– Вот и мне ничего более мудрого на ум не приходит, – вздохнул Банников. – Нет, пожалуй, я тихонечко приподнимусь. Эй, парни! Снайперюги!

– Здесь мы, – отозвался кто-то из снайперов.

– Куда этот тип сиганул, видели? Возьмите на мушку. Высунется – валите сразу. Остальным не стрелять, меня грохнете. Все, командир, я встаю.

– Ляпи! – благостно разрешил группник, а что, собственно, еще оставалось делать?

Банников осторожно встал, но со стороны противника не последовало никакой реакции.

– Эй, ты? Ты что там, уснул? – крикнул прапорщик, стараясь спровоцировать карателя хоть на какие-то действия, но в ответ тишина. – Вот тварь! Замечательно, все просто замечательно! Командир, я спускаюсь вниз.

– Ты совсем сдурел?

– А, где наша не пропадала! – вместо ответа провозгласил Банников и, едва не падая, заскользил по откосу. Обгоняя его, вниз понеслись многочисленные камни.

– Больной! – донеслось сверху.

На асфальт дороги Банников ступил в облаках пыли и под аккомпанемент падающих камней. Но враг так себя ничем и не выдал.

– Нет, ну он сволочь! – вознегодовал Петрович и, взяв оружие на изготовку, решительно направился в сторону приютившей «наглеца» машины. Внутри у Вадима все клокотало и от искусственно вызванной злости, и от ожидания неминуемого – он все ждал, когда под днищем автомобиля сверкнут всполохи выстрелов. Но их все не было, а каждый новый шаг делал вероятность промаха все более иллюзорной.

«И впрямь больной», – подумал о себе Банников и резко метнулся влево, уходя с возможной линии стрельбы под защиту передних колес внедорожника. А выстрелов опять не прозвучало.

– Ну, скотина! – вслух выругался Вадим, борясь с нестерпимым желанием отправить за кузов джипа так и просившуюся в руки гранату. С трудом поборов этот естественный порыв, Банников на секунду остановился, замер, мысленно представляя: за колесом сидит сжавшийся в комок человечек, в руках у него автомат Калашникова, ствол которого хотя и ходит ходуном от бьющего тело озноба, все же направлен в сторону вероятного появления противника. И тут уж кто кого.

«На снайперов рассчитывать не приходится» – мелькнула мысль в мозгу Банникова, прежде чем он коротким рывком сместился еще левее и вперед, сразу же оказавшись по другую сторону автомобиля. Никого живого там не оказалось, лишь скрученным канатом валялся подле колеса труп с развороченным пулей черепом. На капоте виднелись многочисленные, ранее почему-то незамеченные Банниковым капли крови и пятна мозговой ткани.

– Столько волнений и ради чего? – философски процедил Вадим, чувствуя, как тело охватывает противная слабость отпустившего нервного напряжения. Он поднял взгляд в сторону своих товарищей и успокаивающе помахал рукой. Затем громко крикнул:

– Спускайтесь!

– Что там у тебя? – почти тотчас донесся едва слышимый из-за расстояния голос группника.

«Жаль, радиостанции нельзя включить», – подумалось Банникову, и он, набрав в легкие побольше воздуха, выдохнул в ответ:

– Его кто-то подстрелил… – и тихо добавил: – В полете.

Со склона вновь посыпались камни – разведчики двумя потоками начали спускаться вниз. Банников, все еще будучи настороже, присел на широкий бампер и смахнул обильно выступивший на лбу пот. Окрестности застилал дым, противно воняло смесью разнообразнейших запахов, из которых резче всего разило порохом, жженной резиной, дымом большого пожара и паленой шерстью. За спиной послышались шаги, но Вадим не обернулся, и без того зная, кому они принадлежат.

– Петрович, – обратился к нему решительно шагающий Овчаренко, – трупы надо бы убрать, чтоб не светили раньше времени.

– Сейчас личный состав подтянется, и вот за тот домик стаскаем, – Банников ткнул пальцем на глинобитную стену частично уцелевшей хибары.

– Удачно получилось, – оглядевшись, заключил капитан.

– Не то слово, – Вадим снова смахнул с лица бегущий по нему пот, – признаться, не ожидал. Думал, придется малость повыпендриваться. А тут всех за один залп. Молодцы, парни, отлично сработали.

– Как в тире. Так, а где Аркашка? – Овчаренко обернулся в поисках коллеги-группника, думая обнаружить того еще только спускающимся на дорогу, но Кошелев, оказалось, находился совсем рядом.

– Аркадий, – позвал капитан, но старший лейтенант не отреагировал, на его лице царило совершенно отстраненное выражение и только глаза оставались живыми и необычайно подвижными. Взгляд так и перескакивал с тела одного убитого карателя на другое, при этом его нижняя губа мелко подрагивала. Окровавленные, лежавшие в невероятных позах трупы вовсе не казались ему изломанными куклами, они были именно людьми, у которых внезапно отняли жизнь. Аркадий понимал, что перед ним недостойные жизни каратели, и все же, все же… Находясь там, на высоте, в рядах своих бойцов, он спокойно целился, спокойно нажимал на спусковой крючок, но теперь при виде разбросанных, изломанных, залитых кровью мертвецов, его вначале охватило оцепенение, затем начал пробирать озноб, к горлу подкатила волна тошноты.

– Аркадий! – вновь крикнул Овчаренко, и его голос вывел старшего лейтенанта из сковавшего тело ступора.

– Весь во внимании, – отозвался Кошелев, усилием воли придав голосу максимальную небрежность.

– Что у тебя с водителями?

– Как грязи, – взгляд группника ненароком коснулся лица с выбитым пулей глазом, и старшему лейтенанту с трудом удалось подавить мгновенно возникший позыв рвоты.

– А трактористы? – Овчаренко с усмешкой (от него не укрылось состояние впервые побывавшего в перестрелке Кошелева) кивнул на застывший неподалеку «Брэдли».

– У меня… – старший лейтенант сглотнул мешавший в горле комок. – Да хрен его знает. Да в принципе, кто хочешь справится… В теории.

– Ладно, не парься, БМП на мне. У меня трое из мотострелков – полный комплект: командир, механик-водитель и оператор. Тогда я со своими на броне. Твои джипы. Идет?

– Идет, – не видя особой разницы, согласился Кошелев.

Подошел ротный.

– Надо трупы убрать, чтобы глаза не мозолили.

– Надо, – хором согласились командир первой и заместитель второй групп, и непонятно чему улыбнувшийся Овчаренко громко обратился к бойцам:

– СлуХайте, парни! Головняки обеих групп – обеспечить охрану, наблюдать. Остальные в темпе, ибо дорога рядом, и пока никто не подъехал, все трупы вон за ту развалину, – капитан махнул рукой, обозначая общее направление.

– Вот блин, еще и с трупаками возиться! – рядовой Степанчук озадаченно почесал взопревшую макушку.

– Руслан, хватит бурдеть, – одернул его Кошелев, а Банников, поспешив поддержать капитана Овчаренко, потребовал:

– Поторопись, мужики, поторопись, – и сам, подавая пример, стянул с валявшегося под ногами мятежника разгрузку, схватил за окровавленный воротник и поволок в направлении приглянувшихся развалин. За спиной послышалось движение, звуки волочения… грохнул одиночный выстрел – кто-то добил притворившегося трупом раненого.

Мертвец оказался не слишком тяжелым, но все же пока Вадим дотащил его до стены нужного здания, дыхание участилось, с лица ручьями катил пот.

– Маленький, а нанистый, тварь, – в сердцах выругавшись, Банников преодолел последние метры, затащил убитого за угол и крепко выругался – из-под обвалившейся и обгоревшей крыши виднелись многочисленные ноги, руки, разбитые черепа. Тела мужчин, стариков, женщин, детей лежали вперемешку. Полуобугленные, с торчавшими костями и оскаленными зубами трупы невинно убиенных вызывали в первую очередь чувство жути, и лишь потом в душе Банникова появился отголосок идущей из глубины сердца и поэтому особенно щемящей жалости.

– Товарищ пра… – двое разведчиков, притащившие тело одного из карателей, застыли в неподвижности.

– Туда, – Банников махнул рукой в направлении большой мусорной кучи, – туда сваливайте.

Разведчики с пониманием кивнули и понесли свою ношу дальше. А Вадим еще раз матюгнулся и поволок карателя следом, только на этот раз он ухватил того за ногу, отчего тело перевернулось и лицо убитого тащилось по каменисто-глиняной поверхности, с каждым метром все более превращаясь в окровавленные лохмотья. Глядя на него, так же начали поступать и другие. Не слишком христианское отношение к мертвым, но вполне справедливое по отношению к убийцам беззащитных.

Шедшего в обратную сторону Банникова догнал Степанчук.

– За что они мирняк-то положили? – беспрестанно отплевываясь, спросил он.

– Этнические чистки. При местных переворотах почти норма.

– Этнические? – недоверчиво переспросил разведчик.

– Ну да.

– Так они же… на одно лицо, что эти, тьфу, – кивок за спину, – что те, – еще один кивок чуть в сторону.

– Это для тебя они на одно лицо, а для них человек человеку враг. Республика …ея – страна многонациональная. Но после этой, очередной надо сказать, междоусобицы возможно какой-то народности и не досчитаются.

– Невесело они тут живут.

– Да, веселого мало…

На то, чтобы унести от дороги трупы, потребовалось несколько минут, еще какое-то время ушло на сбор оружия и прочих трофеев. На этом и было закончено – спецназовцы не собирались ни хоронить убитых жителей, ни искать чудом выживших. Мертвые сами хоронят своих мертвецов. Каждая секунда задержки могла стоить новых трупов, но теперь уже своих. Но прежде чем тронуться в путь, Глазунов собрал всех командиров: командира роты, командиров групп и их заместителей.

– Как будем действовать?

– Как и планировали, по обстановке, – подал голос ротный.

– Предлагаю: если удастся прорваться в город на технике, то въезжаем и сразу ее бросаем, – Глазунов окинул взглядом стоящих.

– Почему? – поинтересовался Кошелев.

– Там полно правительственных войск – один выстрел из гранатомета – и гора трупов, – пояснил куратор.

– А так одна очередь и то же самое, – вполне убедительно заметил Овчаренко.

– Ладно, – не стал спорить Глазунов, – посмотрим по обстановке.

– Значит, так и решим, – Бойков взял бразды правления в свои руки, – прем до столицы, а там действуем по обстоятельствам.

– И вот еще что, – спохватился Евгений Иннокентиевич, – следует всем зачернить лица и руки.

– А смысл? – пожал плечами Бойков. – Все равно видно, что мы – это не они.

– Видно, – вроде бы согласился Глазунов и тут же добавил: – Но не издалека. А вблизи как-нибудь разберемся.

– Логично, – согласился капитан Овчаренко и, махнув рукой стоявшему поодаль командиру своего первого отделения, скомандовал: – Жора, всем раскрасить сажей лица и руки. Понял?

– Сделаем, – откликнулся тот. И обратился к бойцам: – Слышали?

Через пять минут черномазое воинство было готово к движению.

Бойцов второй группы Кошелев распределял по джипам сам, а в «Брэдли» разведчиков первой группы рассаживал ротный:

– Три человека экипаж. Кто экипаж? – из люка БМП показалась поднятая вверх рука. – Уже на месте?! Хорошо. Так, теперь шестеро вовнутрь.

– Первое отделение и старший радист, – тотчас определил Овчаренко.

– Остальные семь… – ротный на секунду умолк, пересчитывая, – со мной восемь, на броню сверху. Борис, ты с первым отделением.

– Да я бы хотел с ветерком ехать.

– Не будем класть яйца в одну корзину.

Овчаренко усмехнулся сравнению, но протестовать не стал.

– Илья, – окликнул он своего заместителя прапорщика Драгунского, – ты наверху старший.

– Есть, – по-уставному отозвался тот, а Овчаренко махнул рукой и громко скомандовал:

– К машине!

Повинуясь командирскому голосу, бойцы полезли на раскаленную от солнца броню боевой машины.

«Как саранча облепили. Прилетит граник – мало не покажется», – подумалось командиру первой группы, но других вариантов транспортировки все равно не было.

– Включить радиостанции! Всем быть на связи! В эфир не выходить! – отдав эти команды, ротный легко вскарабкался по броне БМП и крикнул водителю: – Поехали!