– Да? – обрадовался явно Забелин, но тут же кратко скривился, глянув в дальний угол зала, где расположилась какая-то шумная компания. Как раз через стол от моей рыженькой и буркалами, кстати, по ней и ее спутнице шарили нагло. – Я очень рад буду, если ты станешь заходить почаще. Даже каждый день. И Артема приводи. И все за счет заведения, если что.

 Последнее он добавил как-то слишком торопливо, мигом испортив мое сытое благодушное настроение.

– Чего надо то? – не скрывая недовольства спросил его.

 Нет, а почему должен скрывать? Рад он видеть меня, ага. И Зиму, да-да. Знаем мы эти радости с дальним прицелом. Хотя тут даже без дальнего. Все прозрачнее некуда.

 Со стороны беспокойной компании опять донесся взрыв откровенно раздражающего грубого смеха, и я посмотрел на этих чертей повнимательнее. Ну надо же, а компания то из шестерок Самвеловского ближайшего приятеля Ашота состоит. И парочка еще давалок каких-то белобрысых с ними, но при этом на мое пяляться все более откровенно.

– Антох, ты не подумай, что я только по делу… Я правда рад видеть и все такое… – смутившись зачастил Марат, но я на него пристально уставился, намекая, что хорош моросить попусту, дело пора говорить. – Короче… ты вон этих видишь, да?

– Ну?

– Так вот, эти люди с первого дня у меня тут стали зависать.

– И?

– Сидят часами, жрут, глаза лучшим бухлом заливают, а платят… ну через раз и по мелочи. Опять же, других посетителей цепляют, хамят, отпугивают, девчонок официанток лапают…

– Марат, мы с Зимой никого не крышуем, это всем известно. – оборвал я его.

– Да я не… Мне не крыша нужна, хотя я готов отстегивать, как положено. Я же понимаю, жизнь сейчас такая… но не по беспределу же…

 Один из чертей развернулся вместе со стулом в сторону девчонок и, не обращая внимания на людей, за разделяющим их столом, принялся что-то вякать. Судя по жестам, звал присоединиться. Явно отказа не подразумевалось, судя по выражению его сытой хари.

– Марат, мы не крышуем никого. – повторил я с нажимом, начиная злиться. – Ни за жратву и возможность зависнуть, ни за бабки, ни даже девочек нам своих предложи. Мы не скоты какие, чтобы шкурничать, и с людей, что пашут, себе на жизнь зарабатывая, их копейки отжимать или кайфовать за чужой счет. Так что это ни к нам.

 Я достал бумажник, кинул на стойку купюру, поднялся и в этот момент к Марату подскочила Машка. Вцепилась в локоть, зашипела что-то на ухо, при этом жалобно глядя на меня.

– Крапива, Марат не хотел тебя обидеть, прости его! – зачастила она уже мне.

– Я не девк… не девчонка-малолетка, чтобы обижаться. – буркнул я.

– Нам правда очень помощь нужна, Крапива. Эти сволочи вчера у туалета Верку нашу зажали и чуть не… сам понимаешь. Мы ее отбили кое-как, ментов вызвали, а они им ничего не сделали. Ничего! – да понятно это, оно им надо за вас всерьез бодаться что ли?

 Они же не на Луне живут и по тем же улицам ходят, а прежних понятий бандитских, что мента тронуть ну его нафиг, уже не существуют, вокруг одни беспредельщики.

– Даже из заведения не выпроводили, с ними еще и жрать-бухать сели и все за наш счет опять же. Типа мы барыги-кооператоры не обеднеем от такого. Помоги отвадить этих гадов, а! Ну пожалуйста-а-а! – заканючила она, опасливо косясь на беспокойных посетителей.

– Если хотели помощи, то прямо бы и говорили, а не подкупить, как дешевок каких пытались. – огрызнулся я, уже понимая, что не откажу.

 Хотя бы потому, что охреневший тип уже поднялся, намереваясь подойти к игнорирующим его зазывания девушкам.

– Прости, это я тупанул. – смутился Марат. – Я же… в смысле мы с Машей хотим у нас на районе место для молодежи достойное устроить. Чтобы и покушать и выпить культурно, и потанцевать. Чтобы не как на всяких пивняках вонючих или помойках с котлетами заветренными и прокисшими салатами. Потом днем и детский стол, с пирожными-мороженым, дни рождения и свадьбы. Короче, должно же и у нас приличное место быть, куда можно прийти отдохнуть ничего не опасаясь, а не одни говноотстои с наркотой и мордобоем.

 Ну такое я, если честно, одобряю. Вот прямо сильно. Мы с Зимой за подобное сами всеми конечностями, как говориться. Неплохо бы место иметь на районе, куда и девушку почти приличную привести не стыдно. Совсем неприличных и водить никуда не стоит и заморачиваться, а на чересчур приличных я и не заглядываюсь. На кой мне такие унылые рыбины с задранными носами?

– Что-то у вас пока не выходит не опасаясь, хотя вон Леху на входе поставили. – пробурчал я, рассматривая будущих…эммм оппонентов так внимательно, что некоторые даже оглядываться стали. Чуют жопы ваши грядущее? Пра-а-авильно.

– Лехе я запретила лезть самому, – призналась Машка. – Ну куда ему без поддержки на этих? Даже если тут раскидает, то потом одного где подстерегут и башку пробьют. Они же вечно толпой кидаются и исподтишка, как шакалы. А нам в отместку и стекла побьют и еще хуже вести себя станут. Леха тут так, по мелочи разруливать и за порядком следить.

– А меня, значит, не подстерегут и не побьют или меня не жалко? – чуть подколол ее я, заставив густо покраснеть.

 Реально ведь симпотная выросла, ты погляди, но тут мне без шансов походу. Вон как за Марата этого цепляется. Эдак как вроде и спрятаться за него готова и в тоже время по-хозяйски. Не тронь – мое. Да и других вариантов без возможных осложнений в виде брата – хорошего приятеля хватает. Вон, рыжая например.

– Ладно, топайте все работать, а я пойду покалякаю с вашими нежеланными гостями.

 Не слушая их больше, я направился к столу носачей, остановился за спиной у явно главного, сложив руки на груди и принялся обводить всех пристальным взглядом. Краем глаза цеплял и девчонок, но не отвлекался особо. Сейчас не тот момент. Понятно, что рисануться перед будущими объектами охоты это солидный такой плюс, но как по мне – мелковато. Я и без рисовок беспонтовых в процессе съема обойдусь.

– Э-э-э, кто пришел! – тут же подорвался один из любителей зажимать и нагибать и суетливо начал совать мне клешню для приветствия. Желавший свести близкое знакомство с выцеленными мною девушками тоже сосредоточил свое внимание на мне. – Садись с нами, Крапива, братишка! Покушай-выпей, для хорошего человека ничего не жалко!

– И то верно, когда не за свой счет оно ничего не жалко. – мрачно согласился я, проигнорировав и его культяпку и приглашение.

– Чего-о-о? Ты о чем, э-э-э! – не выдержал главный и подорвался, оборачиваясь ко мне и оказываясь на целую голову ниже.

– О том, что я-то присяду, а вы встаете, платите и уходите. Насовсем.

– Э-э-э, да какой-такой уходим! Мы право тоже культурно отдыхать имеем! Кому мешаем? Спроси вон хоть кого, Крапива.

– А мне на чужое мнение глубоко похер. Мое всегда в приоритете. А мое мнение – я с вами и на одном гектаре срать не сяду, не то что есть-пить в одном помещении. Сваливайте. Сейчас. Или могу проводить, но тогда вечерок коротать ляжешь сегодня рядом с Самвелом. В первую городскую, в травму.

– Крутые думаете с Зимой, да? – зашипел змеем придавленным глав-носач. – Смотри, круче всегда кто найдется.

 Он выгреб деньги из бумажника, нарочно смял и швырнул на стол, плюнув вдогонку. У меня мышцы руки дернулись, сокращаясь от потребности втащить ему за такое, так чтобы зубы свои сожрал в качестве десерта к местным цыплятам. Но Марат с Тонькой вряд ли обрадуются ломаной мебели, битой посуде и панике остальных посетителей.

– Найдется – пообщаемся. – пожал я плечами, глядя презрительно на эти прощальные ужимки. – Вперед. И запоминаем хорошенько – данное заведение для вас закрыто. Тут мы с Зимой теперь отдыхаем.

– Ну-ну, ты Марату скажи – как бы пожалеть не пришлось об этом. – уходя вякнул главарь через плечо и тут уж я не сдержался – догнал в три шага, сцапал за шиворот, как кота шкодливого, поднял в воздух и процедил, пока он извивался и хрипел:

– Только попробуйте вытворить что-нибудь, суки! Не дай бог что с Маратом, Машкой, девчонками местными или пацанами, не дай бог стекло какое треснет или хоть урна перед входом загорится – я знаю к кому приду спросить. И так спрашивать буду – задолбаетесь расплачиваться. Всосал?

 Он что-то булькнул, а я отпустил, не забыв и придать ускорение. Проводил пристальным взглядом, дожидаясь пока выметутся все и развернулся в зал. Рыжуля и блонди пялились на меня, как и большинство присутствующих, само собой. И если вторая сверкала чуть хмельными глазками едва ли не восхищенно, то взгляд первой мне совсем не понравился.

Глава 3

– О, Алиска! А ты Тараса Семушкина помнишь? – продолжила начатую еще на улице беседу Максакова, сделав заказ мигом подскочившей к нам официантке, предварительно с ней по-дружески поздоровавшись.

 Она вообще по ходу нашего продвижения здоровалась почти со всеми. Ладно, через одного, но все же. С другой стороны, она на своем районе(он же окрестности моего бывшего) и общительная по жизни, не то, что я.

 Мои пессимистичные ожидания насчет расхваливаемой ею новой забегаловки почти не оправдались. Однозначно не те заведения, куда мне случалось ходить с Робертом и мамой, но все равно очень даже прилично, чисто и современно. Контингент в очереди, само собой, не бомонд и прочая весьма состоятельная публика, обычно заседающая в дорогих ресторанах или фланирующая на приемах богемы. В основном мои ровесники, плюс-минус лет пять, а не тетки в килограммах драгоценностей, нарядах с Миланских показов и пузатые дядьки, в костюмах заоблочной стоимости с сальными взглядами или их мажористые отпрыски с тонной понтов и громадным дефицитом мозгов, самокритики и чувства юмора.

 Конечно мне хотелось закатить глаза от обилия спортивных костюмов, прикидов и побрякушек вроде Наташкиных вокруг( и то и другое маде ин дешевая Турция наверняка) , но этот порыв мой поддавался контролю. Людям же нравится, такова местная мода, а я кто такая, чтобы выпячивать свое мнение на сей счет, если чисто мимо прохожу, считай.

– Помню. Хамло редкостное. – ответила Максаковой, оглядываясь вокруг.

 Терпеть я не могла этого урода Тараса. Вымахавший за последнее лето в здоровенного лося, незаслуженно одаренный природой смазливой физиономией, он постоянно позволял себе распускать руки с нашими девчонками. С теми, кого считал симпатичными, конечно. И жестоко проходился насмешками по остальным, в том числе и мне доставалось. И за рыжие непослушные волосы, и за веснушки, и потому, что грудь долго не росла и за то, что очки носить пришлось. И ничего этому мерзавцу за его выходки никогда не было. Какого-то черта зажимаемые Семушкину это спускали с рук, а на обзывательства не  побежишь же жаловаться в самом деле. Тогда в глазах всего класса ещё и  стукачкой прослывешь, да кто разбираться стал бы из учителей? Он же не дрался, а язык поганый узлом не завяжешь.

 Хрупкая официантка вернулась и поставила на наш стол запотевшие бокалы с пивом. Я снова сдержалась, не став кривиться. Роберт относился к пиву резко отрицательно, считая его напитком плебеев, так что попробовать этот вид алкоголя не случалось до сих пор. Собственно, я и пила то крайне редко, по особым случаям, с его разрешения и только то легкое, изысканное, по утверждению моего любовника, и естественно жутко дорогое вино, которое он сам же для нас и выбирал.

 Моего. Любовника. Скривившись от мигом возникшей мерзкой фантомной кислятины во рту, я решительно отхлебнула из бокала. Ну… не противно по-крайней мере. Горьковато-освежающе, без гадкого послевкусия.