Слезы-то закончились, но накрыло чем-то вроде паники. Я же никогда не жила самостоятельно по-настоящему. Отселение в отдельную жил-площадь не в счет. Куда идти, что делать, на что существовать? У кого хотя бы совета спросить, за помощью обратиться? Я же ничего не знаю, реально толком ни черта не умею, у меня кроме матери и Роберта вообще никого и нет. Даже друзей-приятелей. Как-то так уж вышло, что с появлением Роберта все остальные люди, и так-то немногочисленные, незаметно исчезли, вытеснились из моей жизни, став вроде как ненужными на его фоне.

 Так что, да, мне страшно и я совершенно растеряна. Однако и сейчас мысли сделать так, как велела мать и жить по-прежнему не возникло. Не смогу я, ни за что. Должно что-то измениться, уже изменилось во мне, внезапно, непонятно, но безвозвратно. Никакой синей изолентой это обратно не примотаешь, не склеишь, к исходному не вернешь.

– Алиса, ты меня не слышишь что ли? – Роберт вошел в комнату и встал позади.

 Импульс вскочить, кинуться ему на шею, прижаться, снова разреветься, пожаловаться, получить обычную порцию успокоительной ласки, забыть обо всем, пусть любимый все решит и исправит то, что огорчает был очень мощным, но я смогла сдержаться.

– Слышу. – ответила, не оборачиваясь.

– Мне Виола звонила. Вы опять поругались. – с явным осуждением в голосе продолжил он.

 Я только пожала плечами. Что тут скажешь, поругались, да. Ничего в принципе необычного, мы давно с матерью не можем и пять минут поговорить нормально, без раздражения. Но разве это удивительно, по-крайней мере с моей-то стороны?

– Что за бардак ты устроила? – Роберт присел на корточки рядом и заглянул мне в лицо. – И где тебя носило вчера на ночь глядя? Я приезжал и ждал тебя до полуночи почти.

– Ты приезжал, чтобы сказать мне когда точно подашь на развод? – спросила, складывая и запихивая в сумку одну из любимых футболок.

– Алиса, я же тебе… – с раздраженным выдохом начал мой любовник, но я оборвала его.

– Тогда зачем? Я же четко озвучила тебе свои условия.

– Какого черта, Алиса! – вскочил он, – Я думал ты развеялась и успокоилась. А ты опять за свое?

 О, ты даже еще не представляешь как я развеялась.

– За свое, – упрямо кивнула я. – Потому что хочу, чтобы это свое у меня наконец было. Только мое и больше ничье!

 Поднялась и резко развернулась к Роберту, но тут уже он отвернулся и направился на кухню, вынуждая последовать за ним. Взял оставленную на столе матерью бутылку, вытащил из стола штопор и принялся откупоривать.

– Малыш, давай сядем, выпьем и поговорим спокойно. – сказал он мне, застывшей в кухонном проеме, разливая золотистое, немного тягучее вино по высоким бокалам. – Я сегодня решил отложить все дела и провести весь день с тобой.

– Ух ты, какая щедрость. – не скрывая язвительности заметила я. – Давно мне так не обламывалось. Весь день со мной. А на ночь к ней под бок, само собой. Ты же у нас примерный семьянин, у которого предвыборная на носу, так что, никаких скандалов. Да, любимый?

 Ничего не говоря в ответ, Роберт подошел ко мне и протянул бокал, но я покачала головой. Не буду я больше по его правилам играть.

– Интересно, а когда ты мне собирался рассказать, что все свои активы на мать переоформил? – спросила, настойчиво ловя его взгляд.

– А зачем тебе таким голову забивать, малыш?

 Вот почему я раньше не замечала эту его манеру смотреть… ну как-то прозрачно. Или скорее непроницаемо. И взгляд не отводит, но при этом в нем ничего не уловить. И не стена даже, а как будто… пустота.

– Ну может потому, что я бы тогда поняла – развод ты не планируешь. Уж не в ближайшие годы точно.

– Так и есть. – совершенно невозмутимо скупо кивнул он.

– Ну ты и мерзавец. – прошептала, качая головой и чувствуя, как сердце заливает ледяной болью.

– Следи за словами, Алиса. – совсем слегка нахмурился Роберт и пригубил вино. – Оскорбления я терпеть не собираюсь, тем более незаслуженные.

 Милый, это, блин, не оскорбление, а весьма ещё мягкая характеристика.

– Серьезно? Незаслуженные? Да ты мне врал столько времени! Просто использовал для секса, никогда не собираясь создавать нормальную семью, как и обещал.

 Как бы я не сверлила его гневным взглядом, пробиться сквозь теперь обнаруженную зону пустоты не выходило. Да и куда уж мне, неравные у нас, как говориться, весовые категории в этой борьбе взглядов. У Роберта за плечами годы и годы тренировок в лицемерии и враньё.

– Ты ошибаешься.

– В чем же?

– Я никогда не врал тебе насчет сроков того, когда мы сможем создать эту самую нормальную семью.

 А ведь и не поспоришь, всегда было только нечто туманное типа : “когда настанет нужный момент”, “когда будет можно открыться”, “после твоего совершеннолетия”. А это ведь может быть когда угодно, хоть на пенсии.

– Ну ещё бы. Не обещал, лапшу просто по ушам развешивал.

– Ты не права. А все потому, что так еще и не научилась мыслить и вести себя, как взрослый человек, имеющий терпение и разумный подход ко всему.

– И как же эту нашу ситуацию следует видеть взрослому человеку? – толкнув его слегка плечом, я прошла и уселась за кухонный стол, взяла из вазы с фруктами яблоко и смачно взгрызлась в него.

– Так, что в данный момент нам выгоднее все сохранить, как оно есть.

– Нам? – прошамкала с набитым ртом и с удовольствием прям пронаблюдала промелькнувшую на любимом лице гримасу неудовольствия, Роберт же терпеть не мог дурные манеры за столом. – Это кому конкретно?

– Тебе и мне, само собой. Позже, после победы на выборах и переезда, я разведусь с твоей матерью по-тихому, без скандалов и все у нас будет, как ты хочешь и я тебе обещал. А пока ты помиришься с матерью, вернешься к учебе, перестанешь мне устраивать истерики и выдвигать нелепые ультиматумы.

 На этот раз я тщательно прожевала, проглотила и ответила четко.

– Нет.

– В каком смысле? – очень натурально удивился Роберт.

– В прямом. Я больше тебе не верю. И ждать не хочу. Жить не хочу так, как ты мне велишь. Не учиться там, куда вы меня засунули, не молчать в тряпочку, когда мать по мне проходится, не сидеть тут взаперти, дожидаясь пока ты соизволишь ко мне заявиться и попользоваться в свое удовольствие.

– Алиса…

– Нет. Не. Хо-чу.

 Роберт резко выдохнул, залпом допил вино, прошёлся туда-сюда по небольшой кухне, остановился.

– Хорошо, я смогу договориться, чтобы за тобой сохранилось место в ВУЗе, погуляй до следующего года, не страшно, в конце концов. Но Виола с этим вряд ли примириться, так что сниму тебе другую квартиру, будешь жить там. А сразу после выборов давай вырвемся отдохнуть куда-нибудь на недельку вдвоем.

 Слушая его, я даже головой замотала от полного офигея. Он же не может не понимать, так?

– Господи, Роберт, ты сейчас типа торгуешься со мной?

– Договариваюсь, малыш. Как делают взрослые люди.

 Да ну ее к черту такую взрослость!

– Да мне нафиг не сдались подачки твои тогда, когда главного ты мне дать не хочешь!

– Не могу прямо сейчас, а не не хочу. Это разные вещи.

– Разные вещи? Роберт, быть с тем, кого любишь – очень простая вещь.

– Да прекрати ты вести себя как ребенок и нести эту эгоистичную чушь! – повысил он голос, шагнув ко мне.

– Ух ты, то есть это я тут оказывается эгоистка? Ну ладно, пусть так.

 Я вскочила, зашвырнула в урну огрызок и пошла обратно в комнату, взявшись закидывать снова вещи в сумку.

– И куда ты собралась? – Роберт навис надо мной, встав за спиной.

– Да пофиг. – дернула пренебрежительно плечом, пытаясь изобразить решимость и лёгкость, которых не ощущала.

 Сознание заполнило ощущение нарастающего краха, камнепада, что сорвался с высоты и вот-вот уничтожит все привычное. Страшно до жути, но словно завораживает, остановиться – не вариант просто.

– Не мне, Алиса. Куда?

– Туда, где ни тебя, ни матери нет.

– Очень по-взрослому.

– Опять же пофиг.

– И где собралась жить? На что? Ты же никогда не работала и понятия не имеешь, как на жизнь заработать.

– Ну надо же, ты с матерью прямо слово в слово. – хохотнула я нервно и зло. – Вот что значит настоящие супруги и душа в душу, да, милый? Может и по лицу мне надаешь, как жена твоя?

– Малыш, ты же знаешь, что я никогда на тебя не поднял бы руку.

– А зря. Есть за что. – я вжикнула молнией и развернулась к нему. – Ты спрашивал где я была ночью? Так вот, я напилась и переспала с другим мужиком. С первым встречным.

– Не смешно. – кажется, нисколько не впечатлился Роберт. Не верит просто, что я могла бы?

– Не смешно – не смейся. – пожала плечами. Лечу-лечу камнем вниз, тормозов, парашюта, соломки внизу не имеется.

 Наши взгляды опять сцепились и в его появилось наконец нечто. Какая-то темная опасная острота.

– Думаю, на этот раз Виола права. – наконец процедил Роберт. – Тебе действительно пора попробовать – каково это жить самостоятельно, чтобы понять, как много ты можешь потерять по собственной глупости. Уверен, много времени это не займет. Куда и к кому вернуться и извиниться ты в курсе, Алиса.

Глава 10

 Первые два дня после пожара вспоминались как-то смутно. Бойцы из пожарной бригады примчались быстро, залили все качественно, но когда спустились с Темычем в абсолютно черный от копоти подвал, у меня все на хрен упало. Столько сил потрачено, почти все, что зарабатывали последние годы вложено и теперь похерено.

 Даже не злостью изначально накрыло – отчаянием. Неужели все, конец всему, к чему стремились? Прямо крушить и убивать без разбору захотелось.

 Но потом присмотрелись, приободрились, поняли, что прорвёмся. И вот тогда понеслась пахота беспросветная, до онемения тела, выбегания на воздух на поблевать от горелой вони, до отупения мозгов.

 Разобрали, подняли и вынесли наружу все тренажеры, чтобы сырость им больше ущерба не нанесла. Просушили, благо погода стояла сухая,  копоть оттерли, смазали душевно, собрали обратно. Поняли, что самых ощутимых потерь таки избежали и приободрились совсем уж.

 Параллельно пришлось всю доску с пола сдирать, она больше всего от огня и пострадала. Даже где и не прогорела, так впитала запах гари, что оставлять было не вариант. Никто не станет платить за посещение зала, в котором костром разит постоянно. Опять же, зоне раздевалок со всеми шкафчиками совсем кирдык приключился, потому что бутылки с зажигательной смесью прямо под те двери и прилетели через разбитое тварями подвальное окно.

 Зеркала у дальней стены, к счастью, все уцелели, только отдраить их пришлось хорошенько. А вот с самими крашенными стенами и потолком провозились мы изрядно. Железными шпателями сдирали повсюду краску, иногда подогревая для облегчения процесса строительными фенами, отчего вонять начинало – хоть лёгкие выплевывай. Потом щетками тёрли, отмывая, не жалея почаще воду менять. Под конец все помещение ещё поставили просушить тепловыми пушками, перед новой отделкой и покраской.

 Короче, больше двух недель мы с Зимой ушатывались так, что ближе к ночи я не совсем мог понять – жив еще или уже сдох на хрен. Спасибо хоть почти все парни с района, даже те, кто не  ходил к нам заниматься, приходили помогать по мере сил, а то точно бы ноги протянули. Пирожки с бутерами нам из дома таскали, которые им, оказывается, мамы-бабули по доброте душевной для нашей ремонтной бригады готовили.  Плюс ещё и по собственной же инициативе люди, кто жил в ближайших домах, организовали дежурство, сторожили все наше добро, вынесенное из зала, а то хватает же вокруг типов с липкими руками. Короче, хороший у нас народ на районе и как-никак, но ценят нас с Зимой и то, что мы делаем. Приятно же, аж даже неловко слегка.