– Не знаю… У символов, как правило, смысла нет… Символ и все… – Юра принюхался. – Не пойму – чем это так воняет?

– Да, неприятный запах… Нет ли тут каких-нибудь отстойников?

– Я не знаю, что такое отстойники, но раньше здесь так не воняло. Может, и есть чего-то, раз рыбы такие попадаются… Ходишь, извините, как будто на дерьмо наступил.

Фонарик загорелся. Ира увидела приятное лицо с большими залысинами. Мужчина не вызывал антипатии. Он зажмурился и сказал:

– Ничего себе! Какой яркий! Кстати, мы до сих пор не познакомились. Меня зовут Юра.

– А меня Ира.

– Очень приятно, Ира. Только я вас совершенно не вижу. Как-то получается, что вроде бы мы познакомились, а вроде и нет. Вы не могли бы осветить свое лицо.

– Пожалуйста.

Она посветила.

Девушка выглядела точь-в-точь как ему представлялась подруга художника. Сердце заколотилось. Возможно, его наконец-то настигла любовь с первого взгляда.

– Что вы застыли? Пойдемте.

– А? Извините… Давайте мне фонарь, я буду показывать дорогу.

Они зашагали к пруду.

– Далеко еще?

– Уже рядом… Вот она! – Он направил луч на холмик травы.

– Где?

– Здесь! Я ее замаскировал, чтобы не украли. А то знаете, какие тут люди! Все воруют… Вот…

4

Мешалкин разбросал траву. Ира была поражена. Она думала, что это обычные мужские побасенки. Она, собственно, побаивалась, что вообще никакой рыбы не будет и ей снова придется отбиваться от насильника. «Знаю я эту рыбу, которая растет у них между ног! Многие мне пытались ее предъявить. Они не знали, на кого напали. Впрочем, этот парень чем-то симпатичен. В других обстоятельствах я, быть может, не стала пинать его по яйцам…» Так думала Ирина, пока не увидела рыбу.

– Боже!

– Вот видите! Теперь вы понимаете, что я не зря вас побеспокоил! Не понимаю, откуда она тут взялась. Одно из двух: или это загадка двадцатого века – чудовище озера Лох-Несс, или радиоактивный мутант.

– А что, – Ирина навострила уши, – здесь есть источники радиации?

– А кто их знает, где они есть? – Юра пожал плечами. – У вас, случайно, нет счетчика Гейгера?

Конечно же, счетчик у нее был. И был большой соблазн померить им рыбу. Но это подозрительно, что Юра задал такой вопрос. И подозрительно отвечать на него утвердительно.

– Откуда? Я же не физик-ядерщик.

– Да?.. Тогда давайте фотографироваться.

– А вы не боитесь получить дозу радиации?

Мешалкин задумался.

– А, – махнул он рукой, – никому не известно, от чего мы умрем.

В родном Висконсине при виде такой рыбы она убежала бы подальше. Здоровье не купишь и за сто миллионов. Но в России так поступать невозможно. Излишняя забота о здоровье противна русскому человеку.

– Ну что ж, давайте. – Она полезла в рюкзак за фотокамерой.

Сначала Ирина фотографировала Юру. Юра сфотографировался с рыбой во всех позах, в которых собирался. Потом он предложил сфотографировать Иру, но она сказала – от рыбы плохо пахнет. Мешалкин все же уговорил ее сфотографироваться один раз на расстоянии. Он неплохо разбирается в фотографии, пусть она встанет сзади рыбы, а он сфотографирует под таким углом, чтобы рыба была в широком формате на переднем плане.

– Получится такой эффект, будто вы стоите рядом с рыбой сзади.

Он пожалел, что нет приспособления для фотографирования самого себя, а то бы можно было сняться с рыбой втроем. Ира, рыба и он.

И тут (о-го-го!) они услышали из темноты:

– Ага! Вот ты где!

5

Юра увидел жену с перекошенным лицом. Такой он никогда ее раньше не видел. У нее даже глаза светились от злости.

– Это у тебя называется рыбалка?! Баб цепляешь своим вонючим крючком?! – Не дав Мешалкину опомниться, она ударила его по лицу с такой силой, что Юра перелетел через рыбу и врезался затылком в дерево.

Таня повернулась к Ире:

– Попалась, проститутка!

Она размахнулась, чтобы ударить Ирину, но та среагировала и с разворота вломила Тане внешней стороной ступни по голове. Удар получился мощный. Но жена только потрогала челюсть и сказала:

– Ого! – Она подпрыгнула, перевернулась в воздухе, опустилась на землю сзади Ирины и нанесла ей сокрушительный удар по почкам.

За всем этим Ирина даже не успела подумать, что происходит. Какая-то баба из деревни дерется как чемпионка мира.

6

Мешалкин открыл глаза. Багровая луна выглянула из-за тучи. Он повернул голову. В глазах прыгали разноцветные зайчики. А когда зайчики отпрыгались, Мешалкин увидел свою жену и Ирину. Женщины стояли друг против друга в боевых позах. Жена самым фантастическим образом взлетела в воздух (как будто у нее в заднице был реактивный двигатель) и оказалась на ветке дерева, в пяти метрах над землей. Мешалкин решил, что он бредит. Он ущипнул себя за ляжку. Но не проснулся. Жена на ветке завыла и прыгнула Ирине на шею.

Она скакала на ней верхом и хохотала. Вид у нее был совершенно ненормальный, будто она сбежала из дурки.

Юра вспомнил, отчего у него так болит голова. Она болит оттого, что Таня, в которой он никогда не замечал никакой особенной силы, так дала ему по будильнику, что он отлетел аж вон куда. В который раз жена приревновала его к столбу!

У Ирины уже посинело лицо и глаза вылезли на лоб. «Чего доброго, эта психованная ее задушит!» Юра закричал:

– Отстань от нее, дура несчастная! Это совсем не то, что ты думаешь! Эта женщина фотографировала меня с рыбой!

Татьяна повернулась:

– Что-о-о?!

– Не веришь?! Смотри! – Он ткнул пальцем в рыбу-мутанта. – Поняла?!

Жена посмотрела на рыбу и ослабила хватку. Этого Ирине хватило, чтобы перекинуть ее через себя. Татьяна упала спиной на пенек, крякнула и затихла.

У Мешалкина отвалилась челюсть. В голове напечатался заголовок газеты:

РЫБАЛКА ЗАКОНЧИЛАСЬ КОНЧИНОЙ ЖЕНЫ.

Ира тяжело дышала и потирала шею.

Юра встряхнул головой, подошел к жене, взял запястье. Пульса не было. Юра не особенно знал, как его щупать, поэтому легкая надежда оставалась. Он нагнулся, приложил ухо к груди. Тишина.

Тело жены дернулось. Из уголка рта вытекла темная струйка. Юра поднес дрожащую ладонь к ее носу. Никаких движений воздуха.

– Кажется, она умерла, – сказал он бесцветным голосом.

– Я не хотела… Она сама на меня набросилась!

«Хорошее дело… – подумала Ирина. – Я, профессиональная разведчица, попала в такую глупую ситуацию! Меня застукала ревнивая жена, когда ее муж показывал мне рыбу!.. Теперь придется и его…»

Она пощупала в кармане штуку, замаскированную под швейцарский складной нож. Одним из предметов этого устройства предполагалось измерить рыбу, а другим она собиралась зарезать свидетеля. Какая ирония судьбы!

– Папа, папа! Где наша мама?! – Из кустов вышли мальчик и девочка.

«Неужели придется и детей убивать?.. Какой ужас! Такого мне делать еще не доводилось…»

Ирина скрылась за деревом.

7

– Дети?.. Почему вы не спите?

– Мы боимся. – Верочка захныкала. – Нам приснилось, что ты обижаешь ма-а-аму…

Юру бросило в жар. Если бы он только знал, что сюда идут дети, он закидал бы жену ветками, как рыбу травой, а потом бы что-нибудь придумал. Хорошо еще, что он стоит так, что ее практически за ним не видно.

– Не плачь, мама обязательно найдется. – Игорек дернул сестренку за руку. – Папа, где мама?

– Мама?.. – (Он должен увести детей отсюда.) – А разве она не дома?.. Где же она тогда, интересно?.. Пойдемте поищем ее вместе… Мама, ау! – крикнул он фальшивым голосом. – Где ты?! – Взял детей за руки. – Вы замерзли. Вам нужно домой… А то простудитесь…

– Нет! – Верочка топнула ножкой. – Я без мамы домой не пойду! Где наша мама? – Она опять заплакала. – Папа, где наша мама?!

– Так вот же она! – крикнул Игорек.

Дети вырвались из рук отца и побежали к матери.

– Мамочка, мамочка! Что ты тут лежишь?! Вставай, попку простудишь! – Верочка обхватила маму за шею. – Вставай, пойдем домой!

– Вставай, мама, пожалуйста! – Игорь потянул Таню за руку. Рука выскользнула и шлепнулась, как большой хвост мертвой рыбы. – Мама! Мама! Что с тобой?! – Он присел на корточки. – Тебя папка обидел, да?! – У него выступили слезы. – Мама, что ты молчишь?! – Он снова схватил ее руку и сильно потряс. Рука безжизненно упала.

Верочка зарыдала так громко, что у Мешалкина чуть не разорвалось сердце.

– Я знаю, почему мама не встает! Ее папка убил! Папка, зачем ты маму убил?! Папка плохой! – Она повалилась на спину и принялась кататься по земле.

Игорек отчаянно дергал Татьяну за платье:

– Мама, мама, вставай! Вставай, мама! Я больше никогда не буду со столба падать! Вставай!.. Я больше не буду воровать конфеты! Вставай же…

Мешалкин отдал бы полжизни, чтобы дети перестали рыдать. И еще полжизни, чтобы его жена ожила…

И случилось ЧУДО!

Тело Татьяны дернулось, вытянуло руки и село.

«Значит, самое ужасное позади! К черту всю эту ругань! Они помирятся и уедут в Москву! Живые и здоровые! Все позади… А впереди Москва…»

Э, нет!

Татьяна с вытянутыми вперед руками повернулась всем туловищем к Мешалкину и произнесла каким-то скрежещущим голосом:

– Дети, ваш папа меня обидел! О, как он меня обидел, нехороший, гадкий папа! Паршивый Урфин Джюс!

«Не успела воскреснуть, как ее опять понесло! И зачем только я на ней женился?.. Ладно, я не стану ей ничего пока говорить… Все же она пережила болевой шок и, возможно, себя не контролирует… Пусть обзывается, я потерплю…»

– Подонок! – закричала Татьяна прямо при детях. – Ваш папа – подонок! Он встречался здесь с грязной, заразной гадиной! Да! Ваш папа променял нас на проститутку! – Она всем корпусом повернулась к дереву. – Вон она прячется!

Дети зарыдали.

– Па-а-апа! – Верочка терла кулаками глаза. – Зачем ты променял нас на проститу-у-утку!

– Па-а-апа! – Игорек вытер рукавом под носом. – Зачем ты встречаешься с заразной га-адиной?!

– Дети! – Татьяна опять развернулась всем корпусом (как-то неестественно она поворачивалась). – Ваш папа, сволочь такая, со своей проституткой задумали убить вашу маму!

– Па-а-апа! – Верочка зарыдала громче. – Зачем ты хотел убить нашу ма-а-аму?!

– Па-а-апа! – Игорек тоже повысил голос. – Зачем ты такая сво-о-олочь?!

– Дети, хотите ли вы, чтобы у вас был папа убийца?!

– Нет, не хотим! – Верочка посмотрела на Мешалкина так, что ему показалось, будто на него смотрит не собственная дочь, а собственная смерть.

– Вы хотите, дети, чтобы у нас был хороший папа?

– Хотим. – Игорек перестал вытирать под носом. – Хотим хорошего папу!

– Хотим хорошего папу!

– Хотим хорошего папу!

– Хотим хорошего папу!

Причитания превратились в дикий ор. Дети ревели, как два реактивных самолета. Юра зажал уши. Но это не помогло.

– Мы все хотим хорошего папу! – сказала Татьяна. – Давайте же, дети, этого плохого папу убьем!

– Убьем! Убьем плохого папу!

– И его проститутку!

– Убьем! Убьем проститутку!

Татьяна поднялась и двинулась на Мешалкина.

А дети, переваливаясь, как их мать, пошли к дереву, за которым пряталась Ирина.

Мешалкин опять подумал, что спит. Конечно, он, как человек культурный, увлекался мистикой, но относил это к разряду искусства, а не жизни.

У Татьяны вспыхнули глаза, длинные зеленые лучи прорезали темноту тамбовской ночи.

– Я убью тебя, Мешалкин! – заревела она. – Ш-ш-ш!

– Мы убьем тебя, проститутка! – заревели дети. У них тоже вспыхнули глаза.

Татьяна присела и развела руки. Щелк! – из кончиков пальцев вылезли железные когти. Жена пошевелила ими. Когти стучали друг о друга и позвякивали.