– Как же она нас провела! – Игнат Исаакович нервно крутил пуговицу на жилетке и мерил шагами гостиную аптекаря. – Вот так, столько лет под носом! И ведь я, старый дурак, когда вытащил ее из западни Агриппины, не понял, что Варя одна из нас, – злился шеф.

– Агриппина говорила, что вы, – Митя запнулся, – мы много о себе думаем, а силу под носом и не видим. Я думал, она про себя, а она…

– Да уж, да уж, – прервал его шеф, – недобро вышло. Считай, ни за что сотрудника потеряли.

От одной мысли, что Агриппина погибла зря, у Мити стало горько во рту, но наставника сейчас волновало другое.

– Где же искать нашу беглянку? Скользнув через зеркало, она может оказаться где угодно, хоть на другом конце света!

– Я вот не могу, а она может? – удивился Митя.

– Митька! – Шеф кинулся к нему и ухватил за плечи: – Ты гений! Ну конечно, она ж неученая. Значит, перешла в знакомое зеркало, с которым связь имела. Да вот к кому? Кто ее посреди ночи примет? Ведьму-то? И при этом, чтоб больше никто не приметил ночную гостью.

Митя нахмурился, пытаясь придумать ответ и еще раз заработать похвалу от начальника. Тут-то его и осенило.

– Бабка Пелагея! – выпалил он.

– Что Пелагея? – заинтересовался шеф.

– Ну, Варя говорила, что часто у нее бывает и молоко берет. А бабка эта еще жабу туда сажает.

– Куда? – опешил Игнат. – В молоко?

– Ну да, чтоб не скисло, значит, – закивал Митя.

– А ты, друг мой, голова. Пелагея, может, и не ведьма, но в старые сказки верит. К тому же, – он нервно повел шеей, – если это та, о ком я думаю, то она Агриппине родней приходится и, значит, Зеркальщиков не чурается. Идем. – Игнат достал зеркало.

– Прямо сейчас? – смутился Митя. – А как же они? – Он обвел взглядом комнату, в которой, точно марионетка, застыл аптекарь, призванный для допроса и зачарованный по решению шефа.

– Все позже, – коротко отозвался Игнат и шагнул в портал. Митя нырнул следом.

Домик бабки Пелагеи стоял на выселках. Прямо за ним начиналась тропинка, уводящая в самую топь.

– Ты в дом, а я окрест гляну, – скомандовал Игнат Исаакович и исчез в темноте.

Митя поежился и приготовился стучать в дверь. Однако та отворилась сама собой, точно приглашая стажера войти.

Маг достал из кармашка медное зеркальце и, подсвечивая солнечным зайчиком, шагнул через порог.

– Эй, есть кто дома? – крикнул он и тут же услышал с улицы топот ног. Не раздумывая, Митя кинулся назад, то и дело задевая нехитрую утварь Пелагеи. Выскочив из дому, Митя поднял повыше руку, и яркий свет залил небольшой двор. Стажер успел разглядеть распахнутую калитку в углу и бордовый край юбки, исчезающий за кустами.

– Варя! – закричал Митя, бросаясь в погоню. – Варенька, стойте! Мы разберемся! Все еще наладится.

Он не видел беглянку, но слышал топот ног по узкой тропинке, змейкой вьющейся между кочек. Внезапно Митя оступился, и ботинок тут же хлебнул болотной жижи. С трудом вытащив ногу, он зашлепал вперед, надеясь поймать девушку. Ночь прорезал крик. Внутри у Мити все похолодело, и он, поскальзываясь на кочках, помчался на голос, но опоздал.

Тропинка обрывалась. Впереди темным полотном расстилалась глухая топь, где в ярком свете луны колыхалась клетчатая накидка Вареньки.

Мите стало дурно. Ему почудилось, что он еще видит ее лицо и может дотянуться, однако едва он попытался это сделать, как болото ухватило его за ноги и втянуло сразу по колено.

– Варя, Варенька! – кричал Митя, шаря руками в хлюпающей грязи, а топь знай себе утягивала новую жертву.

Игнат Исаакович выудил Митю, когда тот увяз по грудь и уже перестал трепыхаться, что его и спасло.

Вместе с бабкой Пелагеей, которую он нашел в курятнике, маг привел в чувство стажера. Затем еще раз прочесал болото, но не отыскал даже накидки, видно, топь не захотела отдавать трофеи.

– Может, она спаслась? – шептал Митя, не желая мириться со страшной участью, что постигла Вареньку. – Может, жива? – спрашивал он, с надеждой взирая на шефа.

Вместо ответа Игнат только отвел взгляд.

С утра в городе только и разговоров было, что о ночной погоне. Говорили, будто бы Зеркальщики целую банду ведьм накрыли. Эти-то ведьмы заезжие и Семку сгубили, и на невесту его покушались, за что, неясно, может, он им чинить что не стал?

Рассказывали также, что ведьмы эти Варвару, дочку аптекаря, утащили. Сам же аптекарь лицом был мрачен и на вопросы не отвечал.

Митя, несмотря на выходной, дарованный шефом, появился в департаменте в семь утра. Коротко кивнул Игнату Исааковичу. Зашел в кабинет, занял место за столом, приготовив бумагу и перо для записей, позвал первого посетителя.

Он не желал нежиться в кровати и оплакивать потерю. Он не хотел чувствовать себя снова беспомощным. Для себя Митя решил, что отныне он Зеркальный маг и будет служить Ордену. Предотвращая беды и распознавая опасности.

А еще он съехал от купчихи.

Его служба началась.

Часть 3
Пренеприятнейшее известие

– Шалопаи. – Митя устало потер ладонями виски, пытаясь сосредоточиться на незакрытом деле. – Шалопаи, – повторил он и скривился. Игнат Исаакович поручил ему расследовать шалость и вынести наказание мальчишкам-зачинщикам, но как же не хотелось портить их жизнь. Митя еще себя помнил в их возрасте, как они с сестрой озорничали, а кто нет? – Для первого раза ограничимся общественными работами, – рассуждал вслух Зеркальный маг, – ну правда, беды-то, что купили у цыган глядельные зеркала да подложили одно из них в женскую баню, а сами за мелкую монету другим позволяли во второе зеркальце глянуть, чего там да как у баб-то. – Митя посмурнел. Эх, если б сыновья станционного смотрителя только сами глядели по скудоумству лет, то еще бы ладно, а тут напоказ да за плату. – Завтра решу, – буркнул Митя, захлопывая папку с бумагами и небрежно отодвигая ее на край стола.

Тут он сладко зевнул и подумал, что неплохо бы прогуляться до трактира и позавтракать там горячим омлетом с ветчиной да зеленым лучком и испить крепкого чая с расстегаем.

Едва он поднялся из-за стола, как услышал скрип входной двери.

– Не успел, – вздохнул Митя и сел обратно, уже предвидя, как сейчас в кабинет заглянет шеф и начнет вновь пытать его вопросами, отчего это он в такую рань сидит тут, а не почивает в нумерах, куда седмицу назад съехал из холодных комнат купчихи Меньшовой.

Однако он обознался и понял это почти сразу, потому как пришедших было двое. Их шаги, шаркающие стариковские и цокающие женские, все приближались к двери кабинета, который занимал Митя, и сердце стажера отчего-то тревожно затюкало, точно в преддверии невзгод. Посетители еще не успели постучать, как Митя не выдержал.

– Войдите! – крикнул он, чуть дав петуха и оттого бесконечно сконфузившись.

Пришедшие не удивились и, распахнув дверь, шагнули через порог.

Более странной парочки Митя, пожалуй, не мог себе представить. Первым вошел пожилой мужчина. Длинное пальто почти мело пол. Лицо походило на печеное яблоко с узкими прорезями глаз. Чахлая бороденка никак не украшала его, а наоборот, добавляла некой комичности. На лысой голове нелепо топорщился цилиндр, и Митя успел подумать, как не к месту тут этот головной убор. Следом за стариком вошла девушка. Под распахнутым вышитым салопом красовалась блузка с рюшами. Из-под юбки темного сукна, в свою очередь, пикантно выглядывали острые носы туфель. Сложную прическу из волос цвета воронова крыла венчала шляпка-ветреница, едва прикрывавшая щеки. Заметив, что ее рассматривают, девушка не зарумянилась, а, чуть улыбнувшись, подмигнула магу.

– Я бы хотел видеть Игната Исааковича, – медленно и важно протянул старик, внимательно оглядывая кабинет, – он здесь?

– Еще нет, но будет с минуты на минуту. – Митя отчего-то засуетился. – Вы можете обождать в приемной. И подскажите, как вас представить?

Старик посмотрел на Митю, точно решая, можно ли доверить столь важную информацию этому юнцу, но все же кивнул, как бы придя к согласию с самим собой.

– Исмагилов Марсель Маратович, Зеркальный советник седьмого ранга.

Митя едва не присвистнул, он впервые видел столь сильного Зеркальщика. Все же уняв внутреннюю дрожь, он наскоро записал имя на лист бумаги.

– А как обозначить вашу спутницу? – полюбопытствовал стажер.

– Это неважно. – Старик как-то вяло махнул рукой.

– Тогда извольте спросить цель визита? – нашелся Митя, стараясь держать лицо, как свое, так и департамента.

– Ревизия, – улыбнулся Зеркальщик, однако Митя видел, что в его черных глазах нет и искорки смеха.

– Вот оно как, – стушевался стажер, – уж не обессудьте, но у нас все гладко.

– Это я сам решу, – откликнулся Марсель Маратович, опускаясь на стул и опираясь на трость. – Катерина, раздобудь-ка мне чая, – обратился он к девушке, и та вопросительно посмотрела на Митю.

– Сейчас сделаем, – тут же отрапортовал он и, стараясь не переходить на бег, вышел из кабинета.

Едва дверь за ним захлопнулась, как он бросился к телефону и, схватив враз вспотевшими руками трубку, закрутил ручку аппарата.

За этим занятием его и застал шеф. Маг удивленно поднял бровь и, сняв цилиндр, шепнул:

– Митенька, у нас что, пожар?

Митя, увидев начальника, едва не расплакался от радости, но все же справился и коротко шепнул в ответ, тыча в сторону своего кабинета:

– Хуже, Игнат Исаакович, хуже. У нас ревизор!

Лицо шефа враз приняло строгое выражение. Убрав в кармашек монокль, он глянул на часы и повелел:

– Ежели ревизор чего изволил – добудь, а после сходи-ка поешь, а то бледен ты, мой друг, чрезвычайно.

Митя послушно кивнул и, позабыв про пальто, выскочил в хмурое утро, надеясь, что трактир уже открыт.

Когда спустя четверть часа он вернулся, его сопровождал половой и мальчонка, сын трактирщика. Первый тащил пышущий жаром самовар, а второй угощение.

– Без этого никак, – веско заверил Митю уставший трактирщик, складывая в корзинку сладких пышек и присыпая их сахарной пудрой, в суму же насыпал мелких конфет и уложил связку сушек с маком. – А вы нынче тоже не выспались? – зачем-то спросил он Зеркальщика, но Митя неопределенно дернул плечом, будучи погружен в думы о внезапной проверке. – Да и не вы один, – как-то странно подытожил трактирщик, подкладывая в мешок еще и колотый сахар.

Митя отказываться не стал, уж больно не в себе был.

К его приходу гости уже переместились в кабинет шефа и теперь вели неспешную беседу. Походило, что Игнат Исаакович и приезжий давно знакомы и теперь предаются воспоминаниям о былых днях.

Завидев в дверях Митю, шеф замахал руками, зазывая стажера вовнутрь:

– Наконец-то, Дмитрий, а то мы уж заждались, ну чем потчевать нас станете?

Митя хотел ответить, да слов не нашлось, оттого молча пропустил вперед полового, а поднос с угощениями, которые успел разложить мальчонка, занес сам.

– Славно, славно! – подбадривал его шеф, доставая кружки. – Вот теперь с чайком можно разговор вести. А вы, Митенька, ступайте, отдохните после ночного бдения. – Митя вздрогнул, но спрашивать, откуда маг знает, что в нумерах он нынче не ночевал, не стал. – Да идите, друг мой, и гостью нашу с собой возьмите. Может, заодно и город ей покажете. Если, конечно, Марсель Маратович не воспротивится. – Шеф вопросительно глянул на гостя.

– Ай, дорогой, зачем тянуть? Давай сейчас о делах, а потом город смотреть будем, – молвил старик, потирая сухенькие ладошки, – некогда мне, Игнат Исаакович, попусту говорить, и без того дел много.

– Как скажете, уважаемый, – легко согласился шеф. – Но Дмитрия-то мы отпустим?

– А разве он к делам непричастен? – усмехнулся ревизор.

Митя понял, что завтрак откладывается, и покорно занял место на банкетке у двери.