Каменная сладость прощения (страница 11)
– Есть рейс, вылетающий в одиннадцать часов четыре минуты, – сообщает мне девушка за стойкой «Дельты эрлайнс». – Учитывая разницу во времени, вы прибудете туда в двенадцать часов пятьдесят семь минут. Вылет в Новый Орлеан завтра в двадцать два часа пятьдесят одну минуту.
Я протягиваю ей кредитную карту.
За десять минут до начала посадки я подхожу к выходу, опускаюсь в кресло и шарю в сумке в поисках сотового. Пальцы натыкаются на бархатный мешочек.
Вынимаю из мешочка камешек и рассматриваю бежевые крапинки на кремовом фоне, думая о Фионе Ноулз. Два года назад она выбрала для меня именно этот камень. Она привела свой план в действие. Не будь Камней прощения, я не отправилась бы в эту поездку. Воспоминания о маме были бы по-прежнему запрятаны где-то глубоко.
Изо всех сил я сжимаю камешек в надежде, что поступаю правильно. Пусть этот камень позволит мне построить мост, а не стену.
Напротив меня сидит молодая женщина и заплетает дочери косу. Она улыбается, а девочка трещит без умолку. Я уговариваю себя не возлагать глупых надежд на эту поездку. Вряд ли наше воссоединение с матерью принесет нам счастье.
Засунув камешек обратно в сумку, я достаю телефон. Сердце начинает учащенно биться. Интересно, как отреагирует Майкл, когда я скажу ему, что лечу в Мичиган? Помнит ли он о том, что я рассказывала ему о матери и ее бойфренде?
Медленно нажимая на кнопку вызова, я впервые радуюсь, что он занятой человек. Может быть, проще оставить сообщение?
– Ханна, – слышу я его голос. – С добрым утром, любимая!
Черт! Подумать только…
– С добрым утром! – отвечаю я бодрым голосом. – Не могу поверить, что застала тебя.
– Уже бегу на совещание. Что-то случилось?
– Слушай, ни за что не угадаешь. Лечу в Мичиган и останусь там до утра. Я решила, что, раз уж я здесь, навещу свою маму. – Я выпаливаю все это единым духом и жду его реакции.
– Ты считаешь, это необходимо? – раздается наконец в трубке его голос.
– Да. Хочу попытаться простить ее. Постараюсь разобраться со своим прошлым, прежде чем двигаться в будущее.
Эта мысль, принадлежащая Дороти, заставляет меня чувствовать себя мудрее.
– Ну… если ты так решила… – вздыхает Майкл. – Но позволь мне дать тебе один совет. Держи это при себе. Твоя личная жизнь касается только тебя.
– Конечно, – говорю я и внезапно понимаю, что Майкл не хочет, чтобы моя репутация подпортила его безупречное реноме.
* * *
После приземления самолета я успеваю к половине второго оформить документы на прокат машины.
– Значит, до завтра? – уточняет парень из агентства.
– Да. Верну машину завтра к шести вечера.
– Времени у вас достаточно, но сегодня обещают бурю.
При слове «буря» я представляю себе тропический шторм. Но когда он вручает мне пластиковый скребок, до меня доходит, что он имеет в виду снег и лед, а не дождь.
– Спасибо, – благодарю я и залезаю в «форд-таурус», бросив скребок для ветрового стекла на заднее сиденье.
Я все в том же костюме и в туфлях на высоком каблуке.
* * *
По шоссе I-31 я еду на север, подпевая Адель и периодически возвращаясь мыслями к маме. Проходит час, и я замечаю, как меняется пейзаж. Местность становится холмистой, по бокам федеральной автострады стоят гигантские ели и березы. Через каждые несколько миль встречаются знаки «Осторожно, олени!».
Я пересекаю отметку, указывающую на то, что я на сорок пятой параллели. В голове звучит голос Боба, будто я еду на заднем сиденье его «олдсмобиля».
Видишь, Сестренка? Ты сейчас ровно посередине между Северным полюсом и экватором.
Можно подумать, это должно приводить меня в восторг. Тогда у него на лице была улыбка до ушей, как у дельфина, и он старался поймать мой взгляд в зеркале заднего вида. Но я не хотела на него смотреть.
Я отгоняю навязчивые мысли и пытаюсь сконцентрироваться на пейзаже, сильно отличающемся от южного. Здесь красивее, чем мне казалось раньше. Эта северная оторванность от мира всегда вызывала у меня клаустрофобию, но сегодня пейзаж со снегом и зелеными елями навевает скорее умиротворение. Я опускаю окно, и в душное тепло врывается порыв холодного, освежающего ветра.
Судя по навигатору, я сейчас в тридцати милях от Харбор-Ков. Меня немного мутит. Готова ли я к встрече? Нет, я совсем не уверена и вряд ли смогу правильно настроиться.
В который раз я прокручиваю в голове план. На ночь остановлюсь в мотеле, встану пораньше. К девяти часам подъеду к дому. Боб должен быть на работе, а мама, вероятно, уже встанет и приведет себя в порядок. Надеюсь, она, несмотря на свои слабости и недостатки, осталась добрым человеком. Очень надеюсь, что, увидев меня, она обрадуется и пригласит в дом. Я скажу ей, что простила ее, и мы обе сумеем освободиться от нашего прошлого. Во всяком случае, в какой-то мере.
В последний раз, когда мы вместе проводили выходные, мне было пятнадцать. Любопытно, что мы встречались тогда в Чикаго, откуда я только что прилетела. В тот раз я прилетела из Атланты, а мама приехала на поезде из Мичигана. Мы остановились в обшарпанном мотеле аэропорта и ели в ресторане «У Денни» поблизости. В город выбрались только раз днем. Я увидела в «Аберкромби» блузку, о которой мечтала, и мама настояла на том, чтобы заплатить за нее. Когда она открыла сумку, я заметила, что подкладка порвана. Порывшись в потрепанном бумажнике, она пересчитала деньги. Потом вытащила из отделения для фото сложенную двадцатидолларовую купюру.
– Деньги на всякий случай, – сказала она. – Всегда нужно иметь в кошельке двадцатку на всякий случай.
Меня поразил не сам совет, а мысль о том, что у мамы нет денег. Я никогда раньше об этом не задумывалась. Когда я ходила по магазинам с отцом, он расплачивался кредиткой. Неужели у мамы нет даже кредитной карты? Она ведь получила при разводе половину средств отца. Куда же делись все эти деньги? Вероятно, она потратила их на Боба.
Хорошо еще, что у нее хватило денег на дешевый мотель и нашлась мне на блузку припрятанная двадцатка. Наверное, я должна была злиться на отца за то, что не обеспечил матери достаточно средств. Вместо этого я испытывала раздражение, смешанное с отвращением.
Вернувшись домой, я спросила отца, почему у мамы нет денег.
– Неверный выбор, – ответил он. – Тебя не должно это удивлять.
Этот намек отца стал еще одной порцией яда, усугубившей наш разлад с мамой. Еще один неверный выбор, когда она предпочла тебе своего друга.
Все чувства, которые я должна была в тот момент испытать к маме, – жалость, сострадание, благодарность – обрушились на меня сейчас. С каждой милей пути я все больше убеждалась в правильности своего намерения. Мне необходимо встретиться с мамой. И она должна услышать, что я простила ее. В этом взвинченном состоянии мне будет не дождаться утра.
* * *
Кто на свете захочет пить вино, произведенное в Северном Мичигане? Но через каждые несколько миль мне попадается указатель на очередную винодельню. Я где-то читала о том, что климат полуострова Олд-Мишн идеально подходит для выращивания винограда. Но я не представляла масштабов всего этого. С другой стороны, чем еще людям здесь заниматься?