– Так вы… – промямлил, вопросительно посмотрев, Андрей Маркович.

– Хотим предложить именно то, что вы прочитали в рекламе, – подтвердил Борзыкин со змеиной улыбкой. Казалось, изо рта вот-вот высунется раздвоенный черный язык. – Всё так и есть. Подобное предложение получает не каждый. Смею заверить, вам повезло.

– Ах, вот оно как… – выдохнул Андрей Маркович со смешанным чувством растерянности и облегчения. А ведь как вся жизнь пролетела… Что только себе навыдумывал? Ну, слава богу! Просто развод! На лоха!

– Если согласны, то сегодня начнем. Процедура пройдет в три этапа. Эффект…

– Как вы узнали, что именно я вам звоню? – строго спросил Андрей Маркович, прервав его речь. Страх уходил, взгляд вернул жесткость, а голос – властные нотки, которыми умел ставить на место подобных барыг.

– Ох, простите! – почти по-женски всплеснул руками Борзыкин, видимо, ему подыграв. – Это наш ИИ. Ежесекундное обновление его базы данных. Такое уж время. Он знает всё.

– А так разве можно? – вскипел Андрей Маркович. Что они себе позволяют? Надо бы их сдать куда следует! Сколько страху нагнали! – Как же конфиденциальность? Закон о защите информации? Или вы…

– Или! – холодно подтвердил Борзыкин, дав понять, что беседовать в таком тоне с ним явно не стоит. – Среди наших клиентов есть люди… – Он сделал паузу и многозначительно посмотрел на портрет, который висел в абсолютно всех кабинетах. – архиуважаемые по всему миру. Вы выиграли лотерейный билет в «золотой миллиард».

Развитым с годами чутьем Андрей Маркович вдруг ощутил, что находится куда ниже собеседника в иерархической лестнице. Это птица другого полета. Под идеально сидящим белым халатом – дорогой темно-синий костюм. Движения выверены, ни резкого жеста, ни намёка на спешку. Руки доктора были ухоженные и безупречные, как у пианиста, но в их идеальности есть что-то тревожное. Масон, не иначе. Таким нельзя доверять.

Чувствуя в груди холодок, Андрей Маркович скосил взгляд на стену, где среди грамот и наград висело несколько групповых фото. Там Билл Гейтс, Джордж Сорос, Джеффри Эпштейн и… Борзыкин!

Нейросеть, фотошоп? Нет, это вряд ли.

Тогда легко объяснить, что с миром творится. ИИ запретили, но для себя, видимо, сделали. Мировое правительство, рептилоиды пакостные козни тайно плетут…

– И что, даже этот? – уже почтительным шепотом спросил Андрей Маркович, рассматривая свежую фотографию Трампа.

– Наш человек! – снисходительно подтвердили ему. – Не беспокойтесь, с вами совместных фотографий не будет. Впрочем, кто знает… Многое зависит от генотипа. Эффект очень разный, но хуже не станет.

– Охотно верю! – кивнул Андрей Маркович, презирая себя за лакейские нотки. Инстинкт самосохранения, здесь иначе не выжить. – Могу я узнать, сколько это будет мне стоить.

– Конечно! – Борзыкин показал ему калькулятор.

– Рублей?

– Нет. Такса разная, но именно столько вы можете себе позволить.

– Откуда вам знать?! – с возмущением воскликнул Андрей Маркович, но вспомнил про ИИ и осекся. – Почему разная?

– Потому что люди ценят лишь то, за что платят, – хмыкнул Борзыкин. – Это меняет их отношение. К тому же со своими новыми способностями быстро эту сумму вернете.

Тяжело вздохнув, Андрей Маркович наморщил лоб, делая вид, что размышляет. Он уже всё решил. ИИ снова прав, деньги значительные, но не очень большие. Даже смешные, за членство в гольф-клубе порой платят больше. Не говоря даже об ужине с одним из тех, кто на фото. Понятно, не про Панина речь.

Ведь вокруг страх, что творится. Восемь миллиардов уже наплодилось, планета не вынесет столько людей, а в «золотой» еще надо попасть. Кибернетика, генная инженерия – элита способностями себя не обидит, а обслуга нужна лишь как скот. Ее интеллект безопасно понизят, дабы не беспокоил новых патрициев плебс. Возвышение одних и деградация других неизбежна, а значит, такой шанс нельзя упускать.

– Хорошо, согласен! И что именно я получу?

– Интеллект, связи, власть, возможно, бессмертие. – Взгляд Борзыкина чуть потеплел. – Эффект точно будет, но гарантировать вам верхнюю планку, конечно, нельзя. Грядут перемены, всё быстро изменится. Человек – не царь природы, а звено эволюции к трансгуманизму. Органика становится тесной для нас.

– Я стану машиной? – Андрей Маркович испуганно вздрогнул.

– Пока еще нет, – успокоил Борзыкин. – Мы сканируем мозг, создаем ее цифровую карту, чтобы скопировать и заменить на синтетический аналог нейроны, сохранив связи. Без трепанации, не беспокойтесь. Это сделают наномашины, нужен один лишь прокол.

– Значит, буду уже кем-то другим?

– Нет, разумеется. Мы не создаем копию или имитацию вас, вы остаетесь собой.

– Как это проверить? Вдруг ваш ИИ подменит меня? – спросил Андрей Маркович, все еще беспокоясь. Заснет он, а проснется другой. И ведь ничего не докажешь.

– Во время процесса вы остаетесь в сознании. Он будет идти медленно и постепенно, частями. Его сможете прервать, если пойдет что-то не так, – заверил Борзыкин. – Мозг – очень динамичная система, но при таком подходе нейропластичность не пострадает. Новые нейроны будут точной функциональной копией старых, значит, в вашем сознании ничего не изменится.

– Но вы говорили, что я стану умнее? – Андрей Маркович подозрительно посмотрел, решив, что его подловил.

– Да, изменится ум, но не сразу, – подтвердил Борзыкин. – А вот, самосознание, вкус бытия, ощущение себя – сохранится. Мы и без того все время меняемся. Возраст, настроения, знания, опыт, даже химический состав вашего тела – ничто не остается прежним. Можно сказать, что один умирает, а второй появляется, когда в человеке что-то меняется. Жалеете ли вы об исчезновении вашего «я», которое было вчера или год назад? Стоит ли горевать о потере? Ведь его больше нет.

– Ммм… – Андрей Маркович не нашелся, что на это ответить. Но один вопрос у него еще был. Не самый умный, не самый богатый, мелкая рыба. А позвонили ему. – Почему ваш ИИ выбрал меня?

– Алгоритм выбора, к сожалению, нам неизвестен, – развел Борзыкин руками. – Видимо, по каким-то параметрам подошли именно вы. Эмерджентные, знаете, свойства. Черный ящик, непонятно что там внутри.

– А вы сами… тоже того? – спросил, опасливо посмотрев на него, Андрей Маркович. За черепной коробкой синтетический мозг?

– Разумеется. Иначе кто бы нам тогда доверял? Хотите, наберу вам его? – Борзыкин взял трубку телефона из слоновой кости и взглядом показал на все тот же портрет над столом. В центре диска для набора красовался золотой двуглавый орел.

– Нет! Не надо. Я верю! – Андрей Маркович отшатнулся, чувствуя, как громко стучит в груди сердце.

– Что ж… Тогда начнем прямо сейчас. Идите за мной. – Борзыкин открыл дверь, где гудел аппарат, и сделал приглашающий жест.

Там их встретила ослепительной красоты блондинка с фигурой богини, которую подчеркивал порочно короткий белый халатик. Белоснежный операционный зал напоминал медицинский отсек в космическом корабле из голливудских блокбастеров. Строгие линии, приглушенный свет, едва слышное жужжание техники.

– Вера Павловна, пожалуйста, займитесь нашим клиентом, – подмигнул ей Борзыкин, показав на кушетку, похожую на кресло пилотов. Убедившись, что тот в надежных руках, пожелал удачи и вышел.

Андрея Марковича попросили раздеться за ширмой, дав простыню. Чувствуя, как по спине побежали мурашки, он опасливо лег на кушетку, не зная, что ждать. Блондинка зафиксировала его тело ремнями, коснувшись несколько раз так, что бросило в жар.

– Расслабьтесь, – наклонившись, шепнула она ему в ухо. – Болезненных ощущений быть не должно.

Андрей Маркович ей не поверил, но их, действительно, не было. Были другие. Повозившись с проводами и настройкой аппаратуры, девушка взяла его за руку и прижала ладонь к восхитительно высокому бюсту.

– Необходимый рабочий момент. Просто физиология. Все показатели сейчас очень важны, – пояснила она, рассматривая на осциллографе подскочившие пики. Ряд синусоид встал как забор.

«Тоже синтетика?» – подумал про себя Андрей Маркович, оценив потрясающе тактильное ощущение. Такое Леночка бы дать не смогла. В этом случае природа проигрывала прогрессу вчистую. Еще один знак, что в человечестве пора что-то менять.

На шею и голову налепили присоски, глаза закрыли плотной повязкой, и сделали первый укол. Охватившее возбуждение сместило фокус внимания, и Андрей Маркович почти не заметил его. А когда зонд между лопаток змеей скользнул под кожу и вошел в позвоночник, почувствовал только легкий толчок. Появилось странное ощущение, что огненная спираль закручивается, поднимаясь высоко по хребту. Возникло сильное жжение, что волновало уже меньше всего. Его вытеснило неожиданное и гораздо более приятное чувство, которого как-то не ждал.

Должно быть, тоже в оздоровительных целях. Против хорошего сервиса Андрей Маркович не стал возражать.

В паузах Вера Павловна иногда задавала вопросы, и ему с неудовольствием приходилось на них отвечать. Это сбивало, возвращая сейчас так ненужную ясность. В основном логические задачи, иногда просьба рассказать о друзьях, описать события из разных периодов жизни для локализации нужных ей секторов.

Делиться сокровенным ему не хотелось. Многого Андрей Маркович очень стыдился, но умелая стимуляция чувствительных зон развязали язык. Воспоминания всплывали даже против его воли, становясь яркими и осязаемыми, будто произошли только вчера. Родная деревня, отец-алкоголик, полуразвалившийся дом и мать, работавшая продавщицей в сельмаге. Армия, потом перестройка и жесткий урок выживания. Как быстро пролетели года, а он не заметил, что почти что старик…

Сеанс длился несколько часов, а казалось, что больше, потому что время текло сквозь него, как густое и горячее масло, проявляя скрытые желания, фантазии и часто кошмары. В детстве он хотел быть ученым. У него даже была какая-то глупая цель, но Андрей Маркович не смог ее вспомнить. О чем он мечтал?

На миг казалось, что в уме вот-вот вспыхнет, и тогда можно схватить эту неуловимую нить, но мерный ритм вновь погружал в стыдливую тьму. В этих качках покоренный ласками ум растворялся в призрачных эротических сценах, подобных легким и быстрым утренним снам.

Ему не соврали, сознание не прервалось ни на миг, но путешествовало уже словно в размытой акварельной реальности. И в этом интимном пространстве, пронизанный сладкой судорогой мир расширялся, превращая во что-то другое. Череп накачивали чем-то бездушным и совершенно чужим, меняя клетку за клеткой. Жесткий луч выжигал уже не нужную плоть, и мозг плавился, тая, как снег в лучах солнца.

Протестуя, Андрей Маркович застонал и выгнулся, натянув туго ремни, но сверху властно прижали, не обращая внимания на быстро гаснувший крик. Ум мягко потрошили и, обезболенный наслаждением, он смотрел как бы сверху, не в силах вмешаться. Сопротивляться уже было поздно, потерянного все равно не вернуть.

Очнулся Андрей Маркович у себя дома, в постели. Испуганно ощупал себя – руки, ноги и гениталии. Ничего не болит, всё на месте и вроде исправно. По крайней мере мыслить пока еще мог.

Вздрогнув, схватил смартофон со стола. Деньги, конечно, списали со счета. Три дня беспамятства пролетели как миг.

Вскочив, подбежал к зеркалу – это он или нет?

Вид взъерошенный, неопрятный, дурацкий. Умище-то где? Что поменялось? Сверхчеловек или сверхсущество?

Внешних изменений не видно, разве что в запавших глазах лихорадочный блеск. Но перемены могут быть заметны не сразу, главное – остался собой. Хотя, как узнать, что ты – это ты? На сколько процентов надо себя заменить, чтобы считаться уже кем-то другим? Пятьдесят один или этого мало? А если постепенно, одну часть за другой, как делали с ним?

Андрей Маркович с сожалением понял, что еще не способен ответить на этот вопрос. Одной процедуры, видимо, мало. Или новый синтетический мозг полностью еще не включился, надо чем-то его разогреть.