Это не конец света. Можно что-то придумать. Ещё не знаю что, но обязательно придумаю. Пока же я благодарю Татьяну за помощь и иду на выход. Раз уж с банком на сегодня обломилось, поеду в ЗАГС. Уже на улице посылаю сообщение Андрею, чтобы не искал меня, после чего набираю сына. Надеюсь, он хоть немного отошёл и готов к диалогу.

Гудок, один, второй, третий…

Тимур трубку так и не берёт. Я раз пять набираю его номер, но всё бестолку. Я даже приезжаю к нему домой, но дверь мне тоже никто не открывает. Что ж, ладно, подожду ещё немного. Такое предательство совсем непросто переварить, тут я его понимаю очень хорошо. Но нельзя на этом зацикливаться, никак нельзя. А потому я посылаю ему сообщение с просьбой позвонить мне, как получится, после чего заказываю такси и присаживаюсь на лавочку в его ожидании. На детской площадке неподалёку играют дети, добавляя суеты солнечному дню, делая его более ярким и приятным. Я смотрю на них и улыбаюсь. Когда-то давно я хотела, чтобы у нас с Гришей было много детей, но получилось родить только Тимура. После этого забеременеть больше так ни разу и не вышло, хотя мы старались. Но теперь я даже рада, что мой организм сплоховал и не захотел продолжать рожать наследников такому низкому человеку. Будто раньше меня почувствовал, что этот брак ошибка.

Словно услышав меня, в сумке вибрирует телефон. Достаю и тут же кривлюсь. Звонит Григорий. У меня аж пальцы сводит, так не хочется принимать его входящий вызов, но я заставляю провести по экрану вбок и прижать телефон к уху.

– Чего тебе? – произношу, даже для вида не пытаясь строить из себя милую.

– Мне пришло электронное уведомление о разводе, – мрачно отзывается Судаков.

Эм…

– Да? – тяну в задумчивости.

А сама отчаянно пытаюсь вспомнить, когда ж я такое провернуть успела. Вспоминается плохо. Помню, как готовила, жаловалась Грому на несправедливость судьбы, потом мы вместе составляли бизнес-план для моего будущего проекта. И всё пили и пили. Кажется, где-то в промежутке между всем этим делом я и додумалась подать заявление на развод через приложение госуслуг.

Что сказать… я молодец! Горжусь собой!

Да и настойка у Грома хорошая, прямо-таки отличная! Надо почаще принимать, глядишь, из памяти и сам Гриша сотрётся по итогу.

– То есть ты ещё и не уверена, что оно должно было мне прийти? – ехидничает он.

– Так я раньше никогда не подавала на развод, конечно, я не уверена. В том, насколько оперативны наши госуслуги, – фыркаю. – А звонишь-то зачем, кстати?

– Как раз затем и звоню, – отзывается без пяти минут бывший муж уже мрачно. – Раз подала на развод именно таким образом, решила, что разводиться будем мирным способом? Гром тебе мозги что ли вправил?

– А ты хочешь скандала и долгих судебных разбирательств?

Упоминание об Андрее игнорирую. А то так и тянет съязвить о том, как он и впрямь старался этой ночью, избавляя меня от дурных мыслей о неверном супруге. Останавливает только, что я таким образом друга подставлю.

– Это ты вчера закатила истерику с обещанием доказать свои права через суд, а не я, – усмехается он с явной неприязнью. – Сына против меня настроила даже.

Всё моё мнимое спокойствие резко испаряется, но я глубже вдыхаю в себя пропитанный бензином воздух и отвечаю максимально нейтрально:

– Сына ты настроил против себя своим поступком, не надо перекидывать на меня свои косяки.

– Подать эту информацию можно было по-разному. Но ты выбрала именно тот способ и то время, чтобы сына накрутить по-полной. И сделала это нарочно. Назло мне.

– Ты слишком высокого о себе мнения, Судаков, – отзываюсь сухо. – Твой сын не дурак и не маленький мальчик, которому можно что-то внушить и настроить против кого-то. Его выбор – только его. Уже очень давно. Да и объяснять ему не пришлось. Он услышал нашу ссору и сам сделал все нужные выводы.

– Ничего из этого не отменяет твои собственные заслуги, Лида. Пытаешься выставить меня плохим, а сама та ещё лицемерка и эгоистка, – отвечает ядовито неверный муж. – Если бы ты не открывала вчера свой поганый рот, то и сын ничего не услышал бы. Но нет, тебе ж неймётся. Всё должно быть только так, как ты хочешь.

Я на это только глаза закатываю. Григорий никогда не любил признавать свои ошибки, но в этот раз превзошёл самого себя. Это же надо, даже в отношении собственного сына не способен поумерить гордыню. Но я решаю не углубляться в проблему. Вместо этого возвращаюсь к разводу.

– Считай, как хочешь, мне уже всё равно. Отдай мне половину земли, причитающуюся мне по праву, и разойдёмся по разные стороны. Дом, машины и прочее можешь, так и быть, себе оставить. Я не буду на них претендовать.

– После того, как мелочно и лицемерно ты сама поступила, испортив мои отношения с Тимуром? Даже не надейся, что я опять буду прогибаться под тебя. Тем более ещё и в этом. Полжизни и так прогибался и терпел, вечно делал, как ты хочешь, как тебе удобно, лишь бы ты только довольна была. Хватит. К тому же тот способ развода, который ты сама же, заметь, выбрала, и уведомила меня об этом, предполагает наличие согласия обоих супругов на этот самый развод, а также отсутствие спора о разделе имущества, – вновь усмехается Судаков.

– И что тебя не устраивает в моих условиях? – только и уточняю, задирая голову и глядя на клубящиеся в небе облака с редкими участками голубых просветов. – Или ты реально хочешь довести дело до суда? Но в таком случае, ты же понимаешь, что это всё может растянуться на очень долгий срок? И что в этом случае, я всё то время, что будет длиться тяжба, буду иметь право хозяйничать на этих землях, как и ты? Уверен, что оно тебе надо?

На этот раз воцаряется пауза. И длится она довольно долго. Я даже решаю, что он отключается, отнимаю телефон от уха и смотрю на экран, чтобы удостовериться, что вызов не прекращается. Не прекращается.

– Хочешь похозяйничать и поработать на благо моего бизнеса? Работай, конечно. Бесплатная рабочая сила всегда нужна. Доступа к счетам и деньгам у тебя всё равно нет. Директор тут всё ещё я. А если хочешь попробовать поделить бизнес и всё сопутствующее к нему, удачи тебе в этом. Подавай в суд, раз ты такая умная. Только не забудь нанять адвоката получше и подороже, потому что добровольно я тебе ничего не отдам. В конце концов, это именно тебе блажь в голову с этим разводом и делёжкой всего нажитого ударила. Не мне. А значит и проблема твоя. Будь готова, что судиться не один год придётся. Не так-то просто разделить то, что является фактически единым целым и взаимозависимо. Соответственно, и развод ты тоже получишь лишь после того, как мы сойдёмся во мнениях. Посмотрим, хватит ли у тебя средств и сил на это, – выдаёт по итогу он.

– Суд значит суд, – не спорю и сбрасываю вызов.

Не намерена выслушивать весь этот бред.

Но Гриша был бы не собой, не оставь за собой последнее слово. И пары минут не проходит, как от него прилетает сообщение:

«Забери своё барахло из теплиц до конца дня, не то всё выкину, тут тебе не бесплатная камера хранения!»

Козлина!

Глава 6

Нет, ну вот всё-таки как? Как можно стать таким бесчеловечным ублюдком?

С Гришей мы познакомились в средних классах, когда потоки началки перемешались между собой. Мы с Андреем шли домой, когда заметили в кустах, как наши новые одноклассники издеваются над одним из них. В то время я была бесстрашной и ужасно правильной. И, конечно же, поспешила вмешаться в творящийся беспредел. Андрей, как всегда, последовал за мной. И пока я помогала побитому мальчику подняться с земли, он прогнал всех его обидчиков, поставив парочке из них несколько синяков. Гриша сперва не оценил такого вмешательства, ощетинился, но в итоге мы всё-таки подружились. С той поры нас стало трое. А в восьмом классе Гриша стал проявлять ко мне особые знаки внимания. Я постоянно находила на парте или в почтовом ящике его послания в стихах и маленькие букеты цветов. И каждый вечер караулил меня под окнами. Я жила на первом этаже и попросту сбегала к нему через окно. Тогда мне казалось это всё довольно забавным, я даже не сразу поняла, что это всё уже далеко не по-дружески. Только когда Гриша поцеловал меня и прямо признался в любви. С тех пор мы стали неразлучны.

Но теперь, вспоминая всё это, я не испытываю ничего, кроме недоумения. Как такой милый и романтичный мальчик мог превратиться в такое жестокое чудовище? Или он всегда был таким, просто раньше не показывал свою скотскую натуру никому из близких? Что сказать, хороший лицедей.

Мимо проносится городской пейзаж следующего по указанному маршруту такси, впереди виднеется поворот к нашему земельному участку, на котором построена наша оранжерея. Она довольно внушительных размеров и поделена на несколько секций. Последние годы, помимо продажи цветов, мы выращиваем ещё и разнообразные кусты и деревья. Также при оранжерее имеется свой магазинчик, в котором посетители могут приобрести понравившиеся растения. Но изначально мы начинали с одних лишь цветов. Я самолично выращивала каждый, составляла различные букеты, а затем продавала за прилавком на рынке. Это потом мы смогли позволить себе киоск, а после всё разрослось до сегодняшнего уровня. Теперь у нас закупаются цветочные сети. Тогда же я вставала в пять утра и ложилась после полуночи. Но почему-то именно сейчас, теряя, я понимаю, насколько много во всё это вложено моего труда. Что это действительно моё. Может Григорий и помогал со сбытом и прочей бумажной волокитой, но всё остальное было на мне. Закупка семян, инструментов, наём сотрудников, с которыми я продолжала работать наравне, следить, чтобы они не халтурили и исправно выполняли свои обязанности. Я лично следила за восходами каждого нового семечка, за тем, как оно приживается в новой среде, как растёт и расцветает.

И вот теперь… всё. Я больше этого не увижу. По крайней мере, не в этом месте.

Таксист высаживает меня у закрытых ворот, я благодарю его за помощь и направляюсь к калитке.

Время подходит к обеду, внутри гуляет уже довольно много посетителей. Я прохожу охранный пункт, киваю улыбчивому охраннику в качестве приветствия и сворачиваю к административному корпусу. Со мной все здороваются, а у меня едва получается им улыбаться. Выдыхаю облегчённо только внутри своего кабинета. В нём пахнет моими любимыми розами, что, в общем-то, неудивительно, ведь всё помещение заставлено горшками с этими цветами.

Я подхожу к окну, глядя на внутренний дворик, мой личный. В тёплое время года я отдыхаю в установленной там беседке. Там же празднуются дни рождения сотрудников и другие важные даты. Я всегда старалась быть с ребятами на короткой ноге в общении. Искренне считаю, что положительная атмосфера в коллективе заставляет людей любить свою работу и охотнее ею заниматься. Хотя тот же Гриша всегда ругал меня за это. Для него наёмный персонал… Да что уж там, он вовсе их никогда особо не замечал. Вспоминал о них, когда наш бухгалтер передавала ему на подпись зарплатные листы. И долго-долго ворчал на то, как много денег уходит на этих бездарей. Раньше меня это умиляло, а сейчас я уже не уверена, что это было простое ворчание. А значит, это не Гриша, а всё-таки именно я идиотка наивная, которая не замечала ничего в своей слепой вере ему. Да разве ж я могла подумать, что всё обернётся по итогу вот так гнусно? Кто вообще думает о таком? Тем более что никаких предпосылок не было. Или я тоже их попросту не замечала, проводя большую часть времени на работе. Кто может знать, что супруг творит, когда тебя нет дома?

Тихий стук в дверь вырывает из размышлений и заставляет отвлечься от мирной картины за окном.

– Войдите, – оборачиваюсь к двери.

Та открывается и на пороге показывается Татьяна – моя правая рука. Ей всего двадцать семь, но её организаторские способности не раз выручали нас.

– Лидия Егоровна, здравствуйте, не ожидала вас сегодня увидеть на рабочем месте. Как помолвка прошла?

Отвратительно.

Вслух, конечно, ничего такого не говорю.

– Привет, Танюш, – улыбаюсь, глядя в её лучистые голубые глаза. – Как у вас тут дела?