– Да что у нас тут может быть? Всё, как обычно – хорошо. Товар приняли и рассортировали. Полив сегодня барахлил, но Паша быстро всё починил. Вчера вечером составила список бытовых нужд, он у вас на столе. У нас заканчивается чай и туалетная бумага. Это первоочередное. Остальное пока терпит, думаю, ещё недели на две хватит.

– Хорошо, Тань, спасибо.

Жду, что девушка уйдёт, но она вдруг хмурится и наоборот подходит ближе.

– Лидия Егоровна, у вас что-то случилось? – интересуется озабоченно.

– С чего ты взяла? – удивляюсь.

– У вас глаза грустные. И улыбаетесь вы так, будто слёзы сдерживаете, – отвечает неуверенно, но, как всегда, прямолинейно.

– А, это… так, ерунда, поправимо, не переживай, – продолжаю улыбаться ей.

Надо бы ей сообщить о том, что я ухожу, но как-то не получается. Сыну вчера и тому проще было во всём признаться, чем сейчас – ей.

– Тань, а позови сюда всех наших, пожалуйста, я должна вам кое-что важное сообщить, – прошу.

И вот чего не ожидаю, так это того, что девушка резко побледнеет.

– Вы, что, правда от нас уходите? – спрашивает сиплым голосом.

Смотрю на неё в растерянности.

– Кто сказал? – переспрашиваю хмуро.

– Данилыч, – упоминает Татьяна краткое обращение к нашему начальнику охраны. – Ему незадолго до вашего приезда Григорий Станиславович звонил, – берёт паузу и мнётся.

Ей явно неудобно договаривать то, что выливается из этого его звонка. Решаю облегчить её участь. Тем более и так понятно, зачем бы мой супруг мог позвонить Данилычу.

– Что, велел проследить, чтобы я ничего лишнего с собой не вывезла с территории? – усмехаюсь.

Таня виновато разводит руками.

– Не вывезу, не волнуйтесь.

– То есть вы правда уходите от нас? – чуть не плачет она.

– Правда, Танюш.

– Но почему?

– Так получается.

– А кто ж теперь будет за вас?

– Григорий Станиславович.

– А вы?

– А я буду своё отдельное дело строить. Мы с Гришей решили, что так будет лучше.

Таня не согласна, это видно по её глазам, но молчит, как и положено хорошему сотруднику. Хотя ненадолго её хватает.

– А вам же, наверное, и там тоже помощница понадобится, да? – смотрит на меня с надеждой.

Я на неё с унынием.

– Боюсь, на данном этапе мне нечем будет платить своей помощнице, – говорю, как есть.

– А потом?

– А потом я бы очень хотела, чтобы ты была со мной, – говорю, как есть.

А ещё замечаю в приоткрытой двери любопытные носы других рабочих, явно тоже пришедших узнать точнее про происходящее, после звонка Григория.

– Все вы, – добавляю с улыбкой.

– А мы согласны! – отвечают они хором, вваливаясь в кабинет всей толпой.

Толпа получается немалая, поэтому в моём кабинете очень быстро заканчивается свободное пространство.

– Согласны хоть сейчас уйти с вами, – выкрикивает Светлана – одна из цветоводов.

– Сейчас не надо, – улыбаюсь ей, чувствуя, как меня затапливает радостью и благодарностью. – Прямо сейчас пока рано.

– А когда будет не рано? – подхватывает Вадик.

Он самый молодой в коллективе, и двадцати пяти ещё нет, но оно и неудивительно, грузчик – профессия не из лёгких.

– Я работаю над этим, – отвечаю я ему.

– А новая оранжерея где будет? – продолжает интересоваться Вадик.

– И с этим я тоже пока в процессе определения.

– То есть вы пока ещё и сами не уверены, как и что получится в итоге? – хмурится он.

– Ты чего несёшь? – шикает на него Светлана, пихая локтем в бок.

– А я чего? У меня кредиты… – супится он обиженно, вызывая у меня пусть и грустную, но улыбку. – А Данилыч сказал, Лидия Егоровна только свои личные вещи заберёт, соответственно, всё с нуля начинать будет. Или я не прав? – по-новому смотрит на меня.

– Прав, – не отрицаю. – Но один раз смогла и снова смогу. Просто нужно немножечко больше времени, чем один день.

И то при условии, что у меня получится взять кредит. Пока что это всё выглядит очень сомнительно. Особенно, если вспомнить, что в процессе придётся конкурировать с Григорием. Уж он точно постарается задавить все мои начинания в зародыше, учитывая его нынешний настрой.

Вся вспыхнувшая в глазах народа инициативность тоже заметно гаснет после сказанного. Многие переглядываются уже с сомнением в том, стоит ли на меня вообще теперь надеяться.

– Ну вы это… если что, дайте знать, – первым прощается тот же Вадик.

За ним уходят и остальные, тихонько переговариваясь между собой. Со мной остаётся одна Таня.

– Неблагодарные! – фырчит она на них недовольно.

Я только улыбаюсь. Совсем не злюсь на работников. Они правильно рассуждают. И пусть мне немножечко обидно в глубине души в такое неверие, но их понять можно. Именно Гриша для них теперь олицетворение стабильности, а не я. Мне предстоит новый путь к вершине. Но ничего, справлюсь как-нибудь.

На то, чтобы собрать вещи, у меня уходит час времени. Возможно, вышло бы дольше, но мне помогает Татьяна. Она же обещает забрать цветы временно к себе домой, пока я не найду собственное жильё.

– Спасибо, – благодарю я её от всей души, оглядывая полупустой кабинет.

Ни намёка на моё присутствие, кроме цветов, не осталось. Да и те сегодня уже переедут на новое место. Я всё-таки не могу сдержать слёз. Столько сил, лет потрачено на развитие этого места и вот теперь я вынуждена его оставить. Прокручиваю про себя фразу о том, что всё будет хорошо, но в данный момент не особо в неё верю. Всё больше кажется, что я себя в яму загоняю. Понятное дело, что это просто меланхолия по утраченному, но всё равно очень тяжело уходить. Как будто ребёнка на произвол судьбы бросаю. Не добавляет радости и звонок от Дины. Я как раз усаживаюсь в такси под грустные взгляды Татьяны и Данилыча, когда мой телефон принимается вибрировать в сумочке. А стоит мне принять вызов, как меня оглушает её звонкий голос, полный паники и страха:

– Тимур пропал. Нигде не могу найти его. Я всех его друзей обзвонила и обошла. Он не появлялся ни у кого из них. Никто не знает, где он. И дома его нет. Телефон выключен. С ним точно что-то случилось!

В первое мгновение я и сама чуть в панику не впадаю. Пока не вспоминаю, что мой сын может и эмоционален, но точно не дурак, так что вряд ли бы подверг себя опасности. А то, что до сих пор не отвечает на звонки, так оно и неудивительно. После всего-то. Его ж отец предал. И, возможно, что не он один.

Мне очень не хочется верить в плохое, но, после предательства Гриши, дурные мысли сами собой лезут в голову. Хотя отвечаю я Дине вполне дружелюбно.

– Дина, успокойся, пожалуйста, тебе нельзя нервничать, а Тимуру просто нужно время. Уверена, он скоро объявится.

– А если нет? А если с ним правда что-то случилось? Если его машина сбила? Или ещё что похуже? Он же совершенно не в себе был вчера, – принимается снова причитать девушка.

Конечно, он не в себе! Кто бы на его месте в себе был в такой ситуации? Хотя червячок сомнения принимается вгрызаться в мой разум. А вдруг и правда что-то произошло? Что-то плохое. Потому Тимур не отвечает на звонки.

– Я пыталась его догнать вчера, но он и слушать не стал, – всхлипывает следом Дина. – Всё-таки нужно было мне самой с ним поговорить, а не вот так вот…

– Даже расскажи ты ему обо всём сама, вряд ли бы он отреагировал иначе, – вздыхаю. – Тем более, Григорий сказал, что ты не была против.

Почти обвинение, но на деликатность сил уже нет. О чём я тут же жалею. Сразу, как только от неё слышится шокированное:

– Ч-чт-что он сказал?

Звучит убедительно, и я опять чувствую себя идиоткой, что могла так плохо о ней думать. Какая девушка вообще станет вытворять такое: менять молодого парня на старый хрен? Тем более, именно Тимуру достанется всё наше скопленное за тридцать лет состояние в итоге.

– Не думай об этом, девочка, – отзываюсь я мягко, чтобы хоть как-то успокоить её. – Давай ты пойдёшь сейчас выпьешь чаю, посмотришь какой-нибудь фильм или сериал, отвлечёшься, а я постараюсь дозвониться до Тимура, найти его, хорошо? Уверена, с ним всё в порядке, просто он сильно расстроен, но он обязательно вернётся, и тогда вы всё обсудите в спокойной обстановке.

– Да какие тут фильмы или сериалы могут быть? Он же теперь думает, что я ему изменяю! – восклицает девушка. – И с кем! О, боже…

– Именно поэтому ты должна перестать поддаваться панике и хорошенечко подумать, что ты скажешь Тимуру, когда он вернётся. Если не ради себя, то ради ребёнка постарайся взять себя в руки.

– Да о чём тут думать? А если он теперь вообще не вернётся? Если не захочет меня больше никогда видеть? А если…

– Никаких если! – обрываю я её лепет. – Он вернётся. Я знаю. В конце концов, он мой сын. А ты беременна от него. Вам в любом случае придётся обсудить сложившуюся ситуацию. Так что он обязательно вернётся.

Ответом становится тихий всхлип.

– Не плачь, всё будет хорошо, вот увидишь, – добавляю с улыбкой.

– Но вы ведь поищете его, да? – снова всхлипывает Дина. – Может, стоит заявление в полицию написать? – призадумывается следом. – От меня не примут, я ему официально никто, но вы ведь его мама.

– Заявление принимают в случае отсутствия человека дольше трёх дней. И я всё ещё уверена, что с ним всё в порядке. Скорее всего, просто выпил лишнего и отсыпается теперь где-нибудь.

– Где-нибудь в парке под деревом или на лавочке что ли? Его же нет нигде, я искала, – ворчит девушка. – А за три дня не то что машина сбить может, от голода умирают.

– Дина, перестань паниковать, Тимур отсутствует всего одну ночь. Выпей успокоительного и тоже поспи лучше. А я пока сама позвоню его друзьям, порасспрашиваю о Тимуре.

Готова поспорить, эти шалопаи просто сдавать своего дружбана не стали его невесте, в которой тот разочаровался. Тимур, Романовский Женька и Тагиев Александр с самого детства дружат, ещё с яслей, так что я отлично знаю, на что эта троица способна. Скорее ад замёрзнет, чем они сдадут друг друга. Иногда кажется, если один накосячит до тюрьмы, остальные двое туда вместе с ним отправятся, чисто из солидарности.

– Ладно, – неохотно, но всё-таки сдаётся Дина. – Но вы ведь мне, если что, сразу позвоните и скажете, да? – заканчивает с надеждой.

– Обязательно. Но, думаю, Тимур сам тебе скоро позвонит.

И чтобы не продолжать этот разговор, первой отключаюсь. После чего откидываю голову на спинку кресла автомобиля и прикрываю глаза. Никак не отпускает ощущение, что я в дурном сне нахожусь. Не со мной происходит. Но новая вибрация телефона в руке доказывает обратное. Но на этот раз входящий вызов приносит радость. Сын звонит.

– Мам? – зовёт Тимур, едва я тыкаю на сенсор. – Ты как там?

С губ срывается смешок. Ему о себе думать надо, а он обо мне беспокоится. Хороший мой.

– Да мне-то что? Всё хорошо, – заверяю его. – Заявление на развод вот подала, вещи из оранжереи забрала личные. В общем, как всегда, в делах заботах вся, – отшучиваюсь. – Сам-то как? Опять со своими хулиганами кутили всю ночь?

Намеренно стараюсь отвечать в шутливой манере, чтобы не сильно напрягать его своим беспокойством. Да и… позвонил, всё хорошо, и ладно. Остальное поправимо.

– Ну-у… я это… да нормально всё. Перебрал малость с психу. Отоспался вот, – отзывается сын. – Мам, а ты где ночевала-то?

Странно, но я вдруг ловлю себя на том, что испытываю неловкость при ответе на столь простой вопрос. Вроде бы, что такого? Мы с Громом ведь друзья детства, подумаешь, переночевала у него. Но всё равно как-то не по себе становится в моменте, как произношу:

– У Андрея, – и чтобы не зацикливаться на этом, добавляю: – Ты если отоспался, может встретимся, пообедаем вместе? В той маленькой грузинской кафешке в центре. Я буду там примерно через тридцать-сорок минут. Как тебе идея? Там и поговорим нормально.