Превышение этого времени может сломать сознание человека, находящегося в гипнотическом сне.

– После того как мы его избили до полусмерти, родители увезли его отсюда и, по слухам, сменили фамилию, дальше я не интересовалась его судьбой, но если бы он появился, я бы перед ним извинилась. Я должна. Я знаю, что то, что я сотворила, Бог не прощает. Я молюсь каждый день за свою дочь и Моисея, – заплакала она даже под полотенцем.

– Твое раскаяние, возможно, вернет тебе дочь! – сказала я и, закурив обычную сигарету, сдернула полотенце, бросив его под стол.

Семенов ошалевшими глазами смотрел на меня как на ведьму. Приложив протез к губам, я показала ему, чтобы молчал.

– Я так спать хочу, и голова болит, вы меня извините, мне скоро на работу, – сказала Лина.

– Да не беспокойтесь вы, мой муж выпишет вам повестку. На работе скажете, что вы были заняты, помогая следствию, и весь день можете сегодня отдыхать. – Я посмотрела на Семенова.

Он достал повестки и заполнил одну из них, указав, что Лина находилась у следователя с семи утра до семи вечера.

Мы вышли на улицу, я закурила и пошла к машине Семенова, где лежал мой абсент. Несуществующая рука горела огнем, и мне срочно нужен был алкоголь, терпеть было практически невозможно.

Семенов догнал меня после того, как выписал повестку и сделал отметки о пребывании.

– Мало того что ты сука, так ты еще и ведьма! – произнес он, глядя на меня, пьющую из горла абсент большими глотками.

– У бриллианта очень много идеальных граней, – ответила я и встала около передней дверью его машины, показывая рукой, что хочу сесть.

Он в бешенстве прыгнул на свое сиденье и, выжав газ до упора, отъехал назад на десять метров. Я продолжала стоять, как и стояла, только теперь к нему спиной. Машина, прокручивая всеми четырьмя колесами и рыча, на полном ходу подлетела на то же место, где была раньше, и встала как вкопанная. Семенов вышел, спокойно открыл дверцу и, подав руку, так же спокойно сел обратно за руль.

– Да, я не могу без тебя! Видеть, что ты отдаляешься, было для меня мукой, – признался он.

– Для меня тоже мука сидеть на переднем сиденье, но я же делаю это ради тебя, – ответила я и опять закурила, приоткрыв окно.

Я попросила Петрова не снимать охрану с Лины еще пару дней. У нас было имя предполагаемого похитителя, теперь все дело стояло за полицией и Следственным комитетом. Они искали все, что может быть связано с Моисеем Абслером.

Семенов вез меня к себе домой, и уже к концу дня мы вернулись в его скромную студию.

Он, скинув обувь, упал на свой диван, даже не сняв пальто.

– Я в душ, а потом ты ведешь меня в ресторан на второе свидание! – объявила я, снимая верхнюю одежду.

– Ты издеваешься? Я вторые сутки не сплю! – возмущенно ответил он.

– Это была работа, а я тебе говорю про личную жизнь. Можешь перенести свидание на потом, я пойму на этот раз. Закажу себе еды из ресторана. Но ты же ждешь пятое свидание? Или уже не ждешь? – спокойно аргументировала я свою выходку.

– А у нас не может быть второго свидания просто с едой из ресторана, обязательно туда идти? – спросил Семенов.

– Виктор, девушку нужно иногда выводить в свет! – обозначила я и в одном нижнем белье ушла в ванную.

– Я все слышу! – крикнула я из ванной, зная, что он должен был сказать про меня какую-нибудь гадость.

Уверена, что он сейчас подумал что-то вроде: «Как она это делает? Долбаный психолог!»

– И это я тоже слышу! – опять крикнула я, стоя под душем.

Точно знаю, что в Семенове сейчас сражаются злость и любовь.

* * *

Тяжелые ботинки стучали по деревянным ступеням, ведущим в землянку. Она была устроена на глубине десяти метров на месте старого заброшенного колодца, из которого ушла вода.

Шаги приближались, и Любу охватил страх от того, что он сейчас войдет внутрь. Она вжималась в тело Марии, пытаясь спрятаться за нее. Дверь в комнату открылась, и большая черная фигура с широкими плечами вошла внутрь. Он, как всегда, был в массивных ботинках, черной вязаной шапке и с шарфом на лице. За все время пребывания в землянке Люба не видела его лица, только темные карие глаза, которые были такие же, как у ее сестер.

Дядька зашел внутрь комнаты и бросил белый пакет к ногам Любы.

– Жри, тварь ублюдочная! Тебе еще рано подыхать, – с ненавистью в голосе сказал он, обращаясь к Любе.

Он подошел ближе к девушкам, и Люба еще сильнее прижалась к Марии.

– Эта тварь еще не сдохла? – удивился он и со всей силы пнул Машу в живот, а потом еще и еще, пока у нее не полилась кровь изо рта.

– Хватит! – крикнула Люба.

Он опешил от такой наглости, а после переключился на девочку, пиная по лицу.

Когда Люба потеряла сознание, лежа в луже собственной крови, он достал два больших крюка для подвешивания туш и примерил, куда будет удобней их разместить. Найдя подходящее место, раздвинув пару тел, он приготовил место и ушел.

Первой очнулась Люба, у нее во рту лежали ее же зубы, выбитые ботинком. Она выплюнула их на пол и доползла до ведра, где осторожно, не тратя воду, смочила тряпку и начала вытирать разбитое лицо.

Он часто бил ее, но в этот раз намного сильней и дольше.

Люба этой же тряпкой вытерла кровь, вытекавшую изо рта Марии, после чего начала вытирать кровавой тряпкой ее лицо. Тратить воду было дорогим удовольствием. Ведро приносили только раз в месяц.

– Мамочки, – застонала Мария и повалилась на бок, свернувшись калачиком и держась посиневшими руками за живот.

* * *

Когда я вышла из душа, Семенов сидел на диване в парадной форме и ждал меня.

– Ты решил, что мы идем сегодня в ресторан? – спросила я, обернутая в полотенце.

– От сегодня осталось пятнадцать минут. А на завтра я заказал столик, который будет ждать нас через час, – сообщил он, пытаясь не пожирать меня глазами.

Взяв новое белье из чемодана, я прошла в коридор, где на двери было зеркало и, скинув полотенце, надела его на себя. С дивана все было очень хорошо видно, но как Семенов ни держал себя в руках, я поймала на себе его взгляд и улыбнулась в ответ. Он тут же ушел на кухню собирать посуду.

– Галактика, если ты считаешь, что я тебе не пара, зачем заигрываешь со мной? – спросил из кухни Семенов.

– Если я считаю, что я не твоя женщина, это не значит, что я не хочу дождаться пятого свидания, – сказав это, я засмеялась.

– Гала, что со мной не так? – спросил Виктор.

– Ты не сможешь выдержать меня! Мы вместе два дня, а ты скоро сединой покроешься. Как ты собираешься жить со мной годами? – спросила я.

Семенов замолчал, представляя нашу дальнейшую совместную жизнь.

Я надела черное короткое обтягивающее платье с закрытым верхом, длинными рукавами, воротником как у рубашки и повязала белый галстук. На ноги я надела белые сапоги выше колен на высоком каблуке.

Когда Семенов на меня посмотрел, выразил свое мнение:

– Вместе мы выглядим как пара с открытки в гангстерском стиле.

В ответ я засмеялась и сказала:

– Зато мы принесем людям эмоции, которых им не хватает.

– Я думаю, в ресторане ты создашь много эмоций и разрушишь много пар, которые там окажутся.

– Капитан, просто скажи, что я великолепна! – попросила его я.

– Галактика, ты великолепна! – Воскликнув это, он тихонько похлопал в ладоши.

Мы приехали в ресторан в отеле «Хаятт», и первое, что я попросила у официанта, – двести граммов абсента. После аперитива я заказала себе ужин, ожидая который, пила свой напиток и смотрела на офицера в парадной форме, сидящего напротив меня.

– Что за бардак творится в этой прекрасной голове? – спросил Семенов, глядя на меня.

– Не бардак, а творческий беспорядок, – ответила я и улыбнулась ему так, что мужчина за столиком напротив поперхнулся.

Сегодня я позволила себе много вкусностей; за день было сожжено много калорий, а порции в ресторане только давали насладиться вкусом, а никак не насытиться. Заказав себе с десяток различных блюд из меню, я по очереди попробовала все – от баранины до осьминогов. В самом конце заказала фисташковое мороженное.

– У тебя хороший аппетит, – отметил Семенов.

– Но это же меня не портит, – ответила я и обвела руками контур своей фигуры.

– Ни капельки, – согласившись, усмехнулся он, поедая меня взглядом.

Закончив ужин, я попросила с собой бутылку абсента. Официант принес счет и спросил, обращаясь к Семенову, как мы будем расплачиваться, имея в виду наличный или безналичный расчет.

– Картой, – ответил капитан и протянул ее официанту.

После проведенного расчета Семенов взглянул на свой телефон. Судя по выражению его лица, он потратил не только свои накопления, лежащие на карте, но и залез в кредитку.

Его лицо напряглось, но через секунду он расслабился и любезно спросил:

– Куда изволите, мадам?

– Я могу вернуть тебе деньги, – предложила я, зная, что оскорбляю его таким предложением.

– Я неплохо зарабатываю и могу сводить девушку в ресторан, – ответил он улыбаясь.

Я точно знала, что это ложь, но не стала разоблачать его.

Мы вышли из ресторана и решили прогуляться по набережной реки Исеть, вернее, я решила, а Семенов после оплаты чека просто ходил за мной. Ночной центр Екатеринбурга очень красив, особенно зимой. Вокруг совсем не было людей. С одной стороны стояли подсвеченные здания в разных архитектурных стилях: от современных небоскребов до особняков восемнадцатого века. С другой стороны открывался вид на реку. Я наслаждалась пейзажем, отдыхая душой и телом, гуляя в морозной ночи. Даже рука перестала болеть на какое-то время.

– Знаешь, Семенов, а мне сейчас хорошо. Раньше никогда такого не было! Все совпало: и мороз, и вкусная еда, и алкоголь, и архитектура, и прекрасный вид, и хороший товарищ рядом, – произнесла я.

– Вообще-то, у нас второе свидание, может, все-таки хороший друг рядом? – поправил меня Семенов.

– Извини, – ответила я.

А он не понял моих слов: извини – друг, или извини, но ты товарищ. Он смутился, но принял извинение, решив, что я ошиблась в выражении и он друг.

Белый снег, черная ночь, снег отражает от красивых зданий свет, и получается черная и одновременно светлая ночь. Все это прекрасно иллюстрирует мою жизнь. Светлая черная ночь – вот в каком мире я живу.

Семенов замерз и предложил поехать домой. У меня тоже замерзли рука, лицо и уши, только поэтому я согласилась вернуться в машину.

– Включи мне музыку, – попросила я.

Когда из колонок заиграла гитара с поддержкой оркестра, я уснула.

Проснулась только утром, голая, в одних кружевных трусиках, в большой кровати Семенова. Сам он спал на застеленном постельным бельем диване.

«Все-таки раздел меня, хулиган», – подумала я.

Мне было удобно, и я отлично выспалась, поэтому даже не собиралась ругать его за это.

Семенов спал, а я сварила в турке две чашки кофе, как меня учил знакомый бариста, и разбудила Виктора ароматным запахом.

Я надела на себя вчерашнюю рубашку капитана. Уверена, ему понравится: и мой выбор одежды, и вкусный кофе. Увидев взгляд мужчины, поняла, что с выбором не ошиблась.

Сидя на низком широком подоконнике и наблюдая за заснеженным городом, я погрузилась в воспоминания об «аварии».

* * *

Пять лет назад, летом, я проходила практику по психиатрии в маленьком подмосковном городке с огромной клиникой для душевнобольных.

До конца практики оставалась неделя, и в больницу на экспертизу привезли арестованного по подозрению в жестоких убийствах. Я как молодой специалист напросилась на участие. Три дня мы проводили различные тесты, выявляя отклонения в сознании подозреваемого. Наша группа сформулировала диагноз и подтвердила, что человек имеет явные и агрессивные психические расстройства.