Элионора взяла газету, кивнула Гильверту и подлетела к круглой двери. Альма последовала за ней. Она догадалась, что дверь была вращающейся, только когда бабушка положила руку на тёмное дерево. Альма увидела, как край добротной двери поворачивается прямо на неё. А её лучу явно не хватало скорости, чтобы пронести её в проём вовремя. От мгновенно подступившей паники Альма даже забыла, как затормозить лучом. Её несло на самый край двери. Она закрыла глаза. Но, когда ничего не произошло, открыла их снова.

Альма оказалась в помещении за дверью. Она повернулась и увидела Гильверта, сидящего в дверном проёме на шпагате. Одной ногой он упёрся в косяк, другой не давал двери закрыться. Он улыбнулся ей, затем отпрыгнул и оказался внутри комнаты вместе с ними.

– Сочту твоё удивление за комплимент, – сказал он. – Никогда не суди о книге по обложке, Альма. Я каждое утро летаю в Рашми-Гар на занятие по йоге и спортивную тренировку. Моему наставнику 135 лет, а он гибкий, как ребёнок.

Элионора, которая всё это время была с головой погружена в чтение газеты, подняла взгляд.

– Что там, Гильверт?

– Да так, спас жизнь вашей внучки. Вы её чуть дверью не размазали.

Вид у Элионоры стал ещё более изумлённым.

– Она думала, что это обычная дверь, как у теней, – терпеливо объяснил Гильверт. – И пошла за вами, когда вы её открыли.

Элионора кивнула, показывая, что наконец поняла, что случилось.

– Здесь двери вращаются, – объяснила она Альме.

– Да, – буркнула та, – поняла уже.

– Ха! – смешок у Элионоры был, как всегда, отрывистый. – В этом мире всё продумано так, чтобы было удобно, когда летишь, а не когда идёшь, как в мире теней. Вращающуюся дверь легко открыть на лету, а потом она снова закроется. Практичнее не придумаешь, – кивнула Элионора. – Спасибо, что помог, Гильверт.

Гильверт кивнул в ответ и выпустил луч из ария. Толкнул дверь кончиками пальцев. Та повернулась на половину и снова закрылась за ним.

Альма осмотрелась. Похоже, они пришли в кабинет Элионоры. Здесь было такое же окно, как и наверху, в приёмной. И такой же умопомрачительный вид. Остальные, покрытые синей краской стены украшали картины в позолоченных рамах. На толстом ковре с элегантным узором стоял широкий диван. Повернувшись к бабушке, Альма заметила, что та снова уткнулась в «Вестник Бельмелинга». И недовольно хмурилась.

– А что это? – спросила Альма.

Элионора приопустила газетные страницы, чтобы смотреть поверх них на Альму.

– Наш «Вестинк», – объяснила она. – Подпольная газета. Доставляется в виде приложения к официальной газете Стольбю по субботам. Только солнцеловам, конечно.

– И о чём пишут? – спросила Альма.

– Обо всём, что происходит в нашем мире, иногда о новостях мира теней, если они и нас касаются. Мнят себя… ну, мне трудновато об этом говорить прямо сейчас, я несколько не согласна с главным редактором… по некоторым вопросам, связанным с Советом судьбы. Но разногласия преодолеваются, – слегка улыбнулась Элионора.

Она отложила газету на большой стеклянный стол.

– Итак, – глубоко вдохнула она. – Теперь о курсах. Раньше у нас была настоящая школа, где солнцеловы осваивали различные профессии. А теперь только курсы, на которых солнцеловы первого ранга учатся всему, что нужно для повышения ранга и помощи нам в ухаживании за нитями сети времени.

В голосе её звучала такая же жизнерадостная решимость, что и всегда.

– Планка у курсов высокая, Альма. Обстоятельства вынуждают нас проводить ускоренное обучение. По будням ребята ходят в обычные школы теней, а за короткое время приходится нагонять всё, что не удалось освоить раньше. Во многом это возможно потому, что ученики – большинство учеников – приходят уже подготовленными, поскольку всю жизнь жили как солнцеловы.

– Но не я, – отозвалась Альма. Она почувствовала, как сами собой её плечи поникли.

– Да, тебе придётся стартовать с другой точки, – согласилась Элионора. – И нет нужды притворяться, что ты такая же, как все остальные. Даже то, как ты пыталась войти в дверь, показывает, как многого ты ещё не знаешь и не можешь. Многого.

– Это-то да, – сказала Альма. – Но ведь ислетание я прошла.

– Во многом благодаря удаче, во всяком случае, теоретическую часть.

На это возразить было трудно. Если бы не старые плакаты Симона с погодными приметами, ей бы ни за что не справиться.

– Так что, я полагаю, пока курсы не начались, нужно ознакомиться с основами. Осталось всего 30 мифф, но, если прищёлкнем наши нити, как раз успеем пройтись по самым-самым азам. Уже будет что-то.

«Послушать Элионору, так я совсем ничего не умею!» – обиженно подумала Альма. Но нужно было признать, что «миффа» было лишь одним из целого ряда неизвестных ей слов за сегодня.

– Что такое миффа? – тихо спросила она.

– Вот о том и говорю… – покачала головой Элионора и снова заговорила так же быстро, как обычно. – Миффа соответствует минуте на одиннадцатом. Шестьдесят мифф составляют бадд, а бадд соответствует часу. Когда на одиннадцатом пройдёт бадд, в сейчасном не пройдёт и секунды. Успеваешь?

Альма снова ощутила то чувство, которое нередко испытывала с Элионорой. Будто мозг у неё слишком медленно работает. После ислетания она надеялась, что уж теперь-то оно останется в прошлом. Ан нет.

– Секунду мы называем мигом, – уже помедленнее продолжила Элионора. – Шестьдесят мигов составляют миффу, а шестьдесят мифф…

– …час?

– Верно! – одобрительно сказала Элионора, и в этот момент зазвонил колокольчик. – Влетите!

Дверь распахнулась, и в кабинет вошёл Гильверт.

– Важное сообщение для вас, – сказал он.

– Насколько важное?

– Важное, – повторил тот почти извиняющимся тоном.

Элионора помедлила мгновение, а после кивнула.

– Понятно. Альма, пойдёшь с Гильвертом.

– Но… – начала Альма. – Ты же сказала, мне многое нужно узнать, прежде чем начнутся курсы!

Элионора остановилась и посмотрела на неё.

– Не бери в голову, – сказала она. – Я склонна преувеличивать. Ты совершенно готова. Готовее некуда, можно сказать. Наиготовейшая, – почти скороговоркой сказала Элионора, провожая Альму к двери. – И потом, ну не отчислят же тебя в первый день курсов. Не должны, во всяком случае.

– Очень ободряюще, – буркнула Альма.

– Вот и славно!

Элионора рассеянно улыбнулась ей – в мыслях она явно была уже далеко.

Глава 5
Радостная встреча

Гильверт проводил Альму на два этажа ниже, на Э2, впустив в дверь-вертушку на другой стороне шахты.

– Удачи! – сказал он. – Всё пройдёт великолепно.

Альму подмывало спросить, почему он в этом так уверен. Если только на их кодовом языке «пройдёт великолепно» не означало «скорее всего паршиво», в рациональности бабушкиного телохранителя Альма сомневалась. После разговора с бабушкой стало ясно: что бы ни ждало её на этих курсах, основным мотивом будет стыд. Хорошо хоть Авир появится!

Звук закрывающейся за Гильвертом двери затих. Альма осматривала комнату перед собой в мёртвой тишине. Неширокая, длинная. Вдоль одной из стен выстроился ряд узких шкафчиков. А перед ними через всю комнату протянулась одна непрерывная скамейка. Над каждым шкафчиком висел на крючке пустой стеклянный шар. На противоположной стене было столько же дверей, но чуть пошире. На них было написано «Место для переодевания». Ничего интересного, комната оказалась раздевалкой.

Альма перевела взгляд на дверцы шкафчиков. На каждой была табличка с именем. На первой значилось: Лоам Лиен. На второй – Антонио Роло. Альма пошла дальше по ряду. Знакомые по ислетанию имена. Хейсманн Боркельвинк. Ремили Вел. Бадия Ноор. Лавранс Вальме. Некоторых она знала в лицо, других – нет. Ной Кельмин. Его она хорошо запомнила. Серебряная серьга в ухе и веснушки.

Когда до конца оставалось всего три шкафчика, Альма наконец нашла имя Авира. А рядом со шкафом Авира Альма узнала и ещё одно имя: Пилам Весенвик.

Пилла.

С ней Альма тоже познакомилась на ислетании. Пилла была невысокой девочкой, но зато незаурядной личностью. Альма осознала, что будет рада снова её увидеть.

На последнем шкафчике было написано: «Альма Френг».

Альма положила руку на табличку и слегка провела пальцем по своему имени.

Хорошо, что ей достался шкафчик рядом с Авиром и Пиллой. И сразу стало интересно: а как их распределяли? Явно не по алфавиту – ни по фамилиям, ни по именам. И даже Альма понимала, что вряд ли по тому, кто с кем знаком. Она вспомнила, кому принадлежали шкафчики, мимо которых она шла первыми, и тут же поняла связь. Порядок, в котором они прошли последний этап ислетания. Лоам была первой. Антонио – вторым. Ни Пилла, ни Авир, ни Альма на поляну так и не вернулись, значит, их распределили в случайном порядке в самом конце. И все же Альму задевало, что Авира и Пиллу поставили раньше неё. Получалось, она совсем последняя. Чтобы отвлечься на что-то другое, Альма ухватилась за тонкую металлическую ручку шкафа. И с удивлением поняла, что дверь легко открылась.

С чувством, будто сделала что-то незаконное, Альма огляделась в пустой раздевалке и заглянула внутрь. На единственном крючке внутри висел костюм, напоминавший костюм Гильверта, только этот был чёрно-белым.

Альма вздрогнула от звука за входной дверью, и тут же в комнату влетел Ной. Дверь за ним продолжала крутиться, и в комнату влетали всё новые и новые ученики. Ной о чём-то говорил, видимо, продолжая интересный разговор.

– … прямо на передовице «Вестника», ребят. Во дела!

Он приземлился на пол и спрятал луч в арий. Сразу за ним сел тощий рыжеволосый парнишка по имени Ремили.

– Но и не только в «Вестнике». Хотя газета рассылается всем солнцеловам в стране, – сказал Ремили.

– Да, согласен, – ответил Антонио. Рядом с ним приземлилась Лоам, шатенка с тонкими косичками.

– Тони! – воскликнул Ной. – Ну ты даёшь! Вступил в Клуб садоводов, поздравляю! Туда нереально пробиться!

– Да, это честь, – коротко ответил Антонио.

Альма закатила глаза, стоя у своей дверцы. Ну надо же быть таким высокомерным!

– В этом весь ты, Тони, – засмеялась Лоам.

Все продолжали болтать, расходясь по шкафчикам. В этот момент дверь снова повернулась, и в комнату влетела Пилла.

– А вот и Весенвик, – сказал кто-то.

– Привет всем! – поздоровалась Пилла. – Ремили! Сколько лет!

Она полетела вперёд, явно ища свой шкафчик, и кивнула по пути Ною. А встретившись глазами с Альмой, расплылась в широкой улыбке.

– Рада видеть тебя, Альма! – сказала Пилла, приземляясь рядом со своим шкафчиком.

У Альмы вдруг во рту пересохло. Пилла была такой крутой, такой спокойной! Альме хотелось быть такой же, но ей и в обычной жизни это нелегко давалось, а тут ещё эта воодушевляющая речь Элионоры!

– Нервничаешь?

Альма поморщилась.

– Нет, – соврала она.

– Везёт! А я – очень, – сказала Пилла. – Всю ночь не спала! Всё лежала и думала о папином спектральном шаре. У него был красный!

Ну вот. Ещё одно неведомое Альме слово.

– Его почти никто не получает, – продолжала Пилла. – Он меня встретит после занятий, ни за что не перенесу, если придётся сказать ему, что я облажалась.

– Ещё как понимаю! – с чувством сказала Альма. Может, она и не знала, что такое спектральный шар, но страх провала был знаком ей как никому.

Пилла улыбнулась Альме, но в её взгляде было что-то ещё. На секунду Альме показалось, что та чем-то расстроена, но ощущение тут же пропало.

– А у мамы шар был жёлтым. Правда, сама она говорила, что оранжевый, – продолжила Пилла и хихикнула. – Но нет, не был.

Альма тоже попыталась выдавить смешок. Но получился какой-то шипящий звук, будто у неё в горле запершило.

– У тебя всё нормально? – спросила Пилла и слегка похлопала её по спине.

– Да, да, – ответила Альма. – Так, попало что-то. Из зуба выковыряла.