в которой за столом, заставленным бутылками пива, резались в карты молодцы в узких кафтанах и с чалмами на бритых головах. Приведший Кэница лакей заявил ему:

– Это его превосходительство, великий визирь магараджи. Это – его высокопревосходительство министр финансов его светлости. А это – его высокопревосходительство, гофмаршал!

– А на каком языке я буду с ними объясняться? – осведомился в полном недоумении Кэниц.

– Валяйте по-английски – отозвался «великий визирь», к полному удивлению американца. – Ха-ха-ха! Вы, сэр, поди, приняли нас за индусов? Как бы не так?!

– Но ведь вы же… вы же… состоите…

– В том то и дело, сэр, что «состоим». Правильнее, нас попросту приставили к магарадже. По десяти шиллингов на рыло получаем, не считая помещения и продовольствия. За это обязуемся разыгрывать роли, я – главнокомандующего, Джонни-министра финансов и государственного казначея, а – Тедди гофмаршала. Но, сэр, если магараджа не заплатит нам жалование к концу этой недели, мы все трое устроим грандиозную забастовку! Баста! Я лучше в какой-нибудь зверинец устроюсь: там, по крайней мере, как представление закончилось, иди себе, куда хочешь. А тут сиди, сторожи этих полоумных… Да гляди, чтобы они друг друга не задушили!

– Кто это? – удивился Кэниц.

– Да кто же, как не сам магараджа со своим «великим жрецом» и с «личным секретарем»?! Дерутся, сэр, так, что пух и перья летят!

– Из-за чего?

– А черт их разберет, кто кого, извините, дерет! Они ведь по-английски почти ни слова. По-французски – туда-сюда. Да вы то, сэр, чего, собственно, пожаловали?

Кэниц кратко объяснил, что он пришел предложить магарадже одну сделку.

– Значит, – обрадовался «великий визирь», вы собираетесь не обдирать магараджу, а еще ему кое-что дать? Это было бы отлично! Эй, Тедди! Ты ведь гофмаршал! Пошевеливайся!

Тедди, красноносый ирландец, за десять шиллингов в день исполнявший обязанность его высокопревосходительства гофмаршала двора его светлости магараджи брамапутрского, провел американца в зал аудиенций.

– Посидите, сэр! – сказал он. – Я сейчас вытащу из берлоги всех трех черномазых.

– Мне бы одного раджу повидать! – отозвался Кэниц.

– Как бы не так! Они, сэр, так друг за дружку и цепляются! Друг за другом хвостом тянутся: каждый, видно, опасается, чтобы другие за его спиной какой-нибудь пакости не учинил!

Минуту спустя в зале появились три индуса. Без всякого труда Кэниц узнал магараджу: это был высокий старик со смуглым лицом, кривым носом и отвисшей челюстью..

Увидев американца и небрежно ответив на его поклон, магараджа захрипел:

– Но вы напрасно поторопились! Я еще не нашел бриллианта! Эти проклятые воры запрятали его так ловко, что мне никак не удается отыскать!

– Сам ты вор! – грубо отозвался «великий жрец».

– В кандалы закую! – завопил магараджа.

– Руки коротки! – злорадно откликнулся «первый секретарь».

– Голову оторву!

– Попробуй! Сдачи дадим! – в один голос ответили жрец и секретарь, засучивая рукава.

– Позвольте! О каком бриллианте идет речь? – удивился Кэниц.

– Стойте! Разве вы не приказчик ювелира с Реджент-стрит? – осведомился магараджа.

– Ничуть не бывало! Я по особому делу!

– Денег нет!

– Да, да! Денег нет! Ни гроша не получите! – в один голос прохрипели жрец и секретарь.

– Да на кой мне черт ваши деньги? – рассмеялся Кэниц. – Я сам явился предложить вам деньги!

– Значит вы богаты? – заинтересовался магараджа. – Ну, так купите у меня бриллианты! Пока не купите бриллиант, я ни о каких других сделках говорить не стану! Бриллиант отличный. Мне в старые годы за него семь тысяч фунтов давали.

– Покажите! Может быть, и куплю! – ответил Кэниц, который любил бриллианты и знал в них толк.

– Показать? Да как, если эти жулики украли и запрятали их так, что я найти не могу? – завопил магараджа.

– Сам жулик! Мою митру украл и продал – отозвался великий жрец.

– А у меня рубиновый пояс стащил и по кускам заложил ростовщикам! – поддержал его «секретарь».

– Вверх ногами повешу – неистовствовал магараджа.

– Руки коротки – огрызались его «верные подданные».

Немалого труда стоило Кэницу успокоить разбушевавшихся «друзей» и изложить свое желание найти дубликат пресловутой марки «Золото в лазури».

– Так вам эта дрянь нужна? – вымолвил пренебрежительно магараджа. – А я думал продать вам что-нибудь за порядочную сумму…

– Да я за деньгами не постою! – ответил Кэниц. – Видите ли, я собираю разные марки…

– Это у вас наследственное, верно? – покрутил пальцем у лба магараджа. – От пьянства что ли или от курения опиума?

Он явно считал Кэница за полоумного. Но американец не обиделся.

– Вас это не касается. Продайте мне марку – сказал он сухо.

– А сколько вы дадите? – заинтересовался магараджа.

И потом, не дав Кэницу времени ответить, добавил:

– За бриллиант пять тысяч фунтов стерлингов! За марку сто фунтов! Идет?

– Идет, если бриллиант не из бутылочного стекла.

– Так вы за этот клочок бумаги сто фунтов отдать готовы?

– Даже двести!

Неожиданно магараджа сорвался с трона и двинул в ухо великого жреца.

– Подлая тварь! – закричал он, задыхаясь от злобы. – Жулик, мазурик, грабитель! Ты надул, ты ограбил меня. Ты мне сказал, что лазурная марка один фунт стоит. И ты… ты продал ее, а деньги припрятал!

Удар была так силен, что бедный жрец свалился с ног. И, о чудо! Из его другого уха выскочил какой-то предмет, обернутый в шелковую бумажку, и шариком покатился по грязному паркету зала.

Секретарь ринулся схватить этот предмет, но магараджа пинком ноги в брюхо заставил распластаться и его.

– Бриллианты! Мой последний бриллиант! – вопил он, подбирая с пола драгоценность.

Жрец и секретарь одновременно кинулись на сверженного владыку. Завязалась драка.