– Вечеринка закончена! – объявляет он, не оборачиваясь. – Дальше каждый сам по себе. Дом в вашем распоряжении.

Егор ведет себя так, будто он здесь главный и в гостиной нет никакого дяди.

– Мы с девчонками вызовем такси.

Прекрасно помню, что Соня и Лика мечтают задержаться. Для них эта вечеринка – ожившая сказка. Шоу, на которое не зовут девушек их круга. Однако мне слишком тревожно. Не по себе от присутствия Рауде и прикосновений Егора.

– Не спеши, – шепчет он на ухо. – У меня для тебя подарок.

– Ты и так задарил… нас.

– Настоящий талисман необходимо баловать. А такую, как ты, баловать особенно. – Его горячая рука по-хозяйски смещается со спины на поясницу и мягко подталкивает вперед.

– Нет… – Я пока не теряю надежды увернуться. – Уже поздно, а у меня работа, учеба и… – Лихорадочно пытаюсь придумать что-нибудь еще, найти уважительную причину для побега.

Однако всегда внимательный и заботливый Егор, похоже, вообще ничего не слышит. Под свист и смешки друзей он уверенно ведет меня мимо зоны барбекю, мимо огромных окон гостиной, в которых больше никого не видно… к дому.

Борясь с собой, с трудом передвигаю ноги. Все еще на что-то надеясь, кошусь в сторону подруг, ищу любой повод остановиться.

– Не бойся. Я тебя не съем. – Словно чувствуя мое состояние, Егор начинает действовать активнее.

Как только мы переступаем порог дома, он подхватывает меня на руки и с удивительной для его худощавой фигуры легкостью взбегает по лестнице на второй этаж.

* * *

Когда захлопывается дверь спальни, волнение достигает пика. Оно опутывает невидимой веревкой с головы до ног и лишает сил.

– Ты очень красивая. – Голос Егора хрипит, пока его ладони скользят по телу. – Такая сладкая и настоящая, что не верится.

– Ты тоже… красивый.

Я не знаю, что говорить и что делать. В фильмах такие моменты выглядят эффектно, а в реальности… в голове царит хаос.

– Я весь день мечтал остаться с тобой наедине. Все эти гребаные две недели. Еле дожил. – Егор гладит подушечками пальцев мое лицо, обводит губы, заставляя их раскрыться.

– Ты говорил о подарке, – пытаюсь отвлечь его. В моем состоянии лучше казаться алчной, чем испуганной.

– Сладкая моя, я подарю тебе все что захочешь. – Он целует в щеки. Медленно снимает с меня полотенце. – Хоть луну с неба.

– Я не уверена, что готова.

Девчонки предупреждали, что Егор захочет большего. Я и сама догадывалась об этом. Он столько ухаживал за мной, устраивал прослушивание, сдувал пылинки. Только дура могла верить, будто все это лишь из-за того, что я принесла группе удачу.

Я обязана была понимать, чем закончится этот вечер. И все же… теряюсь. Одна часть мозга говорит: «Беги. Ты его даже не любишь!» А другая смеется над первой: «И как ты скажешь ему «нет»? Где еще найдешь такого принца на белом коне?»

– У тебя никого не было раньше? – Егор прижимается своим лбом к моему. Целует в нос.

Слова «не было» приходится выталкивать из себя через силу, как что-то позорное.

– Золотая девчонка. – Горячий язык касается моих губ, повторяет движения пальцев.

Это еще не поцелуй, прелюдия к нему, но сердце замирает от интимности.

Боясь показаться трусихой, я кладу руки на плечи Егора. Ломаю себя, заставляя расслабиться.

– Хочу тебя. – Он вжимается бедрами в мой живот. Позволяет ощутить налитой член. – Черт, я так давно тебя хочу, что крышу сносит. – Сдвигает в стороны лямки купальника.

– Мы можем еще немного подождать? – Сама не знаю, как решилась на этот вопрос.

– Ты убиваешь меня, детка.

Попытка сорвать стоп-кран ни к чему не приводит. Как и на улице, Егор меня не слышит. Его губы покрывают поцелуями плечи. Руки уверенно тянут вниз несчастный купальник.

Наверное, нужно поддаться. Отключить комплексы. Не ждать, что я почувствую нечто особенное, что перед глазами вспыхнут звездочки, а за спиной вырастут крылья.

«Это всего лишь секс», – звучит в голове веселый смех Лики.

«Егор лучший кандидат для первого раза», – вторит ей внутренний голос.

– Можно мне хотя бы в душ?.. – Цепляюсь за эту просьбу как за спасательный круг.

– Что ж ты такая упрямая? – шумно вздыхает Егор и нехотя выпускает меня из кольца своих рук.

* * *

Стоит остаться одной, внутри будто что-то лопается. Трясущимися руками я закрываю дверь на защелку и на ватных ногах становлюсь под душ.

Следующие несколько минут превращаются в пытку.

Поначалу Егор терпеливо ждет. Сквозь шум воды слышны тяжелые шаги, какой-то шелест и удар. Потом, вероятно, его терпение лопается.

– Русалка, ты выходить собираешься? – Первые слова звучат ласково. В них нет ни злобы, ни раздражения.

В ответ очень хочется открыть дверь и еще раз попросить подождать, сохранить нашу уютную френдзону. Но что-то подсказывает, третья попытка закончится провалом, как и две предыдущие.

– Детка, у тебя там все в порядке?

Егор стучит в дверь и нервно дергает ручку. Видимо, на смену спокойствию пришла тревога.

Я наконец нахожу силы разлепить губы:

– Все хорошо.

– Я тут заждался тебя. – Он сильнее барабанит в дверь. Кажется, вот-вот вынесет ее плечом или ногой.

– Прости меня.

В комнате еще верила, что решусь. Здесь от уверенности не осталось и следа.

– Охренеть! Ты что, продинамить меня решила?

– Я. Не. Могу. – Из лейки под потолком льется горячая вода, а меня трясет как от холода.

– Коть, что за детский сад? Это ж я! Ты меня знаешь, я тебя знаю. Все будет круто.

– Я ошиблась. В себе. – Соскальзываю по стене на пол.

– То есть две недели все было ОК, а сейчас, когда завела меня до отказа… в кусты?

Не узнаю своего Егора. Да, я видела, как он пил. Бутылку или две. И все равно… там, за дверью словно кто-то чужой. Опасный и жестокий.

– Я говорила тебе, просила… – Кусаю губы.

– Ээ… Ева, ты серьезно? – Впервые за долгое время Егор называет меня по имени. – Я завалил дорогими шмотками этих твоих шлюх, разрешил им прийти на мою вечеринку, бухать с моими лучшими друзьями. А ты, как малолетка, включила заднюю?

– Прости, что подвела тебя. – Я обхватываю руками плечи.

Больше всего сейчас хочется прижаться к груди друга, выслушать очередную его интересную историю, сделать глоток остывшего чая, посмотреть на огни ночного города… Мне бы хоть на минуту оказаться в той безопасности.

К сожалению, детские игры в песочнице закончились.

Глава 17. Рауде

Не знаю, сколько времени я нахожусь в ванной. Может, час. Может, два.

Когда от воды на пальцах появляются морщинки, выхожу из душа и закутываюсь в огромный, как палатка, белый халат. В нем, прижавшись боком к стене, я сижу на полу и чего-то жду.

Уставший мозг больше не пытается оценивать ситуацию или искать выходы. Временами я проваливаюсь в странное подобие сна, просыпаюсь от непонятных звуков где-то в глубине дома и как на распятие смотрю на дверную ручку.

Ближе к середине ночи ночевка на полу становится невыносимой. Боясь встречи с Егором, я осторожно открываю дверь и выглядываю в комнату. Там, к счастью, никого.

На тумбочке выгоревшая до основания свеча. На полу бесформенной тряпкой – мой купальник. Посреди кровати – нетронутая пачка с презервативами.

– Все хорошо, – шепчу я себе, поднимая купальник.

Его, как и остальные наряды, нужно вернуть. Не представляю, как буду объяснять это девчонкам. Последнее, что хочется им рассказывать, – правда.

Коридор встречает прохладой, будто кто-то включил на полную мощность кондиционер и умышленно выстуживает дом. Еще он встречает музыкой. За толстыми стенами спальни я не слышала никакой мелодии, но здесь звуки рояля окутывают невидимым облачком и заставляют вздрагивать.

Хреновая новость! В сонном царстве есть кто-то неспящий. Учитывая количество музыкантов, пришедших на вечеринку, трудно угадать, кто именно посмел прикоснуться к роялю. Это может быть и клавишник, и заменявший его пару раз на репетициях басист, и Егор.

Встреча с последним станет настоящей проблемой. Второй раз он точно не позволит никуда сбежать. А устраивать публичную ссору… после такого от меня отвернутся и его приятели, и, возможно, соседки.

Я не знаю, что предпринять и как выбраться из дома. С минуту стою на месте, пытаясь сочинить новое оправдание. Нервно мну пояс халата. И внезапно понимаю: музыканты группы ни при чем.

Если бы сегодняшнюю ночь можно было переложить на ноты, она звучала бы именно так. Как невероятная Арктическая элегия одного знаменитого итальянца.

Не самая сложная композиция, но и не самая легкая. Ни клавишник, ни басист, ни Егор не смогли бы сыграть ее так чисто и свободно, идеально чувствуя каждую ноту, как играет неизвестный пианист.

Рауде!

От догадки подкашиваются ноги, и ненормальный мозг, вместо того чтобы позволить отступить, толкает вперед. К лестнице. К роялю. К темноволосому мужчине в белой рубашке с закатанными рукавами.

– Извините, – хриплю, когда он поднимает голову и останавливает на мне свой взгляд. – Я думала, все спят… – Мысленно посыпаю голову пеплом.

– Не все. – Леонас прекращает играть. Красивые руки с длинными узловатыми пальцами замирают над клавишами.

– Вы… Вы оч-чень хор-рошо… играете. – Какого-то черта во мне просыпается болтушка-заика. – Эйнауди, да? Арктическая элегия. – Поплотнее запахиваю халат и опускаю взгляд на свои босые ступни.

Словно это выше его достоинства, Рауде не отвечает. Я чувствую, как он смотрит на меня. Замечаю, как делает глоток янтарной жидкости из пузатого бокала. Слышу, как хмыкает своим загадочным мыслям.

– Простите. – Суетливо приглаживаю волосы.

Все же стоит убраться отсюда. В гостевой спальне на первом этаже лежат мои вещи и телефон. Нужно забрать их, отыскать девчонок и вызвать такси. Желательно тихо, чтобы не разбудить Егора или кого-то из его…

Закончить свою мысль я не успеваю. Рауде придвигает к своему стулу еще один и приглашающе хлопает по сиденью. Опять без слов.

Глава 18. Ответы

Прикованные к полу ноги вновь становятся свободными и легкими. Чтобы преодолеть несколько метров до Леонаса, мне хватает одного вдоха.

Всполошенные извилины тут же придумывают очередные глупые вопросы – подначивают спросить, удалось ли починить сломанную банкетку и куда она делась. Но я вовремя прикусываю язык. Выпрямив спину, сажусь рядом с Рауде и прячу подрагивающие ладони в длинных рукавах халата.

Словно решил довести меня до нервной комы, господин продюсер продолжает молчать. Его пальцы опять ложатся на клавиши, и комната наполняется новыми звуками.

На этот раз он исполняет не Эйнауди. Что-то незнакомое. Простое для классики и слишком мелодичное для эстрады. Возможно, свое…

Повторив мелодию два раза, Леонас замирает, а его взгляд останавливается на рукавах моего халата.

Забывая дышать, медленно высовываю руки. Никогда в жизни я не сочиняла музыку с кем-то на пару. Чужая фантазия всегда сбивала, мешала рождаться своему. Но мелодия Рауде непривычно затягивает.

Вместо повтора или новой композиции я продолжаю его импровизацию. Подбираю аккорды так живо и смело, как не делала этого даже в музыкальной школе. И уже скоро с удивлением замечаю, что Большой босс музыкального мира подхватывает за мной.

Леонас играет уверенно, будто слышал эту мелодию не раз. Он ничего не меняет. Лишь добавляет ритмические вариации, делая из первого пришедшего мне в голову мотива что-то большее. Настоящее произведение.

Это настолько неожиданно и красиво, что забывается весь кошмар сегодняшней ночи. Я больше не думаю о Егоре, не боюсь его появления и не стыжусь своей детской реакции на попытку сблизиться.

Рядом с Рауде происходит что-то волшебное. С этим сложным мужчиной так легко, что за спиной раскрываются те самые крылья.

– Спасибо, – стыдливо произношу я, когда мы заканчиваем и Леонас берет свой бокал.