Но момент промелькнул как вспышка, потому что в машину впечаталось еще несколько пуль. Машину занесло и повело в сторону. А потом мы сильно во что-то врезались. Единственная причина, почему я не разбила башкой заднее стекло и не вылетела из машины со скоростью ракеты, – это Деклан, сумевший каким-то образом снова оказаться на мне и придавить своим внушительным весом.

Когда пыль улеглась, я хрипло прошептала:

– Ты уже наловчился, да?

– А ты и в могиле не будешь рот закрывать?

– Меня кремируют. Будет нечем лясы точить.

– Тебя это не остановит.

Сердце Деклана мерно и гулко колотится в мою грудную клетку. Его лицо так близко, что я могу посчитать каждую щетинку на его изумительной челюсти. Его перечно-мятный аромат заполняет мои ноздри, а рука заботливо придерживает мою голову, и на одну долю секунды я осознаю, насколько мой похититель на самом деле привлекательный.

Не просто симпатичный. Привлекательный. В том числе и для моих яичников, которых очень, очень интересует этот огромный пистолет у него между ног.

Он был прав. У меня повреждение мозга.

Кажется, он услышал восторженный визг моих яичников, потому что слегка дернул головой и вскинул бровь.

– Что? Не нашлось остроумного ответа?

– Эм. Нет.

Почему мои руки вцепились в его рубашку? Как одно из его мощных бедер оказалось у меня между ног? С чего это температура в машине поднялась градусов на двадцать?

Взгляд Деклана падает на мой рот. Следует жаркая пауза. Но потом он говорит хриплым голосом:

– Я вернусь через пару минут. Помни, что я тебе сказал: сиди здесь.

Он скатывается с меня, открывает одну из дверей и громко захлопывает за собой.

– Вернусь? – кричу я в пустоту. – Куда ты, на хрен, пошел?

В качестве ответа снаружи раздается очередь из выстрелов.

Несколько пуль врезаются в стекло, я зажмуриваюсь изо всех сил. Когда кто-то вспрыгивает на крышу, я не могу сдержать вскрика. Потом мне надоедает жмуриться и кричать, я вскакиваю с пола, вытаскиваю пистолет из-за пояса и забиваюсь в угол пассажирского сиденья, сжав оружие в обеих руках и положив палец на курок.

Снаружи Третья мировая в самом разгаре.

Из-за человека на крыше она громыхает и дрожит: он топает ногами как бык и рычит как тигр. Я пытаюсь разглядеть, что происходит снаружи, но за темнотой ночи, тонированными стеклами и пеленой дождя вижу только смутные движущиеся фигуры и яркие вспышки белого света, когда кто-то стреляет.

Проходят, кажется, сотни лет, прежде чем снаружи повисает пугающая тишина.

За минутой проходит минута, ничего не происходит, и на меня наползает ужас. Я тут как идеальная мишень. Как кролик на лужайке, на которого в любой момент набросятся волки.

Деклан говорил не высовываться, но… Что, если Деклан мертв?

Тогда джентльмены из МС‐13 станут моими следующими похитителями.

Из огня да в полымя, буквально.

– Да к черту все, – бормочу я, тихо приоткрываю дверь и выглядываю наружу.

Мы в промышленном районе недалеко от аэропорта. Над моей головой низко пролетает самолет, с глухим гудением направляясь к отдаленной посадочной полосе. Вокруг заводы и коптящие дымом ряды цементных труб. Вдоль улицы расположились огромные склады с пустыми стоянками. В нескольких ярдах от меня дорогу перегораживает дюжина спортивных автомобилей и мотоциклов – видимо, средства передвижения другой банды.

Посреди улицы грудой навалены тела.

Не считая шума садящегося самолета и далекого гула автострады, я не слышу ничего. Ни голосов. Ни шагов. Ни криков о помощи.

Меня пробирает ужас.

– Куда-то собралась?

Из моей груди издается испуганное «ах». Выглянув из-под двери машины, я вижу Деклана, который стоит, прислонившись к лимузину со сложенными на груди руками. Он глядит на меня из-под полуопущенных век.

Я осматриваю его с ног до головы. К сожалению, не похоже, что он ранен.

– Ты жив.

– А ты разочарована?

– Не более разочарована, чем ты, когда я очнулась в самолете.

Он нагибается и полностью вытаскивает меня из машины. Когда я поднимаюсь на ноги, он берет у меня из рук пистолет, прячет его обратно в кобуру на лодыжке, а потом выпрямляется и смотрит на меня.

– Я не был разочарован. Скорее расстроен.

– Боже, спасибо! У тебя такое большое сердце.

Да, и не только сердце. У него есть еще один орган довольно внушительного размера, но я зарекаюсь об этом думать.

Он берет меня за предплечье и волочит по улице как багаж. Когда я начинаю оседать у него в руках, Деклан резко останавливается и глядит на меня.

– У меня болят ноги. Это ничего, но…

Он снова подхватывает меня, поднимает и невозмутимо идет дальше, как будто делает это каждый день. Хотя, может, так и есть. Я понятия не имею, как часто этот мужчина похищает людей, а потом таскает их по усеянным трупами дождливым улицам.

Мы останавливаемся рядом с черным «Шевроле Камаро». Деклан открывает пассажирскую дверь и заталкивает меня внутрь. Захлопывает дверь, обходит машину и усаживает свое габаритное тело на водительское место с неожиданной грацией. Поворачивает ключ и включает двигатель.

– Пристегни ремень.

– Мы угоняем эту машину?

– У тебя талант замечать очевидные вещи.

– Повезло, что парень оставил ключи в зажигании.

– Ничего, если бы не оставил. Я знаю, как заводить старые машины искрой.

– Видимо, тебя в тюрьме этому научили. Дашь мне порулить?

Когда он кидает на меня убийственный взгляд, я продолжаю:

– У моего знакомого из колледжа был потрясающий красный «Камаро», и он давал мне…

– Ремень!

– Не надо кричать.

Он разворачивается, дергает ремень, натягивает его и громко застегивает. А потом хватается за руль и сжимает с такой силой, будто в его мечтах это моя шея. Мы трогаемся, и мотор «Камаро V8» издает оглушительный рев.

Мы уже летим по улице, когда из-за угла выскакивают два черных внедорожника и едут навстречу нам.

– Это твои ребята?

– Ага.

– То есть против всех тех ребят были только вы с Шоном? Но как это возможно? Их была чуть ли не дюжина. У вас бы даже патронов не хватило. Только если у Шона не было какого-то магазина увеличенной емкости. И даже так, потребовалась бы очень хорошая меткость. Или очень большая удача. Где он, кстати?

– Боже милостивый, помоги! – пробормотал Деклан.

– Эй, я тут пытаюсь сделать тебе комплимент!

– Нет, ты с ума меня хочешь свести.

– Ладно, хорошо. Я буду молчать.

Он хмыкнул.

– Я серьезно. С этого момента я не пророню ни слова. Но предупреждаю, тебе это не понравится.

Я нахожу рядом с сиденьем рычаг и опускаю спинку. Разложив кресло, пытаюсь устроиться поудобнее и закрываю глаза.

Машина замедляет ход. Деклан опускает стекло и обменивается парой слов на гэльском со своим парнем во внедорожнике. А потом мы продолжаем быстро, но уверенно ехать бог знает куда.

Пульсирующую боль в голове невозможно игнорировать. Мне прекрасно удается не обращать внимание на ноющее плечо и свинцовые ноги, но голова у меня и правда раскалывается. Надеюсь, это побочный эффект от кетамина, а не сотрясение, ведь я сильно сомневаюсь, что Деклан согласится отвезти меня в больницу и проверить мне череп на предмет травмы.

– Ноги с панели.

Я прикусываю язык и спускаю ноги с приборной панели на пол.

– Спасибо.

Молчу в ответ. Уверена, что это все воображение, но, кажется, он пристально смотрит на меня. На меня и на мои ноги.

Проходит довольно долгое время, и он произносит:

– В одном ты была права.

Мне требуется собрать всю свою силу воли, чтобы не ответить. Когда я все же сдерживаюсь, он испускает тяжелый вздох:

– Я не трону тебя. Я дал тебе слово.

Мне с трудом удается подавить желание подскочить в кресле с громким криком «Ха!», но вместо этого я изображаю легкое сопение.

Его низкий смешок – может быть, самое сексуальное, что я слышала в жизни.

Должно быть, я заснула, потому что после этого я помню только как Деклан относит меня на своих сильных руках в кровать.

6
Деклан

Удивительно, как такой говорливый, самонадеянный маленький демон может выглядеть так мило и невинно, но ей это удается.

Когда я опускаю ее на кровать в главной спальне, она сонно моргает, взглянув на меня. Ее веки отяжелели. Щеки покраснели. Волосы разбросаны по подушке – ворох шелковистых темных локонов, в которые хочется запустить пальцы… Нет. Господи. О чем я думаю?

Она же их откусит.

Поднимая взгляд на меня, она бормочет:

– Хотела кое-что сказать, но я с тобой не разговариваю. Спокойной ночи, гангстер.

А потом она переворачивается набок и мгновенно засыпает.

Не двигаясь с места, я пораженно смотрю на нее. Она даже не спросила, где мы. Или куда мы едем. Она и глазом не моргнула, когда мы проходили мимо кучи трупов, оставшихся после перестрелки.

Я никогда не встречал никого настолько стойкого. Настолько бесстрашного. Настолько…

Невыносимого.

И настолько подтянутого. У нее ноги танцовщицы – длинные и гибкие, а задница настолько упругая, что отпружинит тебя на метр. А ее сиськи…

Стоп.

Ругая себя, я закрываю глаза и глубоко вздыхаю.

Обычно меня это не интересует. Даже когда рядом женщина с таким миниатюрным крепким тельцем, как у нее. Особенно если рядом женщина с таким острым случаем словесного недержания.

Мне нравятся тихие. Сговорчивые. Из-за которых не хочется рвать на себе волосы или совершить акт самосожжения. С каждым часом, что я провожу в ее компании, мое сочувствие к ее бывшему парню Ставросу растет.

Бывшему любовнику. Бывшему неважно кому. Я начинаю думать, что этот мужчина святой.

Скидываю ботинки и отправляюсь на кухню, чтобы налить себе виски. Опустошаю стакан, наливаю еще. А потом иду к панорамному окну в гостиной, встаю перед ним, смотрю на невероятный вид сверкающего огнями Бостона и давлю в себе крик.

Мне никогда этого не хотелось.

Этой ответственности. Этой жизни.

Я всегда был человеком на заднем плане. Всегда прятался за кулисами, улаживал бардак, оставался в тылу.

Во мне нет тяги к славе. Мне нравится действовать в тени. А теперь глаза каждого лидера всей организованной преступности мира направлены на меня, твою мать.

Мне придется вести с ними переговоры. Заключать соглашения. Работать с ними, хотя единственное, чего я хочу – спалить дотла их отвратительные империи.

Но, как давным-давно сказал мне один мудрый человек: змеиное гнездо лучше всего уничтожать изнутри. Держи друзей близко, а врагов еще ближе, и тому подобное дерьмо.

Русские. Китайцы. Итальянцы. Армяне. Мексиканцы… Список можно продолжать бесконечно. Когда я взялся за это много лет назад, я хотел сделать мир лучше. Хотел сделать жизнь невинных людей безопаснее.

Но на своем горьком опыте я убедился – когда умирает одна змея, другая приходит ей на смену. В мире всегда найдутся плохие люди. У них налажено вечное, бесперебойное снабжение.

Поэтому я сомневаюсь, меняю ли я хоть что-то.

Провожу рукой по лицу, стряхиваю с себя эту хмарь и возвращаюсь на кухню, чтобы налить стакан воды. Я ставлю его на тумбочку рядом с тихо посапывающей Слоан и иду в душ.

После этого я переодеваюсь в свежий костюм и завариваю себе кофе покрепче.

Он мне понадобится.

Потому что как только взойдет солнце, со всего мира явится парад визитеров, чтобы выразить почтение новому королю.

7
Слоан

Проснувшись в незнакомой комнате, я несколько секунд пытаюсь сориентироваться.

Интерьер выполнен в серых и черных тонах. Мебель современная и по-мужски сдержанная. Одну из стен почти полностью занимает незажженный камин. У противоположной стены – диван и стол, вокруг которого небрежно расставлены стулья. Окна занавешены плотными черными портьерами, так что в комнате темно, но бледный свет из открытой двери напротив позволяет осмотреться.