От неожиданности я вздрагиваю и чуть не роняю микрофон на пол. За время репетиции ни одна живая душа не намекнула, что в зале посторонний. Мы шутили и пели так, словно делаем это лишь для себя. А теперь…

– Посредственно, – звучит со стороны барной стойки сухой трескучий голос, и мое сердце останавливается.

Глава 12. Первая стычка

– Посредственно? – со взрывом смеха переспрашивает Егор.

За его спиной возмущенно переговариваются музыканты. Кто-то шепчет: «Мудак!» А я изо всех сил напрягаю зрение, чтобы рассмотреть «доброго критика».

– Племянник, у тебя слух испортился? – Дядя щедр на «комплименты» не только в мой адрес.

– Вообще-то, Ева пела без фанеры и распевки! – Егор, кажется, готов драться за меня.

– Да хоть без трусов! Я тебе уже говорил: песня дерьмо. Исполнение, кстати, не лучше.

Одновременно с голосом слышны приближающиеся шаги. Мягкие, как поступь тигра на охоте.

– Лео, ты нудишь точь-в-точь как мамин пятый муж. Но у того маразм, ему простительно.

Егор спрыгивает со сцены и идет навстречу дяде.

– Я зевнул два раза, – выкладывает наш критик еще один аргумент.

Надеюсь, последний.

– Дядь, ты это… не обижайся. В твоем возрасте спать нужно больше. Тогда зевать не захочется.

Смелости Егора можно позавидовать. Мне дышать сложно в присутствии этого Лео, а он еще и спорит.

– Бессмертным себя возомнил? – смеется его дядя, и на границе света и тени я, наконец, различаю силуэт мужчины.

Не ошиблась. Это мой первый клиент. Тот, кто не стал ругать за игру на рояле, заступился за меня перед мегерой и вместо работы отправил ужинать. Второй человек в этом городе, который проявил участие к глупой голодной девчонке.

Лео…

Несмотря на обиду, меня буквально затапливают благодарность и восторг. Теряюсь, как тогда на лестнице… К счастью, мудрый внутренний голос быстро возвращает мозг на место. «Лео просто утилизировал с твоей помощью ненужный ужин. Никаких нимба и крыльев», – отрезвляюще шепчет он, и улыбка стекает с губ.

– Вы правы. Посредственно. Я не профессиональная певица, – оправдываюсь я, ощутив на себе взгляды Егора и его дяди. – Жаль, что вам пришлось это выслушать. – Расправляю плечи и вздергиваю подбородок.

– Попытка показать себя засчитана. – Дядя Егора смотрит на меня не мигая. – Дальше можешь не стараться.

По его лицу невозможно прочесть ни одной эмоции. Этот Лео – полная противоположность открытого, доброго племянника. И все же штуковиной за ребрами чувствую презрение. Словно я на что-то рассчитывала. Пыталась кем-то воспользоваться.

Понять бы только на что и зачем?

– Э-э, дядя, тебя точно мамин пятый покусал. Ева не одна из этих… – Егор многозначительно кивает куда-то в сторону. – И вообще, она со мной, так что вырубай паранойю.

– Конечно. – Лео скрещивает руки на груди и бросает на меня еще один нечитаемый взгляд.

– Блин, ты мне сейчас девчонку совсем запугаешь. – Не дожидаясь моего побега, Егор кладет ладонь на плечо драгоценного родственника и уводит его за собой вглубь зала. – Расскажи лучше, как сделку закрыл. «Бессонница» уже твоя? Праздновать будем?

Шаг за шагом две мужские фигуры растворяются в темноте. Однако облегчение приходит, лишь когда в клубе становится тихо.

Как после двух уборок подряд, усилием воли я заставляю себя расслабить плечи. Отпускаю несчастную стойку, за которую, оказывается, держалась все это время, и приземляю пятую точку на удобный табурет.

Наверное, нужно уйти отсюда. Не ждать никакой помощи от Егора и не прощаться. Во всяком случае, именно так поступают остальные музыканты. Складывают инструменты, безмолвно переглядываются и по одному исчезают за дверью сцены.

«Уж как-нибудь соображу, на чем доехать до хостела!» – подбадриваю я себя. Только подняться все равно не получается. Накрывает какая-то апатия.

Почти две недели с момента приезда в Питер все было хорошо. Я крутилась как белка в колесе, старалась никого не подвести и радовалась, что не осталась на улице. А теперь из-за совершенно чужого мужчины ловлю жесткий откат.

Он как удар лопатой по темечку. Нет ни одной причины для слез, однако глаза неожиданно щиплет. У меня есть деньги, я больше не провинциалка в заношенных джинсах, а все равно ощущаю себя беспомощной и никому не нужной.

Ума не приложу, сколько бы еще так просидела. Но как только за последним музыкантом захлопывается дверь, на сцену возвращается Егор. Такой же улыбающийся и довольный, как во время ужина.

– Что, крысы сбежали с корабля? – Он с тоской смотрит вокруг.

– Я тоже не прочь… – Почему-то становится холодно. – …сбежать. – Обхватываю себя руками.

– Расстроилась из-за дядьки? – Егор подходит ближе и тянет меня к груди.

– Желудок не хочет переваривать твои суши. Требует залить их хотя бы чаем. – На душе все еще паршиво, но разговаривать о причинах нет никакого желания.

– Суши, значит? – Серые глаза весело щурятся.

Не хочу придумывать новую ложь и молча пожимаю плечами.

– Ну, раз девушка желает чай, значит, нужно срочно сообразить ей чай! – Словно волшебный джинн из знаменитой лампы, Егор выпускает меня и низко кланяется. – Валим отсюда. По дороге расскажу тебе о своем любимом дяде. Думаю, ты его поймешь. – Нисколько не беспокоясь о гитаре, он ведет меня к выходу.

Глава 13. Продюсер

Непредсказуемый Егор верен себе до конца. Вместо того чтобы пригласить на чай в ближайшее кафе, он берет пару стаканчиков навынос и везет меня в неизвестном направлении.

Минут двадцать за окнами мелькают билборды и высотки, красивый парк и какой-то модный современный квартал. На самой окраине города минивэн выруливает к стройке и останавливается.

– Прогуляемся? Здесь недалеко. – Егор манит меня стаканчиком и улыбкой.

– Если скажу, что не гуляю с незнакомыми маньяками… прокатит?

На улицу и правда не хочется. Котлованы меня в принципе никогда не интересовали, вдобавок сегодня вечером еще и холодно.

– Здесь недалеко. – Упрямец распахивает мою дверь. – А за маньяка даже обидно. Какой же я незнакомый? Третий день общаемся. Уже, считай, свой!

– Хорошо, – соглашаюсь я, тяжело вздохнув. – Только если близко.

Через пару минут становится ясно, что Егор не обманул. Мы идем вдоль забора до окончания стройки, сворачиваем в темный переулок. И затем по узкой тропинке выходим к скамейке над обрывом.

– Ничего себе! – Рот открывается сам.

Прямо передо мной, в низине, как на ладони раскидывается Питер. Со всеми своими фонарями, пестрыми рекламными щитами и кривыми изгибами рек. Огромный и величественный.

– Здесь офигенно, да? – Егор хлопает рукой по сиденью.

– Как ты нашел эту скамейку? – Я сажусь рядом и поджимаю под себя ноги.

Надо признать, это идеальное место для романтического свидания. Вверху звезды, внизу город, вокруг ни души. Еще бы не представлять постоянно чеканный профиль с ямочкой на подбородке и брезгливо изогнутыми губами, и можно было бы считать себя счастливой.

– Забыла, кто я? – смеется Егор. – Иногда продукты приходится возить в такие дыры, что и навигатор теряется в догадках.

– Музыкант-снабженец! – Я не могу сдержать улыбку. – Фантастическое сочетание. К тому же у тебя все получается хорошо.

– Я лучший, крошка! – Скромник наконец вручает мне чай и накидывает на плечи свою байку.

– Так и буду тебя звать. Лучший! – Делаю первый глоток и урчу от удовольствия как кошка.

Это совсем не тот чай, который я люблю. Слишком сладкий, остывший, с лимоном вместо бергамота. Но здесь, над обрывом, он кажется чем-то волшебным. Напитком богов, который те подарили смертным, чтобы они хоть иногда забывали о своих проблемах.

– Ева, ты не злись на Лео. – Как будто в ответ на мои мысли о проблемах, Егор начинает рассказывать о дяде. – Он в целом нормальный. Временами вообще классный.

– Не нужно его оправдывать. Это лишнее. Я ни на что не обиделась.

– Знаешь… – Егор поднимает голову к небу. – Он мне как отец. Пока мама бегала по загсам в поисках лучшего мужа, Лео научил меня играть на гитаре, нашел хорошую музыкалку, а потом оплатил учебу в вузе. Если бы не он, многое в моей жизни сложилось бы иначе: ПТУ, армия и какая-нибудь стройка или дальнобой.

– Тебе повезло с таким родственником, – говорю совершенно искренне. С собственной родней даже сравнивать не хочется. – Надеюсь, дядя не запретит тебе приближаться ко мне, – добавляю с улыбкой, вспомнив запрет на приближение к роялю.

– Нет, – округляет глаза Егор. – Он ничего не запрещает. Сейчас на Лео навалилось много проблем, поэтому он слегка жестит. А так он вменяемый.

– Мне у него больше не работать, график поменялся. Так что это неважно, – отмахиваюсь я и вздрагиваю.

Надо бы поскорее повернуть эту беседу в какое-нибудь другое русло.

– Ясно. Зацепил он тебя. – Егор задумчиво крутит свой стаканчик в руках. Как-то невесело усмехается. – Девчонкам всегда крышу сносит, когда рядом со мной появляется дядька. Забывают, с кем пришли и кто я такой. Юбки сразу вверх, трусы долой.

– Ну, мне крышу из-за каких-то престарелых пижонов не сносит.

Про престарелого, конечно, вру. На вид дяде Лео не больше тридцати пяти. Но звучит однозначно красиво.

– Ева! – Егор трясется от хохота.

Его рука со стаканчиком ходит ходуном, и тонкий ручеек чая проливается на землю.

– Я сказала что-то смешное?

– Ты… Я тут распинаюсь про учебу, про музыкалку, про жизнь, а ты… Ты правда не узнала его?

– Эм-м… А должна была?

– Ты не знаешь, кто такой Леонас Рауде?

Егор смотрит на меня уже без веселья – шокированно. С таким же шоком смотрел папа, когда в одиннадцать лет я спросила его, что такое секс.

– Рауде? – Челюсть отъезжает вниз.

– Ага!

– Твой дядя… Тот пижон… Это знаменитый композитор и продюсер Леонас Рауде? Агент Адама Болдина и «Малины»?

Теперь у меня тоже трясутся руки. И не от смеха!

– Он самый. Владелец центра «СтарГрупп», – кивает Егор. – «Малину», Болдина и еще с десяток звезд создал именно он. Не в одиночку, ясен пень. На Лео работает целая команда спецов, но песни и основные идеи его.

Пазлы двух наших встреч, наконец, складываются в понятный рисунок.

– Боже, твой дядя подумал, что я пела именно для него? – Делаю большой глоток. – Чтобы произвести впечатление… – Я мечтаю провалиться сквозь землю.

– Забей! Ты пела для меня.

– Но он сказал… – Замолкаю. Не хочется повторять последнюю фразу Рауде. Еще меньше хочется вспоминать его презрительную интонацию.

– Открою тебе страшный секрет. Только никому! – Егор по-детски прикладывает указательный палец к губам. – Из «Малины» скоро уйдет одна из солисток. Информация о ее беременности уже просочилась в прессу, и теперь дядьку сутками донимают желающие занять вакантное место. Он даже с городской квартиры съехал. Устроил в ней ремонт, а сам живет в доме, который подарил моей маме после ее первого развода.

– Это там я делала уборку… – Постепенно прихожу в себя.

– Ага.

– …и застукала тебя с одной из кандидаток. – Делаю еще один глоток. – Егор, а спеть? Ты попросил меня спеть… для Лео? – Внезапная догадка оглушает.

– Я…

Свободной рукой он чешет затылок.

– Молчи. – Я тяжело сглатываю. Случайности не случайны. – Проклятие, зачем?!

– Я слышал, как ты пела во время уборки. Услышал сквозь наушники и охренел.

– Кошмар… – бессильно хныкаю.

– Это было круто. Это было очень круто! Помнишь, как пацаны впечатлились? Думаю, Лео тоже. Жаль, что он упрямый индюк с неизлечимой паранойей и вместо приглашения на прослушивание нахамил.

Глава 14. Талисман

За две недели учебы и работы кое-как удается выкинуть из головы встречу с господином продюсером.