Бесполезно. Он не слушает. Выпрямляется, заставляет встать на ноги меня, прижимает ближе к себе и в таком положении вместе со мной прыгает наружу.

– Богдан! – пищу, вцепившись в его одежду до онемевших пальцев.

Ну и что, что первый этаж? В этом здании он довольно высоко находится, на общепринятом втором уровне, а значит вполне можно себе не только ногу сломать, но и шею свернуть, если неправильно приземлиться. Правда я об этом всём едва ли успеваю нормально задуматься, как оказываюсь уже стоящей в снегу.

Твою мать!

– Ты псих! Псих! – ругаюсь, когда понимаю, что всё обошлось.

Руки-ноги целы, голова тоже на своих плечах. Правда насчёт мозгов не уверена. Иначе, будь они у меня, я бы точно не оказалась в такой ситуации. А Богдан опять перехватывает удобнее за руку и тащит за угол.

– Шевели побыстрее своими шикарными ножками, ведьма, а то нам не только изолятор будет обеспечен, но и что похуже. Тут уже не только нарушение комендантского часа, но и попытка побега будет вменена.

С моих губ срывается истеричный смешок. Я вообще едва соображаю, так быстро всё происходит. Зимний мороз и тот едва ощущается, настолько я в шоке. И что ещё за изолятор? Мы в школе или тюрьме? Вот и девчонки тоже что-то про изолятор говорили, когда меня искали. Но не спорю и не спрашиваю ни о чём. Сперва дойдём, куда мы там идём, а потом… потом я ему всё выскажу. Это же надо было додуматься – сигануть из окна вместе со мной. Ладно бы хоть сам сперва спрыгнул, потом меня ловил… так нет!

– Никогда! Никогда в жизни больше не буду с тобой… Ничего! – обещаю и ему и себе, утопая ногами в выпавшем за вечер снегу.

Все дорожки замело. А на мне хлипкие кеды. Шок проходит и на его место приходят все остальные ощущения. В первую очередь холод. После такой же холодной воды он особенно колючим кажется. Мягкие снежинки царапают нежную кожу, оставляя на своём месте не только кучу мурашек, но и покраснения. Ещё через несколько шагов зубы принимаются чечётку отбивать. А мы всё идём и идём. Один угол здания сменяется другим. И какое же оно всё-таки огромное по своей площади…

– Долго ещё?

– Потерпи немного. Почти дошли.

Его ладонь сжимает мою крепче, притягивает к себе, после чего Богдан берёт и поднимает меня на руки. Я едва успеваю ухватиться за его плечи.

– Так теплее? – интересуется.

– Д-да, – шепчу смущённо.

От Богдана исходит такой жар, будто у него печка внедрена в организм, и я невольно тянусь руками к его горячей шее, чтобы хоть немного отогреть озябшие пальцы. Одёргиваю себя в последний момент.

– Спасибо, но это было совсем не обязательно, – добавляю к раннему.

Сам Богдан, в отличие от меня, никакого смущения не испытывает. Зато тихо советует:

– Ладошки лучше спрячь между нами.

И в этот раз я даже не спорю с ним. Новый порыв ветра вынуждает подавиться гордостью и сделать, как велит парень. Не только ладошки прячу между нами, но и лицо, незаметно всхлипывая от всё того же холода. Дурной организм. Вечно на холоде сопли появляются.

Но как же всё-таки холодно…

А Богдан всё идёт и идёт, по ощущениям даже меня нести нисколько не устал. А как только я решаю, что хватит пользоваться чужим благородством, мы, наконец, останавливаемся. Над нашими головами зарешётчатое окно, до него от уровня моей головы ещё минимум около метра, но для Богдана это не становится преградой. Всего одного короткого свиста хватает, чтобы на него среагировали.

– Вяземский? А ты чего там делаешь так поздно? Ещё и не один, – удивляется чей-то голос.

– В гости к тебе пришли, слепошарый и сам не соображаешь что ли? – огрызается Богдан.

– Да ладно, ладно, не бесись. Сейчас открою.

Голос кажется смутно знакомым, но ветер крепчает, поэтому я даже не пытаюсь вникать в их перепалку. Да и какая разница? Можно меня уже просто в тепло?

Над головой слышится возня, а затем Богдан меняет моё положение у него на руках. Теперь он держит меня под попу.

– Я тебя сейчас подниму, а Лёха подтянет за руки, – предупреждает, прежде чем и впрямь приподнять. – Аккуратно подтянет, да, Измайлов? И, не приведи Луна, не удержит, – добавляет уже мрачно.

– Да я чё, дурак что ли, ронять такую красоту?

Честно говоря, я настолько уже замёрзла, что мне всё равно на их перепалку. Кто и что будет делать. Просто пустите меня уже куда-нибудь, где я смогу принять горячую ванну, выпить не менее горячий чай и зарыться поглубже в одеяло. Поэтому сама же заранее протягиваю руки. Их тут же обхватывают другие и тянут наверх. Я как могу перебираю ногами по стене, чтобы облегчить действия моего помощника. Ещё через миг почти взлетаю, когда Богдан подставляет свои ладони, чтобы я могла опереться, а затем резко подкидывает вверх. Опомниться не успеваю, как оказываюсь сидящей на подоконнике. А передо мной…

– Ой, – теряюсь, столкнувшись взглядом со знакомым взором полуголого парня.

Бли-ин… А можно меня лучше обратно вниз?

– Всё хорошо, красавица? – интересуется тот, кто мне помог.

Дважды, оказывается. Сперва днём, когда я искала Богдана. И сейчас. Но не в этом проблема, а в том, что мой помощник снова пребывал почти раздетым. Тонкие пижамные штаны не в счёт.

Боже, за что?!

– Да. Спасибо, – шепчу, чувствуя, как к щекам приливает кровь, несмотря на холод за спиной.

– Ну и ладненько. Иди ко мне…

– Измайлов! – доносится гневное с улицы, и я вижу перед собой довольную ухмылку.

– Да не трогаю я твою рыжулю, не трогаю, – отступает от меня парень, слегка посмеиваясь.

Но руку всё равно протягивает, помогая мне спуститься с подоконника на пол. От предложения не отказываюсь. Я настолько замёрзла, что ноги едва сгибаются, так что его помощь приходится очень кстати. А как только оказываюсь на своих двоих и отхожу, к нам присоединяется и Богдан. И конечно же, быстро замечает наши соединённые ладони. Не знаю, почему, но я спешу тут же разорвать более ненужное прикосновение. Точно не потому, что в карих глазах опять вспыхивает злость на меня. Наверное, мне просто до сих пор немного стыдно и не по себе из-за произошедшего утром в мужской раздевалке. Или не немного. Потому что именно в этот момент из двери сбоку выходит ещё один знакомый по раздевалке парень. И опять в одном полотенце.

– У тебя появилась лишняя челюсть? – вместе с тем слышу за своей спиной от Богдана.

Парень замирает на месте всего на мгновение, после чего тут же стремительно скрывается обратно в ванной, захлопывая за собой дверь. Да мы и сами тоже надолго не задерживаемся. Богдан ловит мою руку и тянет за собой на выход из комнаты.

– Слушай, Вяземский, а ты чего опять такой злой? – с виду невинно интересуется Измайлов нам в спину.

В ответ получает грубое «Захлопнись» и громко ударившую о косяк дверь. Я всё ещё смотрю себе под ноги. Теперь уже потому, что в коридоре мы оказываемся далеко не одни. И каждый встречный одаривает таким взглядом, что мои только переставшие пылать смущением щёки принимаются гореть с новой силой. Даже отсутствие очков не мешает разглядеть скабрезные ухмылки на их лицах. И ничего, что мы с Богданом вымокшие до нитки и замёрзшие до льдинок на мокрых волосах.

Ужасный день. Просто ужасный. Страшно представить, какие слухи вскоре будут гулять по школе о нас с ним. А уж как на это отреагирует Марго… Сдаётся мне, любая тёмная покажется мне детской шалостью по сравнению с тем, что будет в действительности.

– Богдан, – зову своего провожатого. – Богдан, пусти, я дальше сама, – прошу, дёргая рукой.

– Сама ты будешь, когда я доведу тебя до нужной двери, – не соглашается со мной парень.

И дальше упрямо тянет за собой. К лестнице.

– Да я правда сама могу…

– Ты этим утром до качалки уже смогла сама, знаю я, как ты сама, видел только что, – огрызается Вяземский.

Вот тут я удивляюсь.

– Я тебя не понимаю, – говорю, как есть.

Ответом становится угрюмое молчание. А через несколько пролётов лестницы мы вновь оказываемся в коридоре. И этот этаж совсем не мой, тоже мужской.

– Вы нас тут не видели, – бросает скупо Богдан на встречные заинтересованные взгляды тех, кто попадается нам на пути.

Эти ребята младше года на два или три, чем мы. И они тут… полы моют? Да ещё и в такое время? Кажется, всё именно так и обстоит, судя по тому, как двое из шести тщательно размазывают воду швабрами по полу, а третий, прежде чем ответить моему сопровождающему, использует инвентарь в качестве шеста, на котором банально виснет.

– Конечно не видели, нас же тут и самих вроде как нет, – во все зубы нам улыбается.

Я не особо понимаю, в чём смысл, но не спрашиваю, ведь Богдан забывает о них так же быстро, как вспоминает, продолжает тащить меня за собой. Решаю, что к другой лестнице, которая поможет попасть в женское крыло, но на деле мы сворачиваем к одной из дверей в этом же коридоре. Всё происходит до того стремительно, что я опомниться толком не успеваю, как он фактически запихивает меня в неизвестную темноту. Опять. А когда освещение загорается, я оказываюсь стоящей посреди небольшой, но достаточно просторной комнаты с широкой кроватью у стены и письменным столом у окна. Не моей.

Да он, блин, издевается!

Глава 6

Богдан

Когда загорается освещение, первое, что я вижу – перепуганный взгляд ведьмы. Она обхватывает себя обеими руками и озирается по сторонам с таким затравленным видом, словно я заманил её как минимум в клетку к голодным львам, а не в свою комнату. Да и заманил – громко сказано. С учётом, как мы чуть не попались в столовской кухне по глупости, а девчонку всю банально трясёт после уличного холода, будем считать, что это мера необходимости.

Да, идеальное оправдание.

Но не для неё.

– Что ты?.. – давит из себя задушено Влада.

Не договаривает. Ломится обратно к двери. Собирается свалить, да только сработавший механизм замка уже заблокирован, и выйти ей не удаётся.

Зато с каким же гневом и возмущением она смотрит, обернувшись обратно в мою сторону!

Эмоции до того чистые и яркие, что их хочется смаковать снова и снова. Как час назад, в столовой. Но с виду игнорирую. Напрочь. Иду к шкафу, вытаскиваю первое подходящее из одежды, что только попадается глазам, а также несколько полотенец, которые в итоге протягиваю ей.

– Тебе нужно переодеться и согреться, не то заболеешь, – советую.

Вместо благодарности заслуживаю ещё один гневный и полный возмущения взгляд.

– Выпусти меня. Я у себя переоденусь и согреюсь, – требует.

– Заодно оставишь и сотню-другую своих мелких мокрых шагов аккурат к самой двери, чтоб охрана, которая успела промокнуть в столовке, потом прямиком к тебе туда пришла, да? – усмехаюсь встречно, показательно уставившись на её мокрые кеды.

Вот тут она теряется, пугается, тоже опуская взгляд в пол, где и впрямь остались отпечатки наших шагов. А пока я думаю о том, что даже рад сегодняшнему своему наказанию за прогул уроков в виде мытья полов, благодаря которому пол на этом этаже весь исключительно мокрый, подхожу к ней ещё ближе, чтобы наконец взяла вещи.

– Переодевайся давай, не то и впрямь заболеешь, – повторяю мягко, чтоб перестала уже так пугаться и смотреть на меня, словно я её съесть собираюсь.

Хотя я бы как раз не отказался, кстати…

В подтверждение моих слов она громко чихает. И опять краснеет под моим внимательным взглядом. Вещи забирает. Аккуратно удерживая их перед собой. Ещё через миг хмурится, осмотревшись, и понимает, что отдельного помещения здесь нет, а значит избавляться от мокрой одежды придётся при мне.

О да!

Я тоже заранее предвкушаю это зрелище…

– Или тебе помочь? – добавляю.

– Себе помоги! И отвернись! – огрызается она, глядя с упрямством, достойным моего собственного.

Тут не спорю.

– Ладно, – соглашаюсь.