Что это значит? Я не понимаю. Какая-то детская отмазка из статусов ВКонтакте, а не разумное объяснение взрослого мужчины.

– Но я точно не хочу, чтобы ты исчезла из моей жизни, – звучит еще дальше, как будто из параллельной реальности. – Полежи, отдохни.

Чувствую себя оторванной ото всего мира. Раздавленной, ничтожной и брошенной.

Глаза слипаются от слез. Вытираю мокрый нос.

– Это уже было в моей жизни, не один раз, – веду беседу сама с собой. – Ровно такой же нечастной я чувствовала себя в тот день, когда познакомилась с Егором. С Егором Ренатовичем – на то время.

Вспоминаю нашу первую встречу и, дрожа, обхватываю руками живот, как будто пытаюсь защитить что-то драгоценное. Внутри болезненный спазм.

***

– Кобанько? – мой (надеюсь) будущий босс медленно поднимает глаза, нехотя отрываясь от монитора.

Меня будто ослепляет, пронзает молния. Секундная потеря сознания: кто я, что происходит, как сюда попала? А-а-а-а-а! На мгновение забываю не только свое имя, даже сегодняшнее ужасное утро.

Какой же он – идеально, потрясающе, безумно шикарный! Как актер из мелодрамы: выразительные глаза, мужественные черты лица, прическа – волосок к волоску, безукоризненно сидящий костюм, ухоженная сексуальная небритость. Щека – как пышная, румяная плетенка с маком, так и хочется ущипнуть… а потом чмафф и укусить! Сглатываю слюну, в желудке начинает урчать.

Я же даже не позавтракала…

– Кобанько? – выражение на лице у мужчины сменяется недоумением.

– Да! Я! – рапортую, отдышавшись, вовремя вспоминаю имя будущего шефа, как его называла кадровичка: – Прибыла, Егор Ренатович!

Хотя точнее – прибежала галопом. Пришлось скакать от метро пешком, а это почти два километра.

– Кобанько, вы почему только к обеду прибыли в первый рабочий день?! – встает шеф и пружинистой походкой направляется ко мне. – У нас график с девяти утра.

Едва дышу. Мужчина обдает облачком свежего, дурманящего аромата дерева, мускуса, травы и мёда. Как будто угостили глотком настоящего, очень вкусного воздуха! Замираю. Живёт одно только сердце: бушует, стучит так, будто мечтает выпрыгнуть к Егору Ренатовичу прямиком в крепкие руки.

Вдруг меня резко пронзает жгучее чувство стыда: представляю, насколько нелепо сейчас выгляжу, особенно на контрасте с безупречностью босса! Опоздала, да еще и похожа на пугало! Лицо пунцовое, зарёванное, тяжелое, раздувшееся, изможденное, хотя оно у меня и в обычные дни не сильно-то пленительное. Без особого лоска и шарма.

– Прошу простить! Семейные проблемы! – смущено выдаю скороговоркой, пятясь назад. – Больше этого не повторится!

– Закройте дверь!

– Конечно, извините! – хлюпнув носом, опускаю голову и ускользаю из кабинета, моментально выполнив приказ.

Мало того, что опоздала, да еще и зашла совсем не вовремя – вот я бестолочь!

– Вы смеетесь, Кобанько? ЗА СОБОЙ изнутри закройте! В лифте родились? – Егор открывает дверь и сталкивается со мной нос к носу. – Я разве сказал уходить?!

Виновато прошмыгиваю обратно в кабинет. Причем тут лифт, не поняла. Шеф (все еще надеюсь, что шеф!) обдает грозным взглядом, как кипятком. От его непосредственной близости накрывает жаркой волной. Я начинаю беспокойно и сбивчиво дышать, а он, как назло, не торопится возвращаться обратно за рабочий стол. Ходит возле меня, как будто принюхивается. Еще и снова запускает в работу свои очаровывающие древесно-мускусно-мёдо-травяные флюиды.

Постройте, он что, реально обнюхивает?!

ГЛАВА 8.

– Я не пьющая, Егор Ренатович! – вскрикиваю даже чересчур громко.

Наверняка, услышали все соседние кабинеты.

– Честное слово, не пью и не курю!.. – сбиваюсь.

– И матом не ругаюсь…

– Ругаюсь! – перебиваю неожиданно для самой себя. – Но этот недостаток никак не повлияет на качество работы.

– Зато опоздания крайне негативно влияют на качество работы. Что случилось, почему вы не пришли вовремя, Таня?

– Татьяна! – поправляю на автомате.

С детства терпеть не могу любые уменьшительно-ласкательные формы своего имени. От звуков стишка «Наша Таня громко плачет» до сих пор начинает дергаться глаз.

– Я…я… так вышло, – пытаюсь объяснить, но чувствую, что язык начинает заплетаться, а глаза наполняются слезами.

Тёплые капли летят прямо на пол. Хочу провалиться сквозь землю, лишь бы поскорее сбежать от неприятных оправданий. Никто не заслуживает того, что я испытала, и рассказать об этом постороннему человеку сродни казни на позорном столбе. Я не хочу еще раз сейчас пережить утреннее унижение.

– Поругалась с парнем, – выдыхаю, вытерев глаз.

– Серьезно? И? Это всё? Вы понимаете, что кроме вас, на эту вакансию целая очередь из более пунктуальных и покладистых претенденток?!

Пытка еще не окончена.

– Утром он ушел и запер меня одну в квартире! – обрываю шефа. – Забрал ключи, сумку с телефоном, кошельком и проездным. Я не могла открыть дверь, у меня не было денег, чтобы сюда доехать.

Вываливаю правду залпом, лихорадочно дышу. На секунду от волнения темнеет в глазах.

– Долбо#б, – справедливо заключает Егор Ренатович.

– Абсолютно согласна, – размашисто киваю.

– Ладно, Кобанько, начинайте работать. Алла, наша секретарша, расскажет, что к чему. Напишите мне, когда сисадмин вас подключит и все настроит. Вот моя почта, – босс протягивает визитку.

Я совершенно (честное слово!) случайно касаюсь его теплых пальцев и одергиваю руку, будто обжигаюсь о пламя. От нашего мимолетного контакта кожа горит губительным огнём, а визитка кубарем летит на пол.

– Извините! – неуклюже кидаюсь её поднимать.

– Не надо, – удерживает шеф и неожиданно встряхивает меня, притом так легко и непринужденно, как будто невесомую пушинку.

А я вообще-то девушка не только с тяжелой судьбой, но и с тяжелой костью! Притом не только костью! Но и всем тем, что наросло с годами на эту самую кость.

– Держите другую, – протягивает новую визитку.

– Вы точно в порядке, Таня? – проникновенно уточняет мужчина и смотрит в глаза с таким искренним вниманием, которое я помню только у моего папы. – Может, лучше начнете работать с завтрашнего дня?

– Татьяна, – сконфуженно поправляю, опустив голову. – Если, конечно возможно, называть меня полным именем, если допустимо для вас и не будет в тягость, не доставит сложностей…

– Сложностей произнести три слога вместо двух? – подхихикивает Егор Ренатович.

– Да! – выдыхаю, продолжаю на автомате, задавив волнение: – Я в порядке!

– Никаких сложностей, Кобанько. Как видите три слога у меня получаются ровно так же великолепно, как и два.

Сжимаюсь. Не самая удачная шутка! Впрочем, пусть называет, как хочет. В институте физкультурник меня вообще Кабанихой величал. Два года дед не мог правильно фамилию запомнить! И ничего – не умерла.

– И как тогда ты выбралась из квартиры, Татьяна? – исправляется Егор. – Этот болван одумался и вернулся с извинениями?

Я мечтательно вздыхаю. Если бы по болвану!.. Мое полное имя звучит в устах босса проникновенно, лирично, даже сказочно. Ласкает слух… Уносит далеко от грешной земли в благословенные небеса. Почти, как у Пушкина… «Итак, она звалась Татьяной»…

– Если можно, Егор Ренатович, сейчас не хочу объяснять, – гнетущие воспоминания накрывают стальным колпаком, меня настигает реальность. – Долгая история. Я потом обязательно вам расскажу, я не выдумываю, честно! Больно вспоминать и еще больнее возвращаться к мыслям, что мне надо будет вернуться в эту квартиру. Извините, что вываливаю все на вас в рабочее время! Побегу искать Аллу и сисадминов!

И я, действительно, сбегаю. Укрываюсь, прячусь в задачах и проектах, как в убежище, отрицая и вытесняя утренние переживания собственной ничтожности. Старательно блокирую в памяти, как сначала стучала в стенку соседям, потом пыталась взломать пароль на компьютере Кости (мой текущий парень – болван), чтобы попросить о помощи через социальные сети, дальше кидала из окна тринадцатого этажа письма с мольбами вызвать МЧС, чтобы те взломали дверь… И как через два часа моя охапка писем на асфальте все-таки сработала, одна сочувствующая поверила и вызвала службу спасения… а потом дала двести рублей на метро! Их хватило только на Карту Тройку² и проезд в одну сторону … Точнее: почти хватило… Нужны были еще тринадцать рублей, и я полчаса выпрашивала их у входа в подземку. Чёрт бы побрал пластиковые карты: ни у кого сегодня нет с собой мелочи!

Ловлю себя на мысли, что жду от Кости звонка с извинениями, но тут же вспоминаю, что ответить не смогу. Придурок утащил мой телефон! Конечно, вечером, он, как обычно, попросит прощения, что зря вспылил, это слишком, то он не должен был запирать.

Просто он любит меня настолько сильно, что не хочет далеко от себя отпускать! Он заранее ревнует к работе. Я должна больше думать о нас, о нём, а не том, как угодить какому-то левому дяде, выполняя его ежеминутные поручения. «Потом с интимными задачами к тебе полезет!» – орал мой болван накануне вечером.

Любовь Кости связывала меня по рукам и ногам, изматывала, морально уничтожала, заставляла с головой окунаться в чувства беспомощности, одиночества и бессилия, но на том момент я думала, что это только сложности его характера. Если любишь, нужно мириться с недостатками, уживаться, учиться принимать и прощать.

Егор Ренатович из меня эту дурь выбил.

ГЛАВА 9.

– Татьян, запроси у отдела аналитики данные по ценам и ассортименту за последние десять лет, – просит босс за пять минут до конца рабочего дня.

Официально мы должны заканчивать в шесть вечера, но Егор Ренатович, как правило, остается до восьми или даже девяти, а я негласно остаюсь при нём. Рядом, за стенкой, на прикрытии. Вот уже три недели завороженно ловлю каждое его слово и просьбу. Между нами словно заряженная ментальная связь. Иногда я даже не полшага впереди: стоит боссу озвучить начало мысли, как я договариваю за него продолжение.

Со мной вообще происходит что-то по-настоящему волшебное. Из-за ссоры с Костей я временно живу у подруги в Подмосковье, но нахожу мотивацию и силы пять дней в неделю вставать в 5:20 утра, чтобы полтора часа трястись в электричке, а потом пересаживаться на метро и автобус. Возвращаюсь к полуночи, но чувствую себя настолько окрыленной и переполненной счастьем, будто целыми днями нежусь в теплой ванне с ароматной воздушной пенкой, поедая сладости.

Мой Константин ведёт себя, как паинька, и явно намерен меня вернуть. Ежедневно шлет стишки, пожелания добрейшего утра, атакует стикерами с розочками, сердечками и пирожными. Правда, болван, когда стащил телефон, в порыве ревности понаписал гадостей моим знакомым в Телеграм! Получается, от моего имени… Ну и бог с этой шалостью! Все равно никто не принял его нелепости всерьез. Я потом извинилась, выдумала, что дала телефон поиграться ребенку соседки.

– Татьян, чай сделай, пожалуйста, – звонит шеф без десяти минут девять. – Заканчиваем на сегодня, пора по домам.

– Да, босс! – вскакиваю с места.

Секретарша Аллочка ускакала домой ровно в шесть, я на подмене. По чаю – Егор Ренатович – настоящий мастер. Я записывала на видео, как он смешивает авторский купаж из разных добавок. До его вершин мне, как до Луны, но я стараюсь ничего не напутать. Пока насыпаю травы в чай, слышу, как трезвонит мой телефон. Разрывается один звонком за другим, без остановки. Кто-то зверски настойчивый! Но оторваться от чая нельзя: сначала просьба Егора Ренатовича! Остальной мир подождёт.

Отношу чашку с ароматным настоем и беру в руки гаджет. Девять пропущенных вызовов с неизвестного номера. Пока размышляю, стоит ли перезванивать, телефон разрывается новой пронзительной трелью.

– Здравствуйте, это кто? – спрашиваю с недоверием.