Дед провел Нюсю в дом, показал маленькую спальню с кроватью, тумбочкой, небольшим столиком у окна и платяным шкафом.

– Ты как? Голодная? Сейчас обедать будем. Картошки отварим, лучка нарвем, огурчиков…

– У меня еще сосиски есть, – сказала Нюся. – А какая плата будет за жилье?

– А… Какая там плата! Купишь что-нибудь из еды, когда посуду помоешь, чем-то по дому поможешь. Устраивает тебя такая плата?

Нюся засмеялась и кивнула.

Иди в душ, раз долго добиралась. Забыл сказать, что все удобства у меня на дворе, туалетов в доме нету. Возьми в шкафу полотенце. Свои туфли не надевай, поищи в коридоре, там шлепанцы должны быть. Дочкины.

После обеда, видя как Нюся клюет носом, старик отправил ее спать.

«Неужели несчастья мои закончились?» – подумала она, блаженно вытягиваясь на кровати. И мгновенно уснула.

Она шла по берегу моря. Босиком по гладким мокрым камешкам. Волны набегали, ласково обнимали ступни и тут же убегали назад. Дул теплый влажный ветер. Нет, не ветер, а бриз. Бриз тоже играл с ней: раздувал кудряшки, доносил иногда с моря соленые брызги. Небо ярко-голубое с кудрявыми белыми облаками. И все это сказочно-прекрасно! Но самое замечательное было в том, что рядом с ней шел парень. Они держались за руки. И ей нравилась его загорелая рука. А еще она чувствовала, что это не просто парень, а родной ей человек.

– Ну ладно, пойду я. А то мои заждались меня, – услышала она голос.

«Как? Уже? А как же я?» – заметались в голове мысли, стало очень горько. И она проснулась.

– Пойду я, Матвей! Мои ждут меня к ужину, – опять услышала она голос. И поняла, что голос слышен во дворе. Кто-то с дедом разговаривает.

Нюся села и попыталась вспомнить, с кем же она шла. Но лица парня почему-то не вспомнила. Только сильную загорелую руку. И ощущение счастья. Вздохнула и пошла на кухню. Зачерпнула ковшиком из ведра воды, попила, умылась. Старенький круглый будильник на окне показывал, что уже вечер.

Дед Матвей сидел на крылечке. Рядом с ним в подмокшей газете лежала довольно большая рыба.

– Выспалась? – спросил дед. – А я вот у соседа рыбку к ужину купил. Ты чистить умеешь?

– Конечно, – улыбнулась Нюся. – У меня отец был заядлый рыболов. Я столько этой рыбы перечистила…

– Был, говоришь? Значит, нету отца? А мать жива?

Нюся грустно покачала головой:

– И отца нет, и мамы нет, и бабушки тоже…

– Разом все померли? Пожар или авария была?

– Нет, не сразу. Сначала умерла мама, когда я родилась.

И чувство вины опять охватило ее так, что говорить дальше было трудно. Бабушка не пускала в лес невестку. Говорила, что негоже ей идти к мужу в лесную избушку. А она только отшучивалась. Говорила, что беременность–это не болезнь. И рожать ей через две недели, а может, и позже. Упрямая была. А бабушка до конца жизни корила себя, что не удержала, не отговорила.

Отец винил себя за то, что до вечера проторчал у реки. А когда вернулся, застал жену на полу, и роды уже начались. Сказала, что упала по дороге. Он нес ее на руках до села, но было уже поздно. Старая фельдшерица прибежала, а мама уже не дышит. Не растерялась старуха, резанула живот и спасла ребенка.

– Я родилась, а она умерла, – тихо повторила Нюся. – Меня бабушка вырастила с отцом. Потом бабушки не стало. Сердце. Меня отец в интернат на пятидневку отдал.

А зимой, когда мне одиннадцать лет было, отца заломал медведь-шатун. Но отец успел его прикончить. Так и нашли их рядом. У медведя нож в груди торчит, а у отца шея сломана. Так я и осталась в интернате.

– Вот оно как…–дед Матвей зачиркал спичкой, закурил и задумчиво продолжил, – Я так думаю, что на все воля божья. И если он посылает человеку испытания, значит, для чего-то это нужно. Не печалься, внучка, –будет и на твоей улице праздник. Главное–не падай духом. Уныние – это грех!

Он закряхтел, поднимаясь, потом вдруг обернулся:

– Чуть не забыл! Николаич приезжал, тебя будить не стал. Передал, что утром заскочит за тобой. Какие-то дела в городе надо улаживать, сказал.

Когда машина затормозила у калитки, Нюся уже была готова к поездке. И умыта, и причесана, и в чистых одежках от Леси. И чаю они с дедом попили, и пряников поели.

Сергей Николаевич был бодрым и решительным. Отдал деду Матвею пакет с «молочкой», оглядел Нюсю. Сказал, что сегодня она больше на принцессу похожа, чем вчера.

– Заждалась? Сейчас поедем выручать твой паспорт. Но ты раньше времени не радуйся. Может, твоя хозяйка со злости его уже в печке сожгла.

– И что тогда делать? – испугалась Нюся.

– Сейчас узнаешь, – сказал он и распахнул заднюю дверь машины.

Нюся отшатнулась, увидев сидевшего в углу полицейского.

– Это Гриша. Вернее, Григорий Владимирович, наш сельский участковый. Он тебе все объяснит.

– Какая пугливая барышня! Это не вы вчера банк ограбили? – весело спросил Гриша.

– Я не грабила. Я тут с дедом Матвеем была, – промямлила Нюся.

– Да шутит он, – засмеялся Сергей Николаевич.

– Да, нервишки у вас шалят… –проговорил Гриша. – А ну-ка поднимите голову, посмотрите на меня.

Нюся посмотрела.

– Надо написать заявление. Следы побоев имеются, – сказал этот молодой и, по-видимому, веселый участковый.

Он достал из папки лист бумаги и объяснил, что и как писать. Пояснил, что возможно заявление и не понадобится, а возможно и очень пригодится. Там видно будет.

– Надо бы в скупку наведаться, поспрашивать насчет телефона, а еще сумку забрать из камеры на вокзале, – проговорил Сергей Николаевич.

– Погоди, давай с одним сначала разберемся, – спокойно сказал Григорий.

Проезжая мимо «своей» скалы, Нюся подумала, что прошли сутки, а кажется, что все давно с ней было. И еще подумала, что вот сидят с ней рядом два хороших человека, бросили свои дела, хотят ей помочь. Значит, прав был Миро, когда говорил, что хороших людей много. И Олеся, и дед Матвей… Что же я, дура такая, полезла убиваться? Какое затмение нашло на меня тогда? Хорошо, что встретился Сергей Николаевич… Нет! Сначала ведь Миро был. Успокоил, золото подарил. Надо цепочку подарить Олесе. Если билет обратный удастся восстановить. На вокзале нужно узнать. Ах да! Там нужен паспорт. И еще Розе Львовне телеграмму отправить, чтобы не волновалась. Жалко, что она ее номер телефона не помнит.

Пока Нюся так неспешно все обдумывала машина подъехала к городу. Она запомнила табличку на калитке: улицу и номер дома, но сама вряд ли бы нашла. Хорошо, что Григорий знал, куда ехать.

Остановились, не доезжая до дома. Дальше по плану Гриши идти должна одна Нюся. Сергей Николаевич тоже вышел из машины, отошел в сторонку.

Нюся почувствовала, что внутри все дрожит, что ей страшно. Это кстати. Она должна выглядеть беспомощной.

– Иди! Все будет хорошо, – сказал Гриша.

И она пошла. Вот и калитка с объявлением. Нажала кнопку звонка.

– Иду-иду, – послышался «медовый» голос. Заскрипел в замке ключ. Хозяйка увидела ее и на секунду оторопела. Потом лицо исказилось злобой.

– Пришла, значит! Сама пришла…

– Отдайте мой паспорт, – тихо сказала Нюся.

– Счас! Отдам и по соплям дам! – хозяйка ухватила ее за руку, пытаясь затащить во двор. Но девушка была к этому готова и крепко держалась за железный столбик (только не дай затащить себя во двор и потом в дом, предупреждал участковый).

– Эдик, сюда! Сама эта шалава явилась! – визгливо закричала хозяйка.

Нюся увидела, как по двору бежит ее квадратный сынок, и ноги у нее стали подкашиваться.

– Помогите! – закричала она.

И тут за спиной у нее возник Сергей Николаевич.

– Эй! Что вы с девушкой делаете!? – спросил громко он.

– Иди, куда шел! – гаркнула на него хозяйка, а ее сынок уже отцепил руку Нюси от столбика. Вдвоем они потащили ее во двор.

– Безобразие! – сказал Сергей Николаевич и вошел следом, а потом громко закричал. –Полиция! Полиция! Девушку убивают!

Через пару секунд во дворе появился Гриша.

– Что тут происходит? – строго даже угрожающе спросил он. Достал удостоверение, помахал перед лицом хозяйки и представился:

– Капитан Скрыпник Григорий Владимирович. А я как раз к вам шел.

– Что же вы меня не дождались? – Это уже к Нюсе.

– Они тащили ее во двор, а она сопротивлялась и на помощь звала. Я все видел. Я свидетель, – затараторил Сергей Николаевич.

– Хорошо. Я потом запишу оформлю ваши показания. Никуда не уходите. – как бы отстранил его Григорий. Повернулся к хозяйке. – Поступило заявление, что вы обманным путем завладели паспортом гражданки… (он открыл папку, заглянул туда) Скворцовой Анны Петровны и деньгами в сумме двадцати одной тысячи.

– Какой обман! Девочка молодая, все неправильно поняла, а, может, и соврала…

Нюся взглянула на нее и поразилась. Лицо той лучилось добротой и благодушием, как будто и не было только что лютой злобы.

– Так вы не отрицаете, что взяли у гражданки Скворцовой паспорт и деньги, – опять очень строго спросил Гриша.

– Она меня вон изуродовала, тварь поганая. Я сам на нее заявление напишу, – прорычал квадратный Эдик. Мать заступила его, незаметно, как ей казалось, двинула локтем, чтоб молчал.

– Я не знаю, что вы напишете, а вот гражданка Скворцова заявила о побоях и попытке изнасилования, – Григорий опять открыл папку, достал листок с синими штампом и печатью и махнул перед лицом Эдика. – Вот медицинское освидетельствование. Да тут и справки не надо. Все, как говорится, на лице. А, учитывая тот факт, что на вас, Блохин Эдуард Михайлович, уже поступало подобное заявление, вдобавок сегодняшняя попытка затащить девушку… Думаю, на вас будет заведено уголовное дело, и срок вы получите реальный.

– Товарищ капитан, запишите мои показания да отпустите меня, – подал голос Сергей Николаевич.

Хозяйка вдруг опрометью кинулась в дом и через минуту выскочила с паспортом и деньгами. Стала совать все в руки Нюсе и причитать:

– Не губи, пьяный он был, себя не помнил. Пожалей дурака! Хочешь, на колени перед тобой встану. Прости ради Бога! Забери заявление.

Нюся отступила, проверила паспорт, сунула, не считая, в него деньги. И стояла, не зная, что сказать и что делать дальше.

– Заявление она забрать назад не может. Это не кража цыпленка. Это серьезное преступление. И то, что преступник был пьяным, только усугубляет вину. Сделаем так. Я пока не даю ход заявлению. Эдуард, пиши объяснительную, что осознал вину, раскаиваешься и обещаешь впредь не напиваться и не обижать женщин, – сказал Григорий. И протянул ему лист бумаги и ручку.

– Садись и пиши, – мать потащила сына к столу. – А как писать?

– Сейчас помогу, –Гриша пошел к ним.

Нюся подошла к Сергею Николаевичу. Тот качнул головой и подал знак «молчи».

Расходились тоже конспиративно: Нюся с Гришей пошли вперед, а Сергей Николаевич вернулся к машине и, проехав мимо, ждал их за углом.

Уже в машине Нюся закрыла лицо ладонями и чуть не расплакалась.

– Ну-ну, девочка, все плохое уже позади, впереди только хорошее, –сказал Григорий.

Нюся внимательно посмотрела на него и вдруг поняла, что он не такой уж молодой, как вначале ей показалось. А еще подумала, что он очень умный.

Потом еще поездили по городу: забрали сумку из камеры хранения, заблокировали телефонную карту, заехали в компьютерный клуб, где молодой парнишка помог найти и распечатать ее билет на обратную дорогу.

Наконец счастливая Нюся не выдержала и спросила, чем ей отблагодарить своих спасителей.

– Как говорил один герой известного фильма, если бы я сейчас выпил стакан газировки, то был бы абсолютно счастливым человеком, –признался Гриша.

– Тогда разрешите пригласить вас в кафе, –сказала Нюся.

Мужчины переглянулись и захохотали. Но в кафе они пошли. Пили соки и газировку, ели пирожные и мороженое. И даже позволили Нюсе расплатиться за все, после того, как она сообщила, что хозяйка вернула ей больше, чем надо денег.