Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза (страница 17)
Журналисты «Нью-Йоркера» сделали из нее и ее утраты объект для шуток: наследницу, конечно, освободили от «пары литров» камешков на «десяток миллионов пятаков[26]», но – прогнозировал журнал – она «без труда заменит пропавшие драгоценности их точными копиями из магазинов покойного батюшки».
Две вещи можно было констатировать с определенностью. Кем бы ни оказался похититель, он явно следил за супругами, знал обо всех их передвижениях. И обладал профессиональным знанием жемчуга. В ящике лежали шесть ожерелий, из которых четыре – как объяснил полиции Джеймс – были имитациями, парижскими подарками друзьям, и именно эти четыре остались нетронутыми. Преступник – человек, «тонко разбирающийся в жемчуге», указывала «Нью-Йорк Таймс», поскольку подделки столь высокого качества «ввели бы в заблуждение даже знатока».
У Кафлина, однако, на руках имелся важный туз. Он мог сделать получение прибыли от кражи практически невыполнимой задачей для этого продвинутого воришки. Все городские ломбарды и ювелирные магазинчики секонд-хенд получили предупреждение – держать ухо востро на случай, если появятся жемчужины и прочие украденные у Донахью вещи. Картье, собравший розовое ожерелье, предоставил фото и подробное описание каждой жемчужины. Эту информацию разослали по всем полицейским отделениям Северной Америки и телеграфом отправили в Лондон, Париж и другие европейские столицы. «Дейли Ньюс» исполнила свой гражданский долг, опубликовав фотографию ожерелья, чтобы весь Нью-Йорк был начеку. Кафлин предупредил похитителя из «Плазы»: «Сбагрить эти бесценные сокровища у тебя не получится».
Бэрри, скорее всего, посмеивался, читая интервью с Кафлином, где тот называл его «мастером воровского дела». Детектив даже не подозревал, что скрупулезно спланированное преступление, назначенное на время, когда в апартаментах никого не будет, едва не провалилось. И еще Бэрри наверняка мысленно благодарил Кафлина за предупреждение. Попытайся он сбыть украденное у Донахью добро, его бы тотчас поймали. Для продажи улова предстояло искать другие каналы. И он знал, к кому обратиться.
Глава 12. Великий Добытчик
Манхэттен. 1925
В лобби «Эндикотта» Артур Бэрри уселся в кресло, развернул газету и принялся ждать. Семиэтажное здание отеля из тонкого ржаво-коричневого римского кирпича на Западной 81-й улице выделялось на фоне остального ландшафта Верхнего Вест-Сайда. Мраморный пол вздрагивал всякий раз, когда по надземной эстакаде сбоку от здания с грохотом проносился поезд.
Через вращающиеся двери в отель вошел высокий стройный человек с аккуратно подстриженными усами. Бэрри узнал его в лицо, и репутация этого человека тоже была ему известна. «Тайм» однажды назвал Ноэля Скаффу «самым прославленным из американских частных детективов». Его семья перебралась сюда из Сицилии, когда ему было девять, и детство он провел на подсобных работах в подрядной компании отца. Отец рано умер. Его бизнес достался сыну, но у того дело не пошло. Официального образования Ноэль не получил, но – как однажды написала «Дейли Ньюс» – «ему хватило ума, чтобы понять: на свете есть места, где деньги так или иначе добываются легче».
Устроившись на конторскую должность в знаменитое детективное агентство Пинкертона, он вскоре и сам стал принимать участие в расследованиях. Увидел, что искать улики, решать загадки и разрабатывать источники у него получается лучше, чем читать строительные чертежи. Обзавелся друзьями в криминальной среде, наладил там контакты, подсказывавшие ему верное направление при поиске похищенных украшений и прочих ценных вещей.
В 1920 году он открыл собственное дело. «Детективное агентство Скаффы» расположилось на самом юге Манхэттена, неподалеку от Уолл-стрит – по соседству со страховыми компаниями, миллионерами и их драгоценностями. Жертвы воров, не желая огласки, и страховщики в надежде снизить издержки нередко первым делом шли не в полицию, а к нему. Его прозвали Великим Добытчиком, он имел репутацию надежного профессионала, сумевшего вернуть хозяевам украшения на миллионы долларов. «Если их не нашел Скаффа, – писала нью-йоркская “Дейли Миррор”, – значит, они канули в Лету».
Бэрри встал с кресла и приблизился к человеку, которому звонил накануне, чтобы договориться о встрече.
– У меня есть кое-что интересное для вас, – произнес он.
Выйдя из гостиницы, они пересекли Коламбус-авеню и пошагали вдоль Центрального парка. Скаффа был повыше Бэрри, метр восемьдесят с лишним, а федора на голове визуально увеличивала рост. Они остановились и присели на лавку лицом к проезжей части.
– Имеется возможность вернуть камешки Донахью, – сказал Бэрри. – Сколько выложат страховщики?
Страховщики Донахью к Скаффе не обращались, но из газет он представлял стоимость украденного.
– Штук шестьдесят, – небрежно бросил он.
То есть примерно десятая часть общей суммы – столько же, сколько дали бы скупщики. Делая вид, что выступает в роли посредника, Бэрри запросил на несколько тысяч больше – в оплату собственных услуг.
Скаффа попросил пару дней, чтобы все организовать. Потом они снова встретились в «Эндикотте», оттуда на такси проехали через парк и вышли на Пятой авеню. Сели на скамейку, и Бэрри поставил между ними портфель. В своей записной книжке Скаффа набросал опись ожерелий и прочих лежащих в портфеле вещиц. Но тут сделка чуть не сорвалась. Скаффа протянул Бэрри чек на шестьдесят четыре тысячи долларов, но тот хотел только наличные.
Тогда они придумали «план Б», достойный шпионского романа: Скаффа обналичит чек в банке, а Бэрри, в свою очередь, спрячет драгоценности в надежном месте – таком, чтобы у него не было возможности нарушить договор и сбежать с добычей. Они взяли такси, отправились на вокзал Пенн-стейшн на Восьмой авеню, где Бэрри сдал портфель в камеру хранения, а квиток вручил Скаффе. Когда тот вернулся, они забрали портфель и вновь поехали к той же скамейке в Центральном парке. Скаффа переложил драгоценности в карманы и сунул Бэрри толстый конверт. Бэрри насчитал в нем шестьдесят четыре тысячные купюры – без малого сегодняшний миллион.
Убрав конверт в нагрудный карман пиджака, Бэрри пожал Скаффе руку.
– Быть может, еще увидимся, – сказал он.
* * *
13 октября Скаффа вошел в кабинет Джона Кафлина и положил на стол сверток в упаковочной бумаге. Внутри оказались те самые бесценные украшения, которые шеф сыскного отдела тщетно пытался найти вот уже две недели.
Вызванный в отделение Джеймс Донахью подтвердил, что это – украденные вещи. Скаффа поначалу отказывался объяснить, как эти бриллианты с жемчугами оказались у него. Адвокат, сказал он, посоветовал беседовать на эту тему только с окружным прокурором.
Скаффу тут же повезли в здание уголовного суда на Центр-стрит, где он два часа отвечал на вопросы Кафлина и Фердинанда Пекоры, главного помощника окружного прокурора, восходящей звезды в прокурорских кругах Нью-Йорка и политического хамелеона: сначала он поддерживал республиканца Тедди Рузвельта, а затем переметнулся на сторону демократа Вудро Вильсона. Как и Скаффа, он был сицилианец и точно так же еще в детстве вместе с родителями приехал в Нью-Йорк. Заслужил репутацию упорного сыскаря и самую, пожалуй, почетную для прокурора характеристику: «жесткий, но справедливый».
Скаффа поведал, что выплатить шестьдесят четыре тысячи долларов за возврат драгоценностей его уполномочил менеджер страховой фирмы «Чабб и сыновья». Человек, с которым он имел дело, представился Сэмом Лэйтоном, и это все, что ему о нем известно. Скаффа виртуозно пустил полицию во главе с Пекорой по ложному следу. В его описании тот человек выглядел старше, крупнее и смуглее, чем Бэрри. Само имя Скаффа придумал на ходу. И сказал, что они встречались лишь однажды – в люксовом отеле «Принц Джордж» на Восточной 28-й, в трех милях от «Эндикотта». Обмен камней на деньги, написал он в объяснении, состоялся в одном из номеров наверху.
Если полицейским вдруг захочется разыскать свидетелей, которые видели этих двоих вместе, то они пойдут не в тот отель, станут опрашивать штат и постояльцев гостиницы в другом районе города. По меньшей мере один из газетчиков – из «Нью-Йорк Таймс» – проявил достаточный скептицизм и выяснил, что никакого Скаффы в тот день в «Принце Джордже» не было.
Встречаться со Скаффой лицом к лицу – для Бэрри это был риск, но он все же сделал ставку на то, что детектив не станет сотрудничать с властями. Ведь украденные драгоценности – главная фишка Великого Добытчика, и если он сдаст полиции человека, который якобы действует от имени похитителя драгоценностей Донахью, то в преступном мире никто и никогда больше не станет иметь с ним дело. «Один раз надует, – резюмировал Бэрри, – и пиши пропало».
Скаффа в своей лжи продвинулся дальше. «Когда камни уже лежали у меня в кармане, – сказал он Пекоре, – Лэйтон якобы перезвонил ему и предложил сдать вора за дополнительные пять тысяч. «Дайте неделю, – упрашивал он, – и я уговорю Лэйтона вывести его – и полицию вместе с ним – на воришку из “Плазы”». Пекоре тогда не пришло в голову, что Скаффа блефует и пытается выиграть время, и он согласился. Объявил, что дает Скаффе шанс выявить и выследить злоумышленника. При этом он не стал распространяться, как именно драгоценности вернулись к хозяевам, но дал клятву, что «воришку» непременно поймают и арестуют.
«Никаких компромиссов с ворами! – заявил он. – Ни в этом деле, и ни в каком ином». Его босс, окружной прокурор Джоав Бэнтон, высказался в том же духе: «Никаких сделок с мошенниками!»
Пресса, однако, восприняла недельную отсрочку Скаффы как сделку с жуликами. Авторы передовиц всячески высмеивали атмосферу тайны, нагнетаемую вокруг возврата камней. «Общественность вправе знать факты», – грозно объявила «Дейли Ньюс», упрекая Пекору за то, что тот облачил всю эту историю в «покров таинственности». Раздавались требования арестовать Скаффу – ведь уведоми он полицию своевременно, детективы устроили бы ловушку и вор сидел бы уже за решеткой. «И это называется “охраной правопорядка”? – вопрошала “Бруклин Дейли Игл”. – Возврат награбленного не конец дела. Наоборот, это должно стать лишь началом». «Если полиция вместе с прокуратурой смотрят сквозь пальцы на то, как вор получает вознаграждение за свой улов, – предупредил один из бывших окружных прокуроров, – это наверняка послужит стимулом для новых жуликов». Профессиональные юристы подтвердили, что в соответствии с законами штата Нью-Йорк Скаффу можно было бы обвинить в целом ряде правонарушений: во-первых, приняв украденные ценности, он становится соучастником, а во-вторых, он препятствует расследованию, принимая деньги за сокрытие преступления или затягивание следственных мероприятий.