Николас Кейдж. Биография. Культовый неудачник или гениальный актер? (страница 3)
Вторая ветвь – от тети Николаса, Талии Шайр, которая дважды была замужем. Первый раз – за композитором, лауреатом премии «Оскар» Дэвидом Шайром (он, в частности, был композитором «Разговора» Фрэнсиса Форда Копполы). От этого брака (супруги развелись в 1980 году) остался сын Мэтт Шайр, который стал продюсером и сценаристом, например, он был одним из авторов уже упоминавшегося «Моцарта в джунглях», над которым работали его двоюродный брат Роман и двоюродный дед Энтон. От второго брака с продюсером Джеком Шварцманом у Талии Шайр родились двое детей, Роберт и Джейсон. Первый стал продюсером (в том числе работал над «Мейнстримом» и «Шоугерл» Джии Копполы) и композитором (написал музыку к дебюту Джии «Пало-Альто»), а также режиссером инди-кино и солистом рок-группы Rooney. Джейсон Шварцман тоже был певцом, а также барабанщиком (девять лет играл в группе Phantom Planet, с которой записал саундтрек к популярной мыльной опере «Одинокие сердца»). Но более всего известен, конечно, как актер, в частности постоянный участник и соавтор фильмов Уэса Андерсона; родню тоже вниманием не обделил – играл в «Агенте “Стрекоза”» Романа Копполы, «Марии-Антуанетте» Софии, «Мейнстриме» Джии и «Мегалополисе» дяди.
К чему все это подробное перечисление заслуг родственников Николаса Копполы? Все просто: чтобы было ясно, от чего впоследствии откажется Николас Кейдж, заменив фамилию на псевдоним. Куда ни копни – чуть ли не все родственники связаны если не непосредственно с кино, на крайний случай с музыкой, то хотя бы с искусством как таковым. Звездное прошлое и не менее звездное настоящее обширного семейства, чьи семена были заложены эмигрировавшим в Америку Агостино Копполой, располагали к тому, чтобы с детства маленький Николас ощущал себя частью огромного древа, раскинувшего свои ветви по всей голливудской киноиндустрии. Он и ощущал, но именно это чувство впоследствии заставит его гордо отринуть наследие знаменитых родственников и пойти своим путем.
А пока Николас все еще Коппола. Он родился в 7 января 1964 года в Лонг-Бич, Калифорния. В 1976 году Огюст Коппола и Джой Фогельзанг развелись, хотя и до этого жили, скажем так, не особенно дружно. Проблемы в семье начались, когда мальчику было всего шесть лет. Тогда он, по его рассказам, много смотрел телевизор, чтобы отвлечься от постоянной ругани в доме, и временами даже мечтал оказаться внутри экрана. Вместе с братьями Романом и Кристофером он писал небольшие сценарии, снимал фильмы на камеру Super 8 и сам снимался в главных ролях. Этот опыт стал для него важнейшим в жизни: именно тогда он определился с тем, чем хотел бы заниматься.
Непосредственное влияние на Кейджа также оказал и отец. Огюст Коппола, хоть и преподавал литературу, был невероятным киноманом и постоянно водил сына в кинотеатр. Причем не только (и даже не столько) на актуальные новинки в сетевых кинозалах, но и в так называемые артхаусы – небольшие кинотеатры, в которых показывали классику, новинки авторского кинематографа и прочее «сложное» кино (оттуда и пошел, кстати, термин arthouse, которым обозначают подобную категорию фильмов). В частности, особенно они любили легендарный Nuart Theatre, где показывали свои фильмы не менее легендарные режиссеры независимого кино Джон Уотерс, Расс Майер и Дэвид Линч (кстати, «Голову-ластик» будущий актер посмотрел там же).
Таким образом, в детстве маленький Кейдж познакомился со всей важной классикой кино: от Федерико Феллини и Микеланджело Антониони до Акиры Куросавы и Жана Кокто. Последний как актер и как режиссер, например, его фильм «Красавица и чудовище», до глубины души поразил Николаса. Но еще больший шок он испытал от просмотра фильмов немецкого экспрессионизма: «Кабинет доктора Калигари», «Голем», «Последний человек» и особенно «Носферату, симфония ужаса». Этот фильм стал таким влиятельным и важным, что образ вампира пройдет через всю карьеру Кейджа; сам он признавал[2], что считает эту ленту одним из сильнейших впечатлений в жизни. Иронично, кстати, что в ремейке «Носферату» Роберта Эггерса 2024 года одну из главных ролей как раз сыграл Николас… только Холт, а не Кейдж.
Экстравагантный, совершенно внеземной образ вурдалака в исполнении Макса Шрека в немом шедевре Фридриха Вильгельма Мурнау как будто стал путеводной звездой для Кейджа во всей его жизни: эпатаж и вычурность определяли в дальнейшем почти все, чем он занимался в жизни. Еще одной важнейшей вехой для становления юного Николаса стали образы, воплощенные Джеймсом Дином в фильмах «К востоку от рая» Элиа Казана и «Бунтарь без причины» Николаса Рэя – тогда Огюст Коппола привел 11-летнего парня на двойной сеанс. Впоследствии Кейдж неоднократно признавался[3], что Дин стал своего рода иконой для него и влиял на протяжении всей карьеры актера.
Тут стоит отметить, что, несмотря на родство, у отца Николаса были не самые лучшие отношения со своим братом: успех «Крестного отца» в 1972 году сделал Фрэнсиса Форда настоящей звездой Голливуда, и есть мнение, что Огюст ревновал родственника к его успеху. Впрочем, Кейдж рассказывал[4], что в обширном семействе Копполы в целом было нормой завидовать и ссориться: например, дедушка Кармине Коппола считал себя недооцененным композитором, особенно когда временами прозябал без работы. Огюст, старший из сыновей Кармине, небезосновательно считался своего рода локомотивом семейства: начитанный и насмотренный, с докторской степенью по литературе, красавец, мечтавший о карьере великого писателя. И тут вдруг младший брат, до этого снимавший симпатичное, но в основном не слишком успешное кино (за исключением мюзикла «Радуга Финнегана»), срывает овации публики своей гангстерской сагой. Николасу тогда было восемь лет.
Он рассказывал про эпизод, когда дядя отправил им несколько рекламных футболок с символикой «Крестного отца», но отец запретил ему носить их. Позже, с выходом второй части фильма, они отправились в кинотеатр, чтобы посмотреть его, но Огюст попросил сына никому не говорить об этом. В любом случае для Николаса это все было каким-то парадом тщеславия.
В середине 1970-х его отправили в Калифорнию к дяде, покуда отец путешествовал по Европе; он смог осуществить свою мечту – познакомиться с Марлоном Брандо, еще одним своим кумиром. Им повезло встретиться дважды, первый раз – после премьеры «Апокалипсиса сегодня» в 1979 году (Николасу тогда было 15). Встреча, правда, была не совсем такой, на какую он рассчитывал: он оказался в доме дяди, где также был Брандо. Юный Коппола нашел его среди гостей и сказал, что тот всегда был для него источником мотивации. На что 55-летний ветеран Голливуда ответил ему: «О господи, Ник, дай мне, бл*дь, немного отдыха». Все из-за того, что съемки в «Апокалипсисе» для Брандо были не из легких по целому ряду причин: Коппола был вынужден снимать Марлона особенным образом из-за того, что тот был весьма упитанным для роли полковника Куртца; плюс актер постоянно ссорился с Денисом Хоппером, исполнителем роли одержимого его персонажем журналиста, из-за чего добавлял в и без того сложные съемки еще больше стресса для всех, и особенно для Копполы. Поэтому по окончании съемок он был измотан и не особенно рад появлению своего юного фаната.
Тем не менее для Николаса эта встреча была очень важной, но еще более важной он называет встречу с Джерри Льюисом, популярным в то время комиком и звездой комедии «Чокнутый профессор» (1963), с которым он познакомился за кулисами одного из его выступлений в Лос-Анджелесе. Тогда Коппола подошел к легенде комедии и сказал ему, что Льюис и Брандо для него – два важнейших актера современности. На что Льюис, усмехнувшись, добавил: «Что ж, Брандо тоже хорош!», а заодно поблагодарил молодого человека за это признание. Впоследствии им удастся поработать вместе – в 2016‑м они снимутся в фильме «Доверие», где Льюис сыграл отца героя Кейджа. В 2017-м комик скончался в возрасте 91 года.