Смотрю на Мартиласа и сразу понимаю – это подстава. Но на лице у препода не разочарование от сорвавшейся провокации, а самодовольная ухмылка – явно ждёт, когда меня шарахнет чем похуже. Чую нутром: будет что-то нехорошее. Вспомнить бы хоть, что я читал про этих крокодилов… но в памяти пусто. Магических зверюг мы уже изучили под сотню, а вот кроуса вижу впервые.

«Мудрых преподавателей слушал я невнимательно». Ну, не моё это – учёба! Зато чуйка редко подводит. На Земле меня подрезали случайно. Там противник действовал в паре: один бросил подожжённый коробок спичек, а когда я отвлёкся на минивзрыв – второй ткнул заточкой.

Вспомнив это, я не стал добивать кроуса копьём, а подпрыгнул и выставил перед собой щит воздуха. Между прочим, заклинание седьмого ранга! Бесполезное против кроуса – он в прыжке пробивает любые щиты. Но в этот раз помогло: тварь взорвалась! Полыхнуло пламя, куски брони полетели в меня и осели на магическом щите. Против зверя щит не годится, зато от взрыва спас.

Развалившийся на куски соперник вспыхнул огнём и тут же угас, оставив после себя запах шашлыка. Сокурсники хоть и стояли далеко, и опасности для них не было, загомонили, а девчонки завизжали громче, чем тогда, когда кроус терзал ногу Золизы.

– Молодец, Гарод! – сквозь зубы выдавил Мартилас. – Плюс один балл. Ранг магии взял – девятый.

От неожиданной информации я даже растерял злость. А чего я хотел? Так ранги и берутся: жить захочешь – ещё не так раскорячишься.

– А почему девятый? – удивился Псабон. – Защита щитом – это же восьмой ранг.

– Минус балл за тупость, – зло бросил Мартилас. – Он не воздухом защищался – встречный удар сделал! Проникающий! А это уже девятый ранг! Гарод, вопросы?

– Этот кроус съедобный? Его можно сожрать? – спросил я, всё ещё чуя аппетитный запах шашлычка.

Народ заржал в голос: они-то стояли подальше и аромата не ощущали, да и к ужину дело шло.

Мартилас остолбенел от такой постановки вопроса.

– Можешь попробовать, – язвительно усмехнулся он. – Молодые – ядовитые, взрослые – съедобные. Этот разнесло – значит, взрослый. Только невкусный, говорят. Но бери, ешь, если хочешь.

– Это они готовить его не умеют, – хмыкнул я.

Набрал я несколько кусков и уложил их в уже остывший кусок панциря.

Идём на ужин, потом личное время, и я отправился на поклон к Корнелю. Хоть отношения у нас и натянутые, но пожрать он любит, и среди его артефактов имелось кольцо для проверки съедобности пищи.

– Ты правда собрался это есть? Я думал, пошутил. Мы же только поужинали! – недоумённо вытаращился мой товарищ по десятку, когда я попросил проверить еду.

– Рыбу с рисом? Рис был жидкий, рыба пересолена, – возмутился я.

Кормят нас всё так же хреново, и кое-кто уже заметно похудел.

– Этот кроус мог сожрать кого-то до тебя. Вон какой матёрый, наверняка уже людей ел, как ногу нашей Золизы, – привёл довод Корнель.

– С каких это пор Золиза стала нашей? Не в нашем же десятке! Подумаешь, зверушка ногу откусила. Да и если он кого и съел – тем более справедливо его самого на мясо пустить! – парирую я.

Кольцо мне дали, попросив не рассказывать подробности потом.

– Он мерзкий! – возмущался Сандай, которого я пытался припахать к готовке после проверки кольцом на его глазах.

– Ты себя в зеркало видел? Вот кто мерзкий! – отрезал я. – Кольцо показало, что есть можно!

В итоге пришлось жарить мясо одному. На вкус – баранина бараниной! Дурачьё.

Чуть позже пришли Флетчер и Дава с пятилитровой бутылкой вина поздравить меня с рангом. От мяса они не отказались и ели с тем же аппетитом, что и я. Правда, я им не сказал, чьё это мясо. Но когда в нас уже сидело по литру вина, Флетчер пьяно спросил:

– Чёрт! Отличная говядина! Ты же нам не кроуса этого подсунул?

– Именно его! Другого у меня нет, – честно признался я.

Зауважал я династию Хоста! Не стали воротить носы от мяса, а положили себе ещё по куску и заодно похвастались, какими ещё деликатесами баловали свои желудки. Вкусы, скажу я вам, у императорской семьи извращённые! Хотя, за сотни лет пресытятся любые блюда, а повара у императора богаче некоторых герцогов.

Перед самым отбоем пришёл Герд Шашин и утащил нас троих к себе – бухать и есть шашлык. Мясом кроуса он даже не подумал брезговать, и я пожалел, что взял всего пару кило. Штрафные баллы, те несправедливые три, у меня отменили, и завтра до обеда у меня отдых – в честь взятого ранга. А сегодня он меня угощает! Ну и мальчишек заодно.

Глава 8

Отдых до обеда – хорошо, но как же лениво потом тащиться на занятия! Впервые у нас уроки по «воинским искусствам». Ведут их сразу двое: невысокий барон и капитан гвардии, обоим около тридцати. Капитан – настоящий гвардеец: высокий, усатый, спина прямая! В седле сидит как влитой, копьём владеет словно бог, да прочим оружием не хуже. Барон, наоборот, – на лошади сидит как… мешок с дерьмом. Может, чуть лучше меня. А я, по сравнению с большей частью учеников, наездник никакой. Да и воин из меня тоже неважный.

Учили меня понемногу и папа, и десятник гвардии Ригард, но толку с того? За год такой науке не выучишься. Конечно, верхом ездить могу, мечом махать кое-как, и с прочим оружием знаком, но большинство моих сокурсников тренировались с малолетства и у мастеров куда посерьёзнее. Сам Ригард владеет оружием отлично, но педагог из него так себе.

Короче, во владении копьём я уступил всем парням, а во владении мечом хуже меня только Сандай был. Зато в конной выездке он был первым. Но это на занятиях мы исполняем различные цирковые номера, а в реальном бою, даже без магии, я вполне топчик.

Наконец издевательство закончилось: всего три штрафных балла за пару занятий.

На ужине надо мной беззлобно подтрунивали. И это я ещё опозорился только перед своими ребятами, а впереди ведь и общие занятия, и турниры.

– Гарод, если хочешь, я тебя потренирую в бою на коротком оружии, – предложила Мирей.

Блин! Короткое оружие: ножи, кинжалы – вот тут я смогу блеснуть. К тому же местные некоторых приёмов обращения с ножами не знают. Я это уже выяснил на занятиях со своим гвардейским десятком в замке, сразу после попаданства.

– Спасибо, сам справлюсь, – улыбаюсь бывшей любовнице.

Не то чтобы я был спец, но у моего шефа был настоящий мастер этого дела, и именно он меня натаскал: хваты, перехваты, стойки, удары. Кидаю неплохо, да и ногами помогаю.

Дома я постоял в стойках, покрутил восьмёрки – вертикальную и горизонтальную. Руки помнят. Рукоятку фиксируешь тремя пальцами, два придерживают лезвие. Оно всегда должно быть направлено вперёд, скользя режущей кромкой. Новички часто совершают одну и ту же ошибку: пытаются рубить ножом, будто топором или саблей. Но нож для другого – им нужно резать, рассекать или колоть. За десятки спаррингов я усвоил главное: побеждает тот, кто бьёт первым. А я был быстр в старом теле и ещё быстрее – в новом. Защита у меня получалась плохо, хотя у кого хорошо? А вот резкий рывок и удар выходили на отлично.

В этом мире свои тонкости – броня, артефакты, магия. Броня не даёт резать «где придётся», и с ножевым боем здесь всё куда сложнее, чем на Земле. Учить нас, скорее всего, будет барон: у него, кроме наручей на руках, ещё и кожаный нагрудник. Чует моё нутро – кожа непростая, ножом её не пробью. Что остаётся? Голова, предплечья, ноги. В ноги идти неудобно – он невысокий. Что придумать? Может, метнуть нож?

На следующий день первые две пары были по этикету, а после обеда – общее занятие по «боевым искусствам». Неожиданно с утра вместо занятий по этикету меня вызвали к дисциплинарному директору школы Ворлену.

– Гарод, на тебя жалобы поступают, – сразу пояснил он причину вызова. – Что скажешь?

Кроме него в помещении сидел ещё и комендант школы Катлинт. И оба были, мягко говоря, под шафе. Хотя зачем церемониться… просто пьяные в стельку.

«Этому-то что надо?» – неприязненно подумал я, а вслух сказал:

– Ну, что я могу сказать?.. Чист я, как слеза младенца!

– Сильно сказано, – хмыкнул Катлинт. – А вот до нас дошли слухи, что госпожа Онатель ставит тебе оценки не просто так, а будто бы ты своим юным телом расплачиваешься. И ещё про Герда Шашина – мол, подкупил ты его зельем возбуждающим да спиртным, наш дед на такие вещи падкий.

– Ну и самое главное! – вставил Ворлен. – Не доплатил ты. Лицам с иностранными владениями положена иная цена за обучение.

– Я пока не хозяин никаким владениям. И даже если бы был им – приняли меня сюда без оплаты и вне конкурса. Теперь остальное: на госпожу Онатель у меня жалоб нет – по «истории магии» успехов я сам достиг. Ну а насчёт Герда Шашина… проверяйте.

– Минус один балл, – оскалился Ворлен. – Без разрешения ответил.

Чего я им сделал? Собрали всякий бред.

– А сколько баллов снимут, если я рыло преподавателю разобью? – невинно поинтересовался я.

– Да я тебя! Из школы! С позором! Со штрафом! Дуэль! – разъярился Ворлен, а Катлинт сразу притих.

Стою, улыбаюсь нагло. Потом стоять надоело, и я уселся на диван, развалившись на нём по-барски.

– Минус десять баллов за то, что уселся в нашем присутствии, – остыв, процедил дисциплинарный директор.

– Обжалую! Нет такого наказания в уставе школы, – говорю я, наливая себе в бокал вина со столика и выпивая глоток на глазах изумлённых собеседников.

– Там не могут быть все случаи указаны! – пробует возразить комендант.

– Что за дерьмо вы пьёте! – плюю на ковер и выливаю вино из бокала туда же.

– Тихо, друг! – всполошился Катлинт, видя, что Ворлен побагровел от гнева. – Мы же его сюда зачем позвали?

Пару минут я слушал ругательства Ворлена, пока тот не начал повторяться.

– Было! «Малолетний выродок» уже было! Катлинт! Он выдохся! Он повторяется! Кстати, за честь рода я убью вас сразу, как только перестану быть учеником этой школы.

Ворлен резко замолк, а Катлинт в отчаянии качал головой, глядя на него.

– Ты идиот, мой друг! Мы его звали договориться насчёт вина и зелья для потенции, а ты что устроил? И меня втянул! Гарод! Твоё право обжаловать снятие баллов нерушимо, решать будет не эта старая пьяная скотина, а коллегия. Я дам правдивые показания, – бросил комендант и раздражённо вышел.

Не спрашивая разрешения, вышел и я, пытаясь вспомнить, какого ранга этот Ворлен. Направился к Герду Шашину – хоть по расписанию сейчас занятия, но мне не до них. С трудом нашёл деда в библиотеке и пересказал всё, что произошло.

– Как они сказали? Я за зелье и вино продался? – хищно усмехнулся Шашин, сразу выделив для себя главное.

– И честь моего рода затронул, – добавил я.

– Не глупи, парень! Ничего он не затронул: здесь вы все без титулов, и честь рода задеть он не мог. А штраф с дуэлью – вообще бред. На дуэль можно вызвать, но не ученика и не преподавателя. Короче, всё это мелочи. Такие «сведения» есть на каждого ученика, и у других порой похлеще.

– А что тогда не бред? – с лёгкой обидой спросил я.

– Для тебя? Баллы. Их нужно обжаловать, и я постараюсь попасть в дисциплинарную тройку по твоему делу. Ну и не забывай: Ворлен затаил на тебя зло, а он старикан пакостный.

– Это радует, – меланхолично протянул я.

– Не переживай, я на твоей стороне, как и половина преподавателей! Но зелье бы подкинуть не помешало. Могу и больше заплатить.

– Решаемо, – уклончиво буркнул я и отправился на занятия.

– Радость какая! Гарод пришёл! – сказал барон, ведущий занятия. – А впрочем, лучшему ученику можно и прогулять иногда. Садись! Два!

– Что "два"? – недоуменно спросил я.

Я что, в первом классе опять? Не ставят у нас оценки!

– Ой, не два! Три. Минус три балла: два за опоздание, один за вопрос без разрешения, – охотно пояснил учитель.

Да чтоб тебя!

На обеде меня пытали, зачем вызывали, но я только досадливо отмахнулся.

Вечером занятия начались с разминки. Собрались все здоровые ученики – по моим прикидкам, чуть больше сорока человек. Семерых уже отчислили, остальные лежат в лазарете.