Машина остановилась.

Я сидела, закрыв глаза. Память позволяла мне запомнить каждую строчку каждой странички всех шестнадцати дел. Мозг работал в фоновом режиме, собирая пазл. Он был заполнен на десятую часть. Нужно только достаточное количество информации, и ответ найдется.

– Семенов, ты знаешь имя, начинающееся на «Ть»? – спросила я своего офицера.

– Нет, только фамилию. Это фамилия последней пропавшей – Ть. Первый раз услышал за всю жизнь, – ответил он.

– Вот именно из-за фамилии Мария и попала в список! – вскрикнула я.

– Что ты нашла? Рассказывай, не томи, – попросил Семенов с искренним любопытством в глазах, которые я видела через зеркало заднего вида.

Картина в моей голове сложилась уже на четверть.

– Берем все первые буквы имен жертв и получается: «ЛИНА ГЮМАК ЕЙ СМЕР», – и тут появляется Мария Ть, которая волшебным образом превращает это непонятное «смер» в «смерть», – произнесла я.

– Мне кажется, это надуманно, – произнес мой офицер Следственного комитета.

– Я уверена, «Лина Гюмак» – это имя девушки, которая нанесла психологическую травму похитителю, а значит, она знает его. Подавай ее в розыск, а когда Петров скинет мне лучи, я покажу тебе, где она живет! – От волнения я повысила голос.

– Тише, Галактика Каримовна, ваша излишняя эмоциональность мешает мне сочинять основание для розыска, – произнес, задумавшись, Семенов.

– Витя, она нужна как свидетель, ее не надо арестовывать! – взорвалась я и достала бутылку абсента, рука орала от боли, а значит, я была уже совсем рядом.

Семенов завел машину, и мы поехали вперед. Через пару километров появился дорожный знак, обозначающий, что мы въезжаем в населенный пункт «Кукуштан», машина свернула по указателю. Рядом с дорогой находился придорожный комплекс под названием «Стойный двор», и мы заехали на парковку.

Пока Семенов звонил, я вышла из машины на улицу и закурила. Парковка уместилась на обочине дороги, проходящей через поле; было пасмурно и морозно, но безветренно. Вдали виднелись темно-зеленые лесополосы, отделявшие поля друг от друга. Свежий воздух наполнял легкие и оттеснял небольшое опьянение в моей голове. Внезапно мне очень сильно захотелось есть, весь мой завтрак сегодня состоял из чашки крепкого кофе.

Докурив сигарету, я открыла дверь и самостоятельно залезла в автомобиль.

– Пригласи даму на обед, пожалуйста, – попросила я.

Снаружи заведение напоминало заброшенный скотный двор… А вот внутри оказалось очень достойным, даже присутствовали меню и официантка.

Не открывая меню, я обратилась к подошедшей к нам официантке:

– Предложите московской барышне что-нибудь вкусное и традиционное, пожалуйста.

– Попробуйте крем-суп из сныти, «Хлебные уши» и «Посикунчики», – посоветовала она.

Ее ответ, а в особенности «Посикунчики», развеселил меня.

– Вы молодец, умеете встречать гостей! Несите! – хихикая, похвалила ее я, соглашаясь с выбором.

– Мне то же самое! – заказал Семенов.

Обед оказался превосходным, я даже готова признать, что мне понравился суп из сорняков. Конечно, «Хлебные уши» оказались пельменями, а «Посикунчики» – маленькими мясными пирожками, но все было приготовлено очень вкусно.

Стоило Семенову расплатиться за наш съеденный обед, как ему на электронную почту пришли аж десять личных дел женщин с именем и фамилией Лина Гюмак, проживающих в Уральском федеральном округе.

Он перебросил их мне на почту. Вот только без карт от Петрова в них мало толку. Я просматривала данные без особого интереса.

Вскоре пришла первая карта от полиции. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что точки на карте образовывают окружность, пусть и неровную, но окружность. Она охватывала Челябинскую, Курганскую, Тюменскую области, а еще залезала краями в Пермскую область и Башкирию.

– Не такой уж и умный наш похититель: очередную жертву он искал в соседних областях, подальше от дома и предыдущих похищений. Уверена, он проживает где-то в середине круга, в центральной части Свердловской области, рядом со своей обидчицей, которой готовит ужасную месть. Нужно возвращаться! – сделала вывод я.

– Почему он просто не убьет ее? – спросил Семенов.

– Тебе не понять, почему, ты же не псих, – ответила я и засмеялась.

– Тогда почему поняла ты? – решил он подколоть меня.

– Я ПСИХолог! – ответила я, продолжая смеяться.

Семенов завел свою большую машину. Усевшись поудобней на заднем сиденье, я погрузилась в мыслительный процесс, пока мы ехали в обратную сторону.

По дороге я набрала номер оперуполномоченного Петрова, мне не хватало лучей на карте.

– Андрей Владимирович, очень нужны лучи на карте, – произнесла я, когда он взял трубку.

– Гала Каримовна, если бы я мог их сделать сам, они бы уже были у вас. Программисты тут консилиум собрали, какую-то программу пишут, обещали через час закончить, – ответил Петров.

– Спасибо, жду с нетерпением! – поблагодарила полицейского за старание я.

Он и без моего звонка наверняка материл программистов, подгоняя. Но и позвонить лишним не будет – пусть понервничает. Я даже заулыбалась, совершив маленькую гадость.

Мы возвращались в Екатеринбург, где находилась квартира Семенова. После сытного обеда и небольшой дозы алкоголя для улучшения пищеварения я заснула.

Темный подвал, где было душно из-за раскаленных труб отопления, пахло сыростью и канализацией. Свет от тусклой лампы, висевшей далеко за поворотом коридора, пробирался в комнату. Когда кто-нибудь шел по коридору, отбрасывал огромную черную тень, которая забирала остатки света себе, погружая комнату во мрак. Вот и сейчас стало темно, послышались тяжелые шаги, они приближались. Я закричала, понимая, что он сейчас опять начнет издеваться надо мной и пытать.

– Гала, проснись! Проснись, пожалуйста! – Семенов хлестал меня по щекам, стараясь разбудить.

Очевидно, другие способы ему не помогли. Еще бы, несуществующая рука болела так сильно, что боль эта захватила и голову.

– Перестань! У меня синяки останутся! – крикнула я, убирая его руки.

Моя одежда под шубой промокла от пота, а тело трясло мелкой дрожью.

– Ты так кричала, что я подумал, мои барабанные перепонки не выдержат и лопнут. Что с тобой? Ты бледная, и все лицо в испарине! С тобой все хорошо, ты не больна? – Он и сам был бледен, и, кажется, его тоже колотило.

– Извини, авария приснилась. Я с тобой расслабилась и перестала держать себя в руках, больше такого не повторится! – извинилась я, умудрившись при этом обвинить в своих бедах Семенова.

Достав упаковку сильных транквилизаторов из сумочки, я выпила сразу три пузатые капсулы. То, что хранилось у меня в сумочке, считалось наркотическим веществом и прописывалось только очень буйным пациентам, которые впадали в состояние аффекта или истерику. Я имела медицинскую степень и являлась действующим врачом, так что выписывала их сама себе, чем нарушала как этические нормы, так и законодательство, но в оправдание могу сказать, что выписала всего два рецепта. И пила таблетки только в случаях крайней необходимости, когда случались приступы.

Мы ехали молча, мне показалось, что Семенов даже дышал через раз, боясь потревожить меня, сидящую сзади. Я попросила остановить машину и пересадить меня вперед. Он любезно открыл двери и помог пересесть. Такая перемена мест его только обрадовала.

– Мне кажется, на передних сиденьях даже удобней, – попытался начать разговор капитан.

– Тебе кажется, – огрызнулась я, отказавшись пристегиваться ремнем безопасности.

– Странная ты, Гала, побывала в аварии, а ремнем пренебрегаешь, – произнес он, ожидая либо очередную грубость в свой адрес, либо молчание.

– Я в аварию попала совсем не из-за ремня, но терпеть не могу путы, – ответила я.

Семенов не успокаивался и всячески старался поддержать разговор:

– Когда ты закричала, я действительно чуть не выпрыгнул из машины, у тебя мощный и красивый голос. Ты никогда не занималась пением?

Вместо ответа я убавила радио и запела песню из оперы Бородина «Князь Игорь» – «Улетай на крыльях ветра».

Когда закончила, заметила, что у Семенова потекли слезы по щекам. Я тихонько поцеловала его в щеку, ощутив соленый привкус на губах.

– Галактика, не зря твой отец именно на этом имени настоял, ты многогранна и прекрасна во всех своих гранях, как бриллиант! – сделал мне комплимент офицер Следственного комитета.

– Не знаю, принять твой комплимент или обидеться, что ты меня холодной бездушной стекляшкой обозвал! – сказала я и засмеялась.

Семенов тоже развеселился и захохотал.

– Гала, ты мне очень нравишься… – начал говорить капитан, но, догадавшись, что он собирается сказать дальше, я приложила пальцы левой руки к его губам, останавливая речь.

– Ты не знаешь меня, и я не та, которая нужна такому хорошему парню, – сказала я и, откинувшись на спинку кресла, выпила прямо из бутылки глоток абсента.

Уже темнело. Наконец мне на почту упал установочный файл для телефона, после чего сразу позвонил Петров.

– Гала Каримовна, это программа, ее нужно установить на телефон, и она наложит на карты все точки похищений и всякое другое. В меню вы можете делать и лучи, и перекрестия, и круги, и все что пожелаете. Извините, что так долго! – произнес в трубку Андрей Владимирович.

– Я сейчас посмотрю и обязательно перезвоню! – Бросив трубку, я установила программу на телефон, через минуту она связалась со спутниками и заработала.

Я выбрала в меню единственную карту с отметками и нажала кнопку «лучи» в верхнем меню. На экране тоненькие черные стрелочки поползли друг к другу. Каждый луч обладал своим угломером, который показывал равное количество градусов. В центре, где сходились стрелки, появился кружок, похожий на колесо со спицами, потом спицы пропали, а оставшийся круг приблизился. Внутри оказалась карта Ленинского района Нижнего Тагила.

– Семенов, Лины Гюмак в Нижнем Тагиле нет, а должна быть… – пробормотала я.

– Нет, но есть рядом, в селе Покровском, – ответил он.

Точно, одна точка в общую картину не вписывается. Нажав на город, где была похищена Мария Ть, я открыла маленькое меню, которое предлагало разные действия, в том числе и удаление, на которое я и нажала. Точка с карты пропала, и я снова вернулась к лучам, опять побежали стрелки, и теперь круг сошелся в другом месте – селе Покровском.

– Семенов, сегодня свидания не будет, едем в Покровское! – скомандовала я.

Набрав номер Петрова, я, рассыпаясь в благодарностях за чудо-программу и чудо-команду, которую он собрал, попросила его организовать скрытое наблюдение за Линой Гюмак в селе Покровском Горноуральского округа. Заодно и поохраняют девушку.

Через тридцать минут он сообщил, что два экипажа в гражданской одежде уже следят за ней и что она находится дома.

* * *

– Здра-ст-уй-е – выдавила из себя Мария, лежа на животе лицом вниз на той части ковра, с которой ее начали заворачивать в квартире.

– Это так приятно, что ты говоришь; мои сестры всегда молчат! – улыбаясь сквозь слезы, какая-то девушка пыталась говорить с Марией.

По голосу казалось, что она совсем юная.

– Я уже давно здесь, отсюда нельзя выходить. Мы с сестрами иногда даже обед себе готовим, когда дядька бросает нам продукты, – продолжала рассказывать девушка.

Маша почувствовала, что ее начали протирать мокрой тряпкой. В комнате стоял какой-то странный запах, от которого выделялась слюна во рту, как от чего-то кислого.

– Ты же, наверно, пить хочешь? Он же никогда о нас не заботится, – произнесла ее новая подруга и, толкая своими худенькими ручками, повернула Марию на бок.

Засунув горлышко от пластиковой бутылки Маше в рот, она по чуть-чуть поила ее. Пленнице показалось, что девочка играет с ней, как с куклой, будто повторяя то, что когда-то делала с ней мать.