Киоко. Милосердие солнца (страница 6)
«Мико совершают обряды, жертвуют мне свои ки на время, позволяя обрести форму за пределами Огненной горы. Тебе же не нужны ни танцы, ни музыка. Твоя ки, рождённая для удержания божественной ками, гораздо сильнее прочих. Ты одна справляешься с задачей нескольких служительниц храма, а ведь ты ни дня не посвятила служению. – Он перебрался с ладони на землю и жадно ухватился за сухую ветку, тут же её поглотив. – Я уже пытался проделывать подобное раньше. Никто не выжил, они просто сгорали».
Киоко вдруг сделалось очень жарко. Осознание, на какой бездумный риск она пошла, призывая тогда во дворце Кагуцути, заставило лоб покрыться испариной. Её смерть могла оказаться вполне настоящей.
«Не переживай, маленькая правительница, – усмехнулось пламя, вновь заползая ей на руку и перебираясь на плечи. На миг она испугалась за волосы, но Кагуцути, судя по всему, не собирался ей вредить. – Видишь, тебе достаточно лишь захотеть призвать меня. И вот я здесь. Могу остаться, могу уйти. Могу перебраться куда угодно. Любой уголок Шинджу мне открыт: от севера до юга, от запада до восточных островов».
– И что ты будешь делать с этой свободой? Всем известно, что твоё рождение ознаменовало начало конца. Я намерена спасти Шинджу, но не для того, чтобы ты потом уничтожил мою страну.
«Не переживай, – зашептал он, лизнув горячим воздухом ухо, – я жажду свободы, а не разрушений. Еды у меня достаточно. К тому же Хатиман крепнет, честь и жажда славы вновь утверждаются в людских сердцах, а значит, скоро пищи станет ещё больше».
Его голос улыбался, и Киоко это не нравилось. Где-то здесь таилась загвоздка. Где-то здесь было что-то, чего она не видела. Но она никак не могла разглядеть подвох.
– Мы вернёмся к этой беседе, – пообещала она, не осмеливаясь ни согласиться, ни отказать. – Я призову тебя.
«Я ждал тысячи лет. Что для меня ещё несколько месяцев?» – Он спустился по позвоночнику и рассыпался искрами у самой земли.
Кагуцути исчез, но оставил после себя тянущую тревогу за будущее. Что с этим делать, Киоко не знала, но, по крайней мере, у неё было время на принятие решения. Обсуждать это с Норико или Иоши не хотелось. Она знала, что скажет бакэнэко. И тем более знала, что ответит осторожный император. Зато её наверняка поддержала бы Чо…
С этими мыслями Киоко поднялась и поспешила во дворец. Солнце почти скрылось, до стражи лисы ещё было время, но тревога внутри разрасталась, охватывая уже не только туманное будущее, но и настоящее, перебрасываясь на то, с чем можно было сделать хоть что-нибудь.
⁂
Боль была последним, что она ощутила перед потерей сознания, и первым, что ощутила после пробуждения. Этот яд был просто ужасным, но где-то внутри она очень гордилась тем, что создала его.
– Невероятно глупо. – Слова иглами пронзили сознание, вызвав приступ ещё более яростной острой боли. Чо поморщилась. – Я сказал тебе прийти, а не тайком пробраться в деревню и выкрасть своего друга. Зато ты доказала, что действительно предала нас. Разве наша Чо сделала бы что-то подобное? Разве стала бы скрываться и действовать исподтишка?
– Тору, – выдавила она, пытаясь отвлечься от того, что её череп словно дробили на части.
– Что? – В его голосе вдруг прозвучало участие, но насквозь фальшивое. Она знала, что он улыбается.
– Ты идиот. – Чо не видела, но ярко представила, как улыбка спадает с его лица, превращаясь сначала в недоумение, а потом в маску злобы. – Мы все всегда действуем исподтишка. И если хочешь поговорить – дай мне отвар.
– Отвар? – Он засмеялся. – Нет уж, терпи. Ты это заслужила.
Чо застонала. Иша-сан всегда давал отвар пленным. «Они уже повержены собственной гордыней» – так он всегда говорил. Нет смысла заставлять их страдать.
– Где Иша-сан? Позови, я буду говорить с ним.
Чо почувствовала тяжёлое дыхание – Тору приблизился.
– Нет уж, говори со мной, – выплюнул он ей в лицо. – Теперь я здесь закон и власть. И я буду решать, что с тобой делать.
– Да решай, сколько влезет, – бросила она. – Я просто хочу поговорить с наставником. Ты можешь стать предводителем, но ты никогда не заменишь его. – Боль усиливалась с каждым словом, но она заставила себя договорить: – Ты мне не командир. Ты – сопляк, с которым я сражалась на занятиях.
– И которому всегда проигрывала! – закричал он, и Чо откинулась назад. Голова взорвалась острым приступом боли.
– Иди в Ёми, Тору, – устало выдохнула она. – Ты хороший боец, но человек туповатый. Позови Ишу-сана, я имею право поговорить с тем, кто привёл меня в клан.
– Ты имеешь право заткнуться.
Послышались шелест одежды – Тору встал – и удаляющиеся шаги. Чо хотела его остановить, но сил кричать не было. Она лишь понадеялась, что он выполнит её просьбу.
⁂
– Мы можем укрепиться вот здесь, с запада. – Иоши поставил фигурку на карту и вдруг понял: что-то не так. Тревога – чужая, неясная – расползлась по телу, и он уже не мог стоять на месте. – Прошу прощения, Кунайо-доно, давайте вернёмся к этому обсуждению позже.
Не дожидаясь ответа, он вышел из павильона Совета и быстро пересёк сад, спеша к дворцу Правления. Что-то было не так, но он никак не мог уловить, что именно его тревожит.
– Иоши? – Обеспокоенная Киоко встретила его у входа. Она сидела на крыльце, но, увидев его, тут же поднялась. – Что-то случилось?
– С тобой всё хорошо? – Он подбежал и осторожно взял её за руки, ощупывая, чувствуя тепло тела.
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю, я просто… Просто вдруг стало очень тревожно.
Киоко нахмурилась, и он, смущённый собственным поведением, выдавил из себя улыбку.
– Но раз с тобой всё хорошо, то, наверное, не о чем беспокоиться. Не понимаю, что на меня нашло. Я ощущал нечто подобное, когда ты пропала из рёкана.
При упоминании рёкана глаза Киоко вдруг округлились.