«Я, безусловно, сплю и мне снится жена, потому что, когда я не сплю, она почти такая же. Я сплю сейчас в Москве и подсознательно помню, что завтра нужно ехать забирать из деревни семью. Моя сущность, глубоко упрятанная во время бодрствования, во сне вынырнула на поверхность, чтобы показать, что я вовсе не хочу забирать никого из деревни, что мне и так хорошо. И еще сущность хочет показать, что моя жена – опасная сука… Спасибо, конечно, но уже достаточно. Я все понял! Я и так знаю! Хватит!.. Пора просыпаться!.. Ку-ка-ре-ку!..»

Мешалкин часто заморгал и ударил себя по щеке. Татьяна приближалась, шипела и подвывала. Мешалкин больно ущипнул себя за ногу.

«Просыпайся, дурак… Она уже близко…»

Татьяна засмеялась зловеще. В жизни она никогда так не смеялась. У нее вообще отсутствовало чувство юмора. Это раздражало Мешалкина, творческому человеку без чувства юмора нельзя. Однажды Юра достал через Куравлева два билета на Жванецкого. Он прибежал домой и с порога сообщил – сегодня вечером они идут… «Угадай на кого?..» – «Ну на кого?..» – «Ну, угадай с трех раз…» – «Делать мне нечего!..» – «Если бы ты знала, на кого мы пойдем, ты бы так не говорила! У тебя бы язык не повернулся!..» – «Ты бы только рад был, чтобы у меня язык не поворачивался!..» Мешалкин сдержался, чтобы не испортить такой вечер. Все нормально. «Ты не знаешь, куда мы идем, а как узнаешь, сразу обрадуешься!..» – «По-твоему, я такая дура, что вообще ничего не знаю? Конечно! Это ты у нас такой умный! Все знаешь! Умник! А я у тебя только для того, чтобы обслуживать тебя и твоих бешеных детей!..» – «Да помолчи ты, в конце концов! Дай сказать!..» – «Вот-вот! Вечно ты мне рот затыкаешь! Я вот твои речи должна с утра до вечера выносить! Думаешь, мне очень интересно каждый день слушать, как ты палки стругаешь?..» – «Да погоди ты! Я знаю, что ты мое творчество не уважаешь. Я понимаю, откуда в тебе эта нетонкость натуры, но дай же мне сказать…» – «Что?! Ты моих маму-папу не трогай! Ты их мизинца не стоишь!..» – «Чьего мизинца? Маминого или папиного?..» Мешалкин начинал заводиться. «Или общего их мизинца?..» – «Не цепляйся к словам!..» – «Да послушай лучше, куда мы идем!..» – «С тобой вообще никуда ходить не хочется! У тебя все друзья придурки!..» – «Сама ты дура!» Мешалкин не терпел, когда жена обижала его друзей. «Если у тебя в башке ничего нету, лучше помолчи! Лучше послушай, куда мы идем!..» – «Да я тебя уже затрахалась слушать! Иди куда хочешь! Только без меня!..» Татьяна убежала в комнату и хлопнула дверью. В очередной раз вместо праздника Юра получил оскорбительный выговор. Он так старался, с таким трудом достал билеты, так радовался, и вот теперь – нате! Но билеты лежали в кармане и не давали покоя. Юра сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, собрал волю в кулак и открыл дверь в комнату. Татьяна лежала на диване лицом вниз и противно всхлипывала. «Ну ладно, я тебе скажу, на кого мы идем. На самом деле мы идем на Жванецкого!» Татьяна подняла голову и из-под руки посмотрела на Юру. Лицо красное, но плакать перестала. Юра переступил с ноги на ногу. «Ну давай, чего ты, собирайся… мы уже опаздываем…» И тут она заорала: «Куда ты, сволочь, в ботинках?! Я весь день полы мою, а ты в ботинках! Что я тебе – уборщица?..» – «Дура ты, а не уборщица! Тупица!» Мешалкин хлопнул дверью. Сначала он хотел пойти в гараж и там напиться. Но это путь некультурного человека. К тому же ему так хотелось пойти на концерт. И он пошел. Возле Театра эстрады толпился народ на лишний билетик. Юра выбрал из толпы девушку посимпатичнее. «Сколько я вам должна?» – «Нисколько». – «Как это?» – «Дарю». Они сидели рядом в партере, слушали любимого сатирика, смеялись, было так хорошо… А после концерта Мешалкин предложил ей заехать в мастерскую его друга, гениального, но непризнанного, по понятным причинам, уфимского художника Сутягина, чтобы посмотреть его работы. Там они выпили азербайджанского коньяку, и как-то совершенно естественно она ему отдалась. «Как просто с людьми, у которых есть чувство юмора…»

Юра отступил еще на шаг и наступил на удочку. Удочка, как швабра, подскочила и стукнула его по спине. Он схватил ее и стал размахивать. Татьяна остановилась. Что-то ей пришлось не по вкусу.

Мешалкин вспомнил, что нечистая сила не любит осиновую древесину. «Мне помогает знание материала!»

– Хо! – Он перешел в наступление. – Хо!

Татьяна отступила.

– Что, обосралась, ведьма?! – Мешалкин почувствовал себя увереннее, пошел вперед, размахивая перед собой удилищем…

8

У детей светились глаза, а на пальцах выросли лезвия. Ирина выхватила из кармана швейцарский нож. Но что она могла, когда у них таких ножей по десять у каждого?..

Однажды она ехала из Тамбова в Моршанск на встречу со связным. Было поздно, в вагоне электрички она сидела одна. Вошел пожилой мужчина, сел напротив. Он выглядел как бывший работник образования на пенсии. Серая шляпа, защитного цвета дождевик, короткие брюки, очки. На коленях – потертый портфель. Мужчина посмотрел в темное окно, сказал: «Э-хе-хе», покачал головой, вздохнул, вытащил из портфеля книгу. Почитав немного, снова уставился в окно, вздохнул, снял шляпу, провел рукой по волосам. И сказал, как бы в сторону, ни к кому не обращаясь:

– Безобразие. – Помолчал и добавил: – Свихнуться можно. – Повернул голову и сказал, глядя на Ирину, но как будто через нее: – Правда, дочка?

– Что правда? – спросила Ирина.

– Вот пишут так, – мужчина хлопнул по книжке.

– Что пишут?

– Философию! Я, дочка, работал учителем обществоведения. Бронислав Иванович Магалаев меня зовут… Э-э… Вообще, я военное дело преподавал (сам я бывший военный), а потом вакансия открылась, я и думаю: чего деньжат-то не подзаработать? Мели себе языком про общество и все! Я в армии научился трудностей не бояться. Нет таких вершин, которые нельзя превозмочь!.. А?.. Кто это сказал?

– Суворов.

– Знаете историю! Похвально… Так вот. Прихожу я к директору школы и говорю (а директор – мой кум): слушай, Алексеич, не бери ты никого со стороны. Дай-ка я попробую. А если не потяну, тогда посмотрим… Так и стал преподавать. И такой хороший преподаватель из меня вышел! На все вопросы философии отвечал без запинки. А ни одной книги по предмету я, между прочим, не читал тогда, и из философов знал только Маркса и Энгельса. И еще знал, что Диоген жил в бочке, а Спиноза вроде танцевал. Но многие-то и этого не знают! А вот вышел на пенсию и заинтересовался, что это за предмет такой – философия. И вот теперь читаю и понимаю, какое это безобразие в широком смысле!

– Жизнь – безобразие? – осторожно спросила Ирина.

– Жизнь-то – само собой. – Мужчина махнул рукой. – Философия эта вся – вот безобразие. – Он потыкал в книгу пальцем. – Дармоеды, и всё!

– Почему?

– Да вот послушайте, что я здесь вычитал!.. Оказывается, Диоген и Сократ были гомосеки!.. А я эту дрянь детям преподавал!.. Один из них, как тут пишут, справлял свою… э-э-э… сексуальную потребность при всех на площади! Ну, вы понимаете… не то чтобы он на площади с кем-то это самое… а так… знаете ли… сам с собой… ну… рукой имеется в виду. Да у нас в армии, если бы поймали за таким занятием!.. А этот паразит Диоген при всех! А второй Диоген про это одобрительно пишет! – Мужчина показал пальцем. – Диоген Лаэртский. Я, правда, не понял до конца, может, это он сам про себя написал, и тогда уж это вообще все границы переходит! Или у них в Греции Диогенов как собак недорезанных!.. А вот Сократ (тут так и пишут!) развращал малолетних. Причем, – мужчина поднял палец, – мальчиков! И его жена про это прекрасно знала и терпела! И этому предмету я учил детей! – Он швырнул книгу на лавку. – Легко ли в таком возрасте узнать, чему я учил за пятьдесят рублей в месяц! За пятьдесят, короче говоря, сребреников! Сам еще напросился! ЧТО ЖЕ ЭТО, БЛЯДЬ, ЗА ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ ТАКАЯ, ДАННАЯ НАМ В ТАКИХ, БЛЯДЬ, ХУЕВЫХ ОЩУЩЕНИЯХ?!

– Не выражайтесь. – Ирина нахмурилась.

– Извините. – Мужчина покраснел. – Вырвалось… Очень уж разволновался…

Потом Ирина задремала. А проснулась оттого, что ей расстегивали джинсы. Она открыла глаза и увидела склонившегося над ней пенсионера без штанов. Его штука надулась и покачивалась прямо у нее перед носом. В руке мужчина держал здоровый кухонный нож. И этот нож уже был занесен!

Ирина пнула его по яйцам. Тот отлетел, но тут же вскочил, будто молодой натренированный спортсмен. Скорее всего, он сумасшедший, а сумасшедшие бывают нечеловечески сильны. Она бросилась к дверям и побежала из вагона в вагон. Пенсионер с ножом не отставал. Как назло, в вагонах не было ни одного человека. Добежав до конца последнего, Ирина по инерции дернула межвагонную дверь, но та была закрыта. Маньяк настигает ее. Ирина сжала раздвижные двери, что было сил.

Мужчина дернул дверь одной рукой. Не получилось. Он взял нож в зубы и стал раздвигать двери в разные стороны, будто растягивал меха чудовищной гармони. Он сильно покраснел, на лбу надулась синяя жила. Лицо перекосило, по подбородку текла слюна, колбаса раскачивалась в такт колесам. Тук-тук! Тук-тук! – стучали яйца.

Так они стояли лицом к лицу, разделенные стеклом. Ирина чувствовала, что долго не продержится. Но, к счастью, поезд остановился на станции. Она выскочила и побежала по платформе. Пробежала, не оглядываясь, до конца, и тут мимо проехало окно поезда с прижавшимся к нему лицом маньяка…

Мальчик прыгнул и перевернулся в воздухе несколько раз, как карликовый Брюс Ли. Она успела убрать голову. Острые как бритва когти чиркнули по дереву. На сосне остались глубокие борозды. На нее шла маленькая девочка с глазами взрослого зверя, не знающего пощады.

– Хамдэр мых марзак дыхн цадеф юфр-бэн! – крикнула она, развела руки и поднялась вертикально над землей. В воздухе девочка перестроилась в горизонтальное положение, вытянула руки перед собой и полетела на Ирину.

Ирина отскочила за дерево. Девочка срезала ствол и пролетела дальше. Тот тяжело осел на землю.

Теперь дети стояли от Ирины по обе стороны. Мысли в голове закрутились, как рулетка в Лас-Вегасе. Красное-черное… чет-нечет… зеро… красное-черное… Драться с вампирами ее не учили. В разведшколе они прошли спецкурс «Встреча с НЛО». Как вести себя при встрече с энэлонавтами, их обучали, но что делать, когда на тебя набрасываются паранормальные порождения, – этого им не объяснили…

9

Девочка завибрировала тельцем, как реактивный самолет, который запустил все свои моторы, но еще не сорвался с места. Ее глаза засверкали ярче. Она снова сложила перед собой руки, как ныряльщица, которая готовится вспороть руками прозрачную воду бассейна. Только это будет не вода, это будет человеческая плоть!

Тело девочки завибрировало сильнее. Мальчик двинулся.

«Не успею я досчитать до трех, и от меня ничего не останется!»

Ночную тишину прорезал крик Юры:

– Что, обосралась, ведьма?! – Юра наступал, размахивая перед собой какой-то палкой. А его жена, злобно шипя, пятилась. – Ирина! – крикнул он. – Бегите ко мне! Они боятся осины!

Ирина побежала. Они обхватили друг друга за талию.

В церкви ударил колокол.

Глава десятая
Ночной гость

1

Петька проснулся оттого, что кто-то ломился в дверь и орал. Он еще не протрезвел и не мог пока как следует слышать, смотреть и думать. Но то, что произошло на картофельном поле, он помнил. И тот, кто стучал в дверь, мог оказаться убийцей с картофельного поля. Не зря Петька в свое время едва не стал опорой Высоцкому – пить-то он пил, но ума не пропивал.