– Сдался мне твой прогресс, – зло сплюнула ведьма. – Полюбуйся-ка лучше, какая силища! – Она вздернула подбородок, явно гордясь своими поступками.

Митя с неприязнью глянул на старуху: нашла чем гордиться! Куда важней ему было вытащить отсюда Варю. Он понимал, что долго девушка не продержится. Того и гляди обезумевшая ведьма разобьет ее на мелкие осколки, да и его, Митю, тоже. Таким, как она, изгоям, клятвопреступникам, свидетели не нужны.

– Вы арестованы! – просипел Митя.

Ведьма зло прищурилась и, пропустив слова стажера мимо ушей, продолжила прерванный разговор:

– А вы у себя под носом ничего не видите. Как кутята слепые, а еще великие Зеркальщики. Вон как Игнат этим кичится, и ты таким станешь, не сейчас – так позже. Еще и прогресс свой сюда приплетешь. Жаль мне тебя, горемычного, и Варюшку жаль, да только у нас, ведьм, свои заповеди есть, по ним жить надо.

Митя постарался призвать силу, вырваться из омута колдовского зеркала. Однако сил хватило только на то, чтоб рожок от телефона в его руках превратился в рог. Наверное, в такой трубили древние воины, кидаясь в битву. И Митя затрубил в него из последних сил.

– Ты чего это удумал? – спохватилась ведьма, однако в тот же миг раздался оглушительный звон, точно задребезжал гигантский телефон. Мир озарила яркая вспышка, и Митя скользнул в спасительную тьму.

Сквозь подзоры на окне в комнату пробивался теплый солнечный свет. Пахло сиренью и свежестью.

Митя заморгал и с удивлением понял, что лежит не в своей кровати, а на кушетке в кабинете начальника, под верблюжьим одеялом. Не зная, что и думать, он сел на кровати и начал одеваться. Минут через пять в комнату вошел Игнат Исаакович.

– Ну что, боец, выспался? – поинтересовался Зеркальщик.

Митя кивнул.

– Это хорошо, тогда жду только тебя, дело есть срочное. Убийство в Остроленском, как раз по нашему профилю.

Митя тихо спросил:

– Что с Варенькой?

Начальник снял пенсне, протер стекла:

– В порядке она, в порядке. Не знаю, зачем Агриппина ее уморить хотела, но, видно, совсем из ума выжила. Я девушке память подправил, так что и не вспомнит о своих злоключениях. Да право сказать, она толкового ничего не рассказала. Мол, вышла старуха из зеркала да утащила ее за собой. Как в страшилках детских, ей-богу.

– А Агриппина, – не сдавался стажер, – с ней что будет?

– Будет. – Игнат точно прожевал слово. – Ничего не будет. Ее больше нет, за это, Митя, можете не волноваться.

– Ясно. – Стажер кивнул. – Вы простите меня, я повел себя как болван, сам не знаю, что на меня нашло. Только я одно в толк не возьму, как вы меня спасли?

– Коммутатор. Он уловил ваш сигнал из зазеркалья. Странно это, но та часть телефона, которую вы утащили с собой, сработала. В башню пришел сигнал из департамента. Я сразу понял, что вы, друг мой, снова вляпались. А подоспев, спас не вас одного, а двоих.

– Неужто Агриппина так ненавидела будущее, что готова была безвинных людей извести? И я этого не осознал. – Митя помрачнел.

– Так и я не осознал, а ведь у меня опыта куда больше, – признался Игнат Исаакович, – что ж теперь горевать.

– Уйти хочу, наверное, мне среди Зеркальщиков не место, – решил Митя, не сводя глаз с зеркала в резной раме, что стояло в кабинете начальника, весь разговор ему чудилось, будто серебристая гладь волнуется, переливается. Точно некто с той стороны слушает их беседу.

– Позвольте, а где же вам место? – удивился Игнат, разглядывая ученика.

– Среди людей, буду служить прогрессу.

– Служите бога ради, – волшебник поднялся, заслоняя собой зеркало, точь-в-точь как ведьма накануне, – но чтобы на дежурствах в департаменте были как штык! Или мне прикажете одному за порядком следить и за изгоями гоняться? – Он похлопал по резной раме, и Митя облегченно вздохнул: конечно, наставник всего лишь настроил портал. – Ну так что? – Игнат все еще ждал ответа.

Митя замотал головой и, смущаясь, спросил:

– А раз вы не против прогресса, можно я для департамента паровое авто приобрету? Быстрее полицейских будем на место прибывать.

Игнат Исаакович как-то тоскливо взглянул на стажера, затем потер переносицу, надел пенсне и молча шагнул сквозь Зеркальную гладь.

Часть 2
Кошачья колыбелька

– Что скажете, коллега? – Игнат Исаакович поплотнее забил короткую черную трубку с мундштуком из слоновой кости, чиркнул спичкой, и к небу потянулись белые колечки ароматного дыма.

Он обошел кругом, разглядывая железного детину, завалившегося на бок посреди мостовой. Железные лапищи, которые, по мнению жителей, портили кладку, неуклюже задрались к небу. Мощное же тело, с седлом и нелепой головенкой, украшенной двумя фонарями, как раз и придавило своего отца-создателя. Чем-то машина напоминала страуса, разве что без длинной шеи. Таких чудищ исправно выпускали на нескольких фабриках Императорской России. Более других пользовались спросом изделия братьев Айзенковых и фабриканта Толстого. Они даже продажи с Европой наладили. И грохотали теперь по мостовым Лондона да Парижа железные монстры, сверкающие бляхами российского производителя. Однако ж Семена чужие ходоки не устраивали, вот и создал своего, особенного.

Вот из-под этого кадавра, собранного из различных поршней да шестеренок, сейчас окрасившихся в неприятный багряный цвет, и торчала половина погибшего. Изумленный взгляд голубых глаз уже затянула поволока смерти. Из уголка рта стекала алой ниточкой кровь. Крепкие руки что есть сил вцепились в край седла. Далее же виднелась лишь бурая лужа.

Митя нервно сглотнул и отвел глаза: вид наполовину раздавленного механика Семена отнюдь не восторгал. Митя вспомнил, как еще недавно он учился себе в Горном. Был не лучшим студентом, но на хорошем счету у деканата ходил.

Надо же было чтоб на ежегодной проверке у него выявили способности. «Скажите спасибо, что в центр не сослали, а здесь к делу пристроили», – заметил тогда нынешний начальник, показывая юному дарованию рабочее место. И Митя сказал, а что оставалось? Вот только вся эта полицейская канитель никогда не прельщала его. Не туманил разум образ храбрых детективов и отважных вояк. Да и в целом в сыскное дело он не верил, а мать верила, так и померла с верой в магов и с разбитым сердцем. За ней и отец ушел, тоже все дочку искал, даже в Питере пороги обил, а как возвращался – так замерз в дороге, да и весь сказ.

– Митя, вы опять витаете в облаках, – привлек его внимание маг. – Что скажете по поводу погибшего?

– А что тут скажешь? – Митя потер рукой вспотевшую шею. – Доизобретался Семка, погиб под своим же детищем.

– Да, механизм, конечно, занятный, – кивнул Игнат Исаакович, – да только вот так, на безлюдной улице, сверзиться с ходока и лежать, ожидая, когда вас раздавят… Нет, откровенная ерунда. Давайте-ка, Митя, не тушуйтесь, возьмите у погибшего показания, а я пока осмотрюсь.

С этими словами старший Зеркальный маг направился к витрине бакалейной лавки. Несколько пассов, и вот уже Игнат Исаакович исчезает в подернутом рябью стекле, раз – и там.

Митя вздохнул. Собирать показания у трупов он не любил. Делов, конечно, на копейку, и тем не менее брезговал. Но делать нечего. Начать решил с самого неприятного. Приподняв полы поношенного пальто, дабы не изгваздать в грязи и крови, Митя опустился рядом с телом.

Достав из кармана ланцет, обернутый чистой салфеткой, и коробочку, напоминавшую табакерку, он сосредоточился. Не зря говорят, глаза – зеркало души, а ты поди извлеки это зеркало. Закусив от усердия губу, Митя большим и указательным пальцами оттянул веко, а затем осторожно, чтобы не повредить улику, ввел ланцет в орбиту. Добавил магии, сосредоточился. Раздался неприятный чавкающий звук, и глазное яблоко перекочевало с лица Семена в приготовленную коробочку. Митя утер салфеточкой лоб, затем протер ланцет и, завернув его, убрал в карман суконного жилета. На смену ему появилось круглое зеркальце, какие носят с собой красотки. Митя приложил отражающий кружок к приоткрытому рту усопшего и сконцентрировался, посылая импульс, связывающий настоящее и прошлое.

Все же не зря Игнат Исаакович добрых две недели держал его в морге, заставляя тренироваться на всех мертвецах, поступавших в холодную. Сила потекла легко, и с едва слышным звоном пронзила зеркальце, и коснулась губ Семена.

Тут же от них отделилось крохотное, едва видимое человеческому глазу облачко. Оно скользнуло по лучику и растворилось в серебристом кружке́, что держал Митя.

– Неплохо!

Митя вздрогнул и слишком резко оборвал контакт. Импульс, прерванный без должного уважения, кольнул в висок раскаленной иглой.

– Игнат Исаакович, – заныл Митя, потирая голову, – ну зачем вы так!

– А это Митя, тренировка, настоящего мага ничто не может отвлечь.

– Так уж и ничто, – пробубнил Митя, поднимаясь с мостовой.

Начальник кивнул, сделал последнюю затяжку и, выбив трубку о ладонь, стряхнул пепел в карман жакета.

– Ничто и никогда, а теперь идемте, утро только занялось, а значит, у нас достаточно времени, чтобы найти лиходея.

Оставив на месте происшествия наряд полиции и слабый вишневый аромат табака, маги направились в департамент.

Утро наполняло город морозной свежестью. Розовая полоса на горизонте с каждым шагом становилась ярче, выпуская из сонных объятий золотистый диск солнца. То тут, то там хлопали окна и двери лавок и магазинчиков, город пробуждался, готовясь к новому дню.

Завидев Игната Исааковича и Митю, женщины улыбчиво кивали, а мужики солидно приподнимали шляпы в знак приветствия.

– Видите, Митя, сколько плюсов есть в том, что вы Зеркальный маг. Вас уважают, к вам обращаются за помощью, вас примут в любом доме.

– При этом во всех домах зеркала либо занавешены, либо закрыты ставнями, – отозвался Митя, перепрыгивая через лужу и стараясь не поскользнуться.

– Что с того, – пожал плечами начальник, – людям нравится создавать ощущение контроля, так к чему их разочаровывать.

– Действительно, знали бы они, что вы можете прийти сквозь оконное стекло или подсмотреть за происходящим через воду в тазу, нас бы с вами давно сожгли, как это было в Средневековье.

– Не преувеличивайте, – отмахнулся Зеркальный детектив, – люди настолько привыкли к магии, что не станут убивать курицу, несущую золотые яйца.

– И тем не менее, – не сдавался Митя, – люди нас боятся, а не любят.

– Так вы же не пятак, чтоб вас все обожали, – усмехнулся Игнат.

– Я и не хочу всем нравиться, – пробормотал Митя и бросил взгляд на лавку аптекаря, что находилась аккурат на другой стороне улицы. Хозяин уже отворил двери, а вот жительница второго этажа пока таилась за плотными гардинами.

Взгляд этот не ускользнул от всевидящего ока начальника, но Игнат Исаакович не стал журить стажера за чувства, присущие молодости.

В департаменте уже появились первые посетители. Все они чинно сидели на скрипучих стульях, выставленных вдоль крашенной в желтый стены, ожидая своей очереди.

– Поглядите-ка, сколько к вам нынче народу, – как бы удивился начальник, но Митя чуял усмешку в его словах.

– А отчего это они все ко мне? – заворчал он, пытаясь скрыть за недовольством страх от до конца не изученной работы.

– А то к кому же? – удивился Игнат Исаакович. – Агриппины-то теперь нет, а пока нам не прислали новую ведьму, разбираться со всеми жалобщиками придется вам. – Заметив, как вытянулось Митино лицо, шеф сжалился: – Покамест пусть подождут, а то стухнут наши с вами улики, – усмехнулся маг и, быстро кивнув сразу всем посетителям, прошел в свой кабинет. Митя торопливо отправился следом.