– А потом? – спросил Юрцев, имея в виду алгоритм действий после предполагаемого взрыва. Банников уже успел обдумать этот вопрос и потому ответил без запинки:

– Начальный этап без вариантов: бах – резко бежим вверх, а дальше дилемма: врываемся на чердак и мчимся вперед, расстреливая по пути все, что движется, или заскакиваем, ныкаемся за первое попавшееся укрытие, замираем на месте и ждем.

– Чего?

– Ждем в надежде, что установивший заряд захочет полюбопытствовать, кто там у него полетел на воздух. Я решил: действуем по второму варианту, но на чердак выдвигаюсь только я, вы подниметесь после взрыва до верхней площадки и останетесь там. Ко мне только по команде. Мало ли у них еще какие сюрпризы?! Возражения? Нет? Отлично. Давайте вниз.

Банников выждал, когда бойцы спустятся на один пролет ниже, закинул за спину автомат, вытащил из кобуры АПСБ и левой рукой дернул веревку. Вадим ожидал, что за дверью находится установленная на растяжку граната и приготовился ждать несколько секунд, но грохнуло сразу. Больно ударило по ушам, защелкали по стенам и посыпались вниз выломанные из стены куски бетона. Банников отбросил веревку и, перепрыгивая едва ли не через три ступеньки, побежал вверх. Нырнув в образовавшийся пролом, ушел вправо, в прыжке распластался на покрытой толстым слоем пыли поверхности чердачного перекрытия и, выставив вперед ствол пистолета, замер в неподвижности.

Не прошло и минуты, как на чердак проник пучок света – ведущий на крышу люк приоткрылся, и вниз соскользнула человеческая фигура, подошвы ботинок бодро застучали по металлической лестнице. Люк захлопнулся, и человек на мгновение выпал из поля зрения наблюдавшего за его передвижением Банникова. В следующую секунду неизвестный обнаружился стоящим за квадратом вентиляционной трубы. Похоже, он прислушивался, но не обнаружив ничего подозрительного, пригибаясь, двинулся к образовавшемуся взрывом пролому.

Когда человеческая фигура приблизилась на расстояние уверенной стрельбы в голову, Вадим не колебался – сухо щелкнули спаренные выстрелы, дважды чмокнуло, человек, негромко вскрикнув, кулем повалился вперед. Вадим вскочил на ноги, пробегая мимо неподвижного тела, произвел еще один выстрел и, не задерживаясь, поспешил дальше. Несмотря на значительную скорость своего движения и темноту помещения, двигался он почти бесшумно. Оказавшись напротив лестницы, Банников секунду помедлил, раздумывая: «А не стоит ли сменить оружие?» Но поняв, что, возможно, придется стрелять еще в процессе открывания люка, а следовательно, одной рукой, остановился на «Стечкине».

Банников едва начал подниматься по лесенке, когда люк над головой распахнулся, и на фоне голубого неба нарисовался некто широкоплечий. Вадим выстрелил в лицо противника, рывком преодолел оставшееся до выхода расстояние, не замечая льющуюся на лицо и грудь кровь, толчком откинул с пути дергающееся тело и выскочил на крышу. Метрах в тридцати находились двое, чуть дальше третий. Один сидел на корточках, ведя наблюдение в объемистый бинокль; второй лежал на крыше, прильнув к прицелу крупнокалиберной снайперской винтовки; третий, расположившийся на пяток метров дальше, сидя на пятой точке и расширенными глазами взирая на выскочившего из люка Банникова, вскидывал к плечу М-16. Вадим дважды выстрелил навскидку. Поднимавшего оружие опрокинуло на спину, но едва ли пистолетные пули нанесли ему какой-либо вред – все пребывающие на крыше были экипированы бронежилетами и касками. Переведя ствол на снайперскую пару, Банников произвел несколько поспешных выстрелов, все время целясь чуть ниже пояса и по незащищенным броней ногам. Крики боли возвестили о том, что, по крайней мере, часть пуль достигла цели. Казалось, финал близок, но на противоположном краю крыши мелькнули еще две вооруженные фигуры.

– Чтоб вас! – ругнулся Вадим, в длинном прыжке уходя под защиту кирпичной кладки то ли выходящего на крышу воздуховода, то ли еще какого-то технического сооружения. Вслед ему ударила очередь. Не убирая в кобуру пистолет, Банников сдернул с плеча верный АК и, на мгновение высунувшись из-за укрытия, короткой очередью добил снайперскую пару, при этом успел заметить, что третий вояка куда-то смылся, а те двое, что находились на противоположной стороне крыши, залегли за такой же кладкой, что и он сам.

– И как же мне теперь вас выкурить? – излишне оптимистично начал рассуждать Вадим, будто это вовсе и не он находился в стратегическом меньшинстве. Но его противник и сам не собирался ждать. Пули зацокали со всех сторон, не позволяя ему высунуться для ответного огня. Двое стреляли непрерывно, а третий…

Вадиму показалось, что он, несмотря на стрельбу и барабанившие по кирпичам пули, услышал шуршание приближающихся шагов, уверенности в том, что ему не показалось, не было, но он не собирался рисковать. Граната моментально оказалась в руке. Вадим выдернул кольцо и разжал ладонь, щелкнуло…

– Что-то он долго, – стоя на площадке верхнего этажа, тихонько рассуждал вслух Юрцев. Неожиданно тишина огласилась двумя негромкими хлопками, а спустя секунду еще одним хлопком-выстрелом, отняв у старшего сержанта всякое желание бормотать.

«Это он по кому?» – мысль змейкой нервного напряжения расползлась по всему телу.

«Что дальше?» – движением подбородка вопросил находившийся рядом Степанчук.

– Ждем, – одними губами прошептал Юрцев. – Петрович сказал – по команде.

Приглушенные слоем бетона звуки очередей казалось, раздались прямо над головой застывших в ожидании разведчиков. Грохнул взрыв гранаты.

– Вот сучий потрох! – ругнувшись, Юрцев бросился к образованному взрывом пролому. Никакой команды бойцам своей тройки он подавать не стал, они и без того знали, что делать. А выстрелы звучали уже беспрестанно. Чердак закончился на удивление быстро. Несколько металлических ступенек, ведущих к открывавшемуся на крышу люку, старший сержант преодолел в два прыжка, высунувшись наружу до уровня глаз, на секунду замер и, определившись с местонахождением противника, рывком вскинул оружие…

Медленно досчитав до двух, Вадим отправил тяжелый лимон «эфки» по ту сторону укрытия. Граната рванула, даже не успев коснуться крыши. Обходивший прапорщика вояка, во множестве посеченный осколками, упал и забился в судорогах – один кусочек металла перебил переносицу, проник в мозг и погрузил несчастного в бесконечное беспамятство. Но оставались еще двое. Несколько раз шумно вздохнув (набираясь решимости), Вадим упер приклад автомата в плечо и, резко прянув в сторону, высунулся из-за спасительной кладки. Мушка мгновенно уперлась в цель, короткая очередь и быстрый уход за укрытие. Зацвокали вражеские пули, плечо обожгло болью. Мимолетный взгляд на пропитывающуюся кровью ткань рукава убедил Вадима, что это ранение – всего лишь незначительная царапина, не стоящая даже перевязки.

– Фигня, – решил Вадим и, вскинув над головой оружие, он уже не глядя разрядил остававшиеся в магазине патроны. Быстро перезарядился. И замер, раздумывая над тем, как уничтожить все время державшего его на мушке противника. Ответ пришел сам собой – за спиной раздались длинные очереди.

– Петрович, тебе помочь? – сквозь выстрелы донесся звонкий голосок Юрцева.

– Что так долго? – ворчливо отозвался прапорщик и, высунувшись из-за стенки, убедился, что противник, проморгавший появление новых «действующих лиц», вынужден искать спасения за укрытием.

– И как нам их оттуда достать? – на колени рядом с Банниковым опустился Кондратьев.

– Сейчас мы их выкурим, – отозвался Юрцев, выставляя прицел на подствольном гранатомете. – Руслан, – окликнул он Степанчука, – давай навесными.

– Готов, – отозвался тот, до щелчка загоняя ВОГ.

– Не зевайте, – потребовал старший сержант от Банникова и Кондратьева, державших на мушке вражеское укрытие.

– Огонь! – сам себе скомандовал Юрцев, и дважды громогласно плюкнуло. Увы, черные дымы разрывов вспухли несколько дальше цели.

– Щас подкорректируем! – уверенно пообещал старший сержант и снова выстрелил, то же самое сделал и Степанчук. На этот раз прицел был точен, один из сидевших за укрытием прыснул вправо, где его тут же нашли пули Банникова, второй мешком вывалился на открытое место и забился в агонии. На всякий случай выпущенная очередь поставила окончательную точку в его жизни.

– Вовремя, – признал Банников своевременность появления головной тройки, – а то бы я тут с ними до морковкиной загвини переплевывался, – вытирая пот, он стер почти весь «камуфляж», и теперь его лицо было не черным, а серо-грязным, с отдельными светлыми полосками в тех местах, где еще продолжали скатываться влажные капельки.

– Петрович, а ты обратил внимание на их экипировку? – Юрцев указал стволом на разбросанные по крыше тела.

– Обратил, – с неохотой отозвался Банников.

– И что думаешь?

– Ничего не думаю. Форма натовская, но мало ли что сейчас на барахолке купить можно?

– Ага, – вроде бы согласился Юрцев, но в его голосе сочился вагон и маленькая тележка скепсиса.

– Что ты от меня хочешь? – взъярился Банников. – Я у них что, аусвайсы спрашивать должен был? – И зло: – Обыщите! – И тут же в никуда, успокаиваясь: – Дурдом.

– Пошли, – буркнул Юрцев и, стараясь не встречаться взглядом с разозленным прапорщиком, направился к ближайшему трупу.

Через несколько минут бойцы закончили выворачивать чужие карманы, и все трое вернулись к озиравшему окрестности Банникову.

– Ничего – ни бумаг, ни карт. Радиостанции мы отключили, – доложил старший сержант, на что прапорщик одобрительно буркнул.

– Хорошо.

Правда, было непонятно, «хорошо» означало то, что доклад принят, или это «хорошо» относилось к отсутствию бумаг и отключенным радиостанциям?

– Трофеи забираем?

– Никаких трофеев, – возразил Вадим. – И кроме того, все в перчатках?

Кондратьев отрицательно покачал головой.

– Ладно, мой просчет, – повинился прапорщик, – сразу не сообразил. А вообще перчатки с собой есть?

Кондратьев снова кивнул.

– Надевай. Так, мужики, придется теперь пробежаться по крыше и все поверхности, на которых этот оболтус мог оставить отпечатки пальцев – протереть. В общем, везде, где ползал, лазил, дотрагивался.

– Петрович, думаешь, это натовцы? – поинтересовался Юрцев.

– Не знаю, – искренне ответил Банников, – не знаю, кто они, не знаю, что тут делают, но во избежание международного… – он хотел произнести слово «розыска», но в последний миг заменил его на другое, – скандала, следует оставить за собой чистоту и порядок.

– А гильзы, пули в трупах?

– Ну, это ты хватил. Сплю и вижу, как наши верхи по чьему-либо запросу соглашаются провести баллистическую экспертизу во всех Вооруженных Силах. Чепухня. А вот отпечатки пальчиков могут и всплыть. Выйдешь на пенсию, сунешься за границу и – пиши пропало.

– А срок давности?

– Военные преступления сроков давности не имеют! – авторитетно заявил Степанчук.

– Так точно! – подтвердил Банников.

– Во блин! Но это разве военное преступление? Разве не дружественный огонь?!

– Вот, если дружественный, пойдем и заявим, мол, так и так, перепутали, братцы. Звиняйте, хлопцы.

– Шутишь? – укоризненно покачал головой старший сержант.

– Ага, сплошной юмор, – огрызнулся прапорщик. – Все, парни, давайте займитесь отпечатками, а я еще понаблюдаю пару-тройку минут. Закончите и сваливаем.