Нам выделили два БТРа. Солдаты сирийцы на нас косились, но лишних вопросов не задавали. В нужный район колонна вползала до самого вечера. Что-то ломалось, кого-то цепляли на буксир, кто-то умудрился улететь в кювет. В общем, весело. Как выяснилось по прибытии на место, мы там оказались далеко не первыми. Как стало ясно гораздо позже – с одной из сторон городок уже многие месяцы оцепило какое-то армейское подразделение, периодически вступавшее с неприятелем в вялые перестрелки и не предпринимавшее никаких активных действий. Что меня поразило: за все это время блокирующие город военные не удосужились построить хотя бы какие-нибудь мало-мальски нормальные укрепления. Окопы они вроде кое-где понарыли – узкие, мелкие, без всяких ответвлений, но ни одного (ни одного!) блиндажа или полноценного укрытия. Живут в палатках. Приехавшее с нами воинство поступило так же – не успели мы притормозить, как рассыпавшееся по окрестностям войско принялось ставить свои «фигвамы». Больше всего меня порадовал офицерский корпус – палатки, в которых они размещались, были исключительно белого цвета, кажется, точно такие же я видел у ООНовцев. Белые, блин, еще бы флагами помахать. Похоже, у данных товарищей чувство самосохранения отсутствовало напрочь. Да и хрен бы с ними, но нам выделили точно такие же белые палатки – два экземпляра. Конечно, на жарком солнце светлый цвет в самый раз, но как-то нет желания в первый же вечер стать мишенью.

– Парни, – вокруг меня собрались старшие троек, – я постараюсь достать ломы и лопаты. Палатки ставим и окапываем хотя бы на полметра, матрасы на пол.

– Командир, а что если палатки сразу в яму поставить? – сделал встречное предложение Болотников, остальные на него выпучились как на ненормального, но промолчали.

– А ковырять землю-матушку не задолбаетесь?

– Я думаю, не мне одному жить хочется, – объяснил свою позицию Болотников и добавил: – Мы землю сразу по контуру набрасывать станем. Глубоко копать не придется. Да и прохладней будет.

Я, соглашаясь, кивнул, хотя уверенности относительно будущей прохлады у меня наскреблось бы едва ли на грош.

– А я знаю, где ломы и лопаты взять. – Козлов показал куда-то мне за спину, и я, обернувшись, увидел кучу брошенного под ближайшим деревом и, похоже, никому не нужного инструмента. Машинально отметив, что одним вопросом стало меньше, махнул рукой:

– Тогда за работу.

Старшие троек пошли «распинывать» личный состав, а увидев идущего в нашем направлении полковника Бассам Абдель Дардари, я двинулся ему навстречу. На этот раз он был не один, с ним шествовали несколько провожатых – солдат, вооруженных автоматами. Прифронтовая полоса, как говорится, обязывала принимать меры предосторожности. Подойдя ко мне, полковник широко улыбнулся и повел рукой вдоль горизонта.

– Вот это все нам предстоит вернуть под свой контроль, – сообщил он мне «радостную» весть. Я поморщился – укрепрайончик получался, наверное, в полпровинции. А генерал продолжал вещать: – Завтра к вам с утра придут люди, это наши, как у вас говорят, «пластуны», они многое знают, многое умеют, но передайте им ваши навыки, и они станут еще умелее… опытнее.

– Мне тоже с ними заниматься? – в этом вопросе требовалось уточнение, так как при предыдущем разговоре я понял, что мне и моему заму отводится несколько иная роль.

– Нет, за вами придут, и вы будете находиться в другом месте с другой э-э-э, – он прищелкнул пальцами, подыскивая подходящее слово, – задачей, да, с задачей.

– А поконкретнее?

– Не спеши, дорогой, потом, все потом. Завтра, – пообещал Дардари и, попрощавшись, отправился обходить лагерь. Действительно лагерь, причем пионерский – язык не поворачивался назвать это позициями регулярных войск.

Глава 5

Место, где мы временно расквартировались, представляло из себя плоскую равнину, на которой рос фруктовый сад. Некогда густой и обильно плодоносящий, сейчас он выглядел убого, едва ли уцелев более чем на двадцать – двадцать пять процентов. Часть деревьев сломало и искорежило снарядами, часть раздавили техникой, а еще больше банально изрубили на дрова. Продукты (полуфабрикаты) нам выдали заранее, и с самого утра вызвавшиеся в повара сержант Прокофьев Глеб (пулеметчик) и ефрейтор Буковицын Семен (снайпер) занялись готовкой. Трещал костер, кипела в большом казане вода. Пахло приятно. На вкус оказалось еще лучше. Расправившись со своей порцией, я погрузился в пространные рассуждения, пытаясь методом постепенного анализа прошлых событий вычислить дату наилучшего возвращения домой. Но, увы, все мои умопостроения ни к чему не приводили. По моим предположениям, чтобы делать какие-то выводы, следовало знать все о двух предыдущих днях – днях нашего провала в иномирье, как то: фазы луны, продолжительность дня, положение звезд, погодные условия (температура там, влажность и прочее), найти совпадения, и тогда можно было хоть с какой-то долей вероятности вычислить следующий наиболее подходящий день. А могло статься и так, что все так тщательно перебираемые мной факторы не имели ни малейшего значения, а важны были лишь время и маршрут движения. А может, должно было пройти лишь какое-то определенное количество дней? Продолжая рассуждать в подобном русле, я в конце концов понял: все мои потуги не имеют никакого смысла – до чего бы я ни додумался, всегда найдется нечто мной неучтенное, и если мне во снах не явится все тот же незнакомый дядечка, действовать придется на свой страх и риск – то бишь методом околонаучного тыка. Не слишком радостная перспектива, особенно если в состав тыкательного прибора входишь ты сам. С другой стороны, не оставаться же в этом мире навечно?

Мои бойцы закончили завтрак, помыли посуду и теперь уныло щурились на поднявшееся над горизонтом солнце. «Долгожданную» толпу «учеников» мы опознали по характерному гулу приближающихся людских голосов. Козлов встал с расстеленного на земле коврика и, поглядывая на широко шагающих арабов, картинно вздохнул и тут же открыл «тайну» своего вздоха:

– Я-то рассчитывал денек попрохлаждаться.

– Жирком зарасти захотел? – я улыбнулся.

– Зарастешь с вами. Последних запасов лишишься, – он похлопал себя по животу, наполненному только что съеденным пловом.

А до нас донесся звук автомобильного двигателя – меж деревьев показался белый джип. Он догнал направляющееся к нам подразделение и, обдав их серо-желтой пылью, подкатил к нашим палаткам. За рулем сидел сам полковник Бассам Абдель Дардари, на соседнем сиденье один из уже виденных мной телохранителей, в кузовке расположились еще трое. (Но уже на следующий день, то ли пообвыкнув, то ли по какой другой причине, Дардари полностью отказался от подобной свиты…) Мы поздоровались, и полковник без лишних слов сообщил:

– Я за вами.

– Что с собой брать?

– Возьмите, – полковник задумался, – то, что может пригодиться, если задержитесь.

– На сколько?

– День, два, три… – И, видимо заметив появляющееся на моем лице возмущение, пояснил: – У нас не каждые сутки будет возможность кататься туда-сюда.

– Понимаю, – последовал мой смиренный кивок.

– Собирайтесь, командир, время, – полковник постучал пальцами по циферблату наручных часов.

– Жека, – я окликнул сержанта Козлова, тот выглянул из-за палатки.

– Я, товарищ… – он зыркнул на полковника и, не став продолжать, выбрался из полутьмы помещения.

– Жень, остаешься за старшего.

– Есть, – строго по-военному ответил тот, а я продолжал:

– С этими, – кивок в сторону подходивших арабов, – разберешься сам. Начнешь с тактики действий в условиях городского боя, затем отработаете бой в горах. Особое внимание обрати на взятие точки прицеливания при углах места цели плюс-минус тридцать градусов. А то часто не понимают. – Я мысленно усмехнулся, вспомнив, как порой самому приходилось доказывать некоторым слишком «умным и продвинутым», что при определенных углах стреляя, что вверх, что вниз, надо брать ниже места, куда хочешь попасть, или уменьшать прицел.

– Разберемся, – уверенно ответил Козлов, и я поверил, что он все организует нормально.

– Илья. – Позвав своего заместителя, я направился ко входу в палатку.

– Да, командир, – отозвался тот. – Что-то новенькое?

– Забираем оружие, шмотье и уезжаем с полковником.

– Надолго?

– Кто его знает? – пожал я плечами. – Свои вещи берем все.

– Когда едем?

Этот вопрос не стоило и задавать. Я лишь хмыкнул.

– Ну да, мог бы и догадаться, – буркнул он и вслед за мной направился к палатке, чтобы забрать вышеперечисленное имущество.

Через пять минут мы уже ехали по извивающейся среди деревьев, устеленной изломанными сучьями, накатанной сотнями тяжелых колес и исщербленной множеством гусениц грунтовой дороге.

Как я понял, нас привезли в штаб. Не в штаб группировки, где наверняка сейчас находился генерал Мунзур, а в штаб какой-то мотострелковой бригады. Это новое место от того, где расположилась моя группа, ничем особым не отличалось. Разве что белых палаток было побольше, к тому же тут не наблюдалось даже зачатков каких-либо фортификационных сооружений защитного типа. Вроде как здесь тыл, и предполагалась относительная безопасность. Ну-ну.

– Край непуганых идиотов, – бросил я вслух фразу, слышанную от кого-то из ветеранов чеченской войны.

Мне и моему заму выделили отдельную палатку, видимо из деликатности установленную на отшибе, в стороне от всех прочих. Мы лишь скинули рюкзаки и отправились вслед за полковником Дардари. Откровенно говоря, мы с Ильей пока с трудом представляли, в чем же должна заключаться наша миссия. Но только зря ломали голову – все оказалось проще, чем можно было себе представить. Оказавшись в штабе, я сразу же увидел расстеленные на столе спутниковые карты и два светящихся монитора, на которых мерцали постоянно меняющиеся картинки местности.

– Беспилотники, – увидев мой заинтересованный взгляд, пояснил полковник, но мог бы и не пояснять, я мог догадаться и без его подсказок. Меж тем полковник широким жестом пригласил меня и моего зама к лежавшей на столе карте, которая буквально вся оказалась испещрена разнообразными значками, и начал вводить нас в курс дела. В итоге стало понятно: план наступления на укрепленный район генерал и его штаб разработали тщательно, с их точки зрения не упустив ни одной мелочи, но генерал Мунзур, видимо будучи человеком осторожным и мудрым, все же решил, что будет лучше, если на него взглянет человек сторонний, с, так сказать, чистым, не замутненным лишними эмоциями разумом. То бишь оценить сие творение штабных эрудитов должны были я и мой заместитель. Битых два часа мы изучали местность и вникали во все тонкости задуманного. И недостатки нашлись. Я не считаю себя великим стратегом, но кое-что бросалось в глаза сразу, в чем-то появились сомнения после тщательного взвешивания различных вариантов. Логически обосновав все за и против, я высказал свое мнение. Полковник задумался, многозначительно покивал и пообещал сообщить о моих замечаниях генералу. Илья молча разглядывал существовавшую на карте диспозицию без проявления каких-либо эмоций, и если и имел свое мнение, то помалкивал. Пробыли мы в штабе довольно долго, и когда стало понятно, что никаких гениальных прозрений у нас не появится, полковник Бассам Абдель Дардари поспешил с нами раскланяться.

– Спасибо, – поблагодарил он и, весьма красноречиво поведя взглядом к выходу, добавил: – Вы можете идти отдыхать.

– Что дальше? – не спеша покидать штабное помещение, спросил я.

– В случае необходимости мы вас позовем. Скоро полдень. Относительно питья и кушанья я распорядился.

– Спасибо! – Сделав пару шагов, я остановился и вновь обратился к полковнику: – Я советовал бы вам отдать приказ: отрыть окопы и соорудить места для укрытия личного состава. При возникновении непредвиденных обстоятельств удастся избежать лишних потерь.

В ответ Бассам Абдель Дардари посмотрел вверх.

– На все воля Аллаха, – смиренно сообщил он, и я понял: убеждать его бесполезно. Похоже, эти ребята работать не любили больше, чем страшились смерти. Да и черт с ними, а вот мне и моему заму окопчик бы не помешал. Видимо, заметив на моем лице тень колебаний, полковник, правильно их истолковав, снисходительно улыбнулся. – Я пришлю людей, вам построят блиндаж, – заверил он. Я тут же отрицательно покачал головой.

– Достаточно будет лопат и ломов, все необходимое мы сделаем сами. – Приняв подобные заверения, полковник не стал настаивать.