Мы встретились взглядами. Его глаза показались мне черной дырой, непроницаемой и мрачной, куда меня неотвратимо затягивало. Возможно, такой эффект создавало слабое освещение, а возможно, мне так показалось из‑за сводящего с ума желания, но приятного в этом было мало.

– А ты смелая малышка, Сули, – хохотнул вдруг хозяин покоев. – Редко кто решается сам переступить порог этой комнаты.

– Я… я… не сама, – едва пролепетала я, просто умирая от желания.

Щеки пылали, губы горели, а в животе трепетали тысячи бабочек, каждая взмахивая крыльями с неистовой силой. В горле пересохло, и каждое слово давалось с трудом, словно я вытаскивала их из глубокого колодца, наполненного темной, вязкой патокой.

– Ты все еще веришь в это, Сули?

Герцог прошелся по спальне. Широкие плечи, узкая талия, длинные ноги… Я смогла даже оценить упругий зад, обтянутый тканью штанов.

Зад? Зачем мне нужен его зад?

И опять испытала немыслимое притяжение. Подозрение шевельнулось в голове. Я потеряла сознание на дороге, а потом очнулась здесь. Может, меня напоили дурью? Но когда? Я не помнила свадьбу, не знала, откуда кровь на моей одежде, не понимала, почему меня везли на крупе коня.

И тут в голове стрельнуло. Вода из плетеной фляги! Точно! Этот тощий щегол наверняка что‑то подмешал в нее.

«Вот сволота! – мысленно заскрипела я зубами. – Попадись мне только!»

Что сделаю с парнем в маске, не знаю, но злость так и закипела в груди. И неожиданно я взбодрилась, словно моя ярость разорвала путы притяжения. Я встряхнула головой, прогоняя лишние мысли, и спросила:

– Что вы от меня хотите?

– Я? – герцог замер и уставился на меня неподвижным взглядом. – Это ты должна хотеть.

– Что? – я опешила от удивления. Господин говорил загадками. Его утверждение, что я сама хотела оказаться в его спальне, противоречило всему, что я написала в книге. – А чего я должна хотеть?

– Не глупи, Сули. Ты должна понравиться мне, иначе…

Вот он повернулся ко мне и начал медленно расстегивать пуговицы на белоснежной рубашке. Одна, другая, третья…

В свете свечей глянцево блеснула обнаженная кожа. Я увидела внушительную грудь с мощной мускулатурой и мгновенно напряглась. С таким человеческим образчиком вряд ли справлюсь, даже если очень постараюсь.

– Что случится, если я не понравлюсь вам?

И тут я сделала открытие: если я не смотрю на герцога, сексуальное притяжение отступает, голова становится ясной.

– Не прикидывайся дурочкой, Сули. Твой жених, теперь уже муж, не получит обещанные ему земли, твоя мать не рассчитается с долгами, а твой брат уйдет в солдаты. А ты потеряешь шанс родить ребенка с хорошей родословной и станешь рабыней в моем замке.

– Что? – я попятилась, не веря своим ушам. – Ерунда какая‑то.

– Твой жених подписал договор, и ты согласилась с ним. Он умолял меня воспользоваться правом сюзерена на первую ночь с новобрачной. Иди ко мне.

Глава 4

Я стояла, будто окаменев. Мое сознание отказывалось принимать информацию. Меня продали? Но почему? Грегор готов был умереть за меня, подставил под меч грудь, брат тоже бросился на защиту. Почему этот господин заявляет, что все, что я помню, чистой воды неправда?

А герцог будто насмехался надо мною. Он неторопливо снял рубашку, налил себе кубок вина из стоявшего на столике графина, выпил его залпом. Потом начал расстегивать широкий ремень. Я слушала, как скрипит от его усилий кожа, как звякает рукояткой кинжал, как с шелестом падают на пол штаны.

Герцог с хрустом расправил голые плечи, переступил длинными ногами и сел на кровать, расставив бедра. Мол, смотри, любуйся тем, кто будет ночью тебя терзать. Я не двигалась. Тогда он похлопал ладонью себя по бедру, приглашая меня сесть к нему на колени.

– Не верю, – прошептала я помертвевшими губами. – Ни одному вашему слову не верю. Это подло!

Я лихорадочно огляделась, мысленно прикинула расстояние до кинжала. Черт, не успею! Просто захватила в горсть ворот рубашки и попятилась.

Но герцог мгновенно понял мою задумку. Он вскочил и в один прыжок оказался рядом, между нами почти не осталось расстояния. Я чувствовала тепло его тела, ощущала легкое покалывание от щетины на щеке. Запах его кожи, терпкий и мужественный, кружил голову, но я собрала волю в кулак и не поддалась магии. Герцог жестко схватил меня за локти, до боли сжал их и прошипел, глядя прямо в глаза:

– Куда собралась, малышка? Хочешь разрушить жизнь нескольких людей?

– Отпустите меня, или я за себя не отвечаю.

Я смотрела вверх, задрав голову, потому что едва доходила ему до плеча, а душа кипела и волновалась от злости, как бушующее море. Но чувствовала, что еще немного зрительного контакта, и былое желание вернется с новой силой.

– Ха! И что ты сделаешь, малышка? – расхохотался герцог, запрокинув голову.

Это была его ошибка. Я мгновенно воспользовалась моментом: сгруппировалась и отвесила короткий хук прямо в солнечное сплетение. Мой кулак погрузился в мягкий, расслабленный живот герцога. Он зарычал, рефлекторно согнулся, и тут я добавила двумя пальцами в глаза – запрещенный прием моего тренера номер один.

Больше не медлила ни секунды: сорвалась с места и понеслась к выходу из спальни. Позади меня взвился к сводам замка рев дикого зверя, но я уже распахнула дверь, мгновенно окинула взглядом коридор и помчалась по нему изо всех ног.

Сердце толчками разгоняло кровь, и в висках начинало противно пульсировать. Пол под ступнями казался предательски скользким, но я не сбавляла темп, стараясь не думать о падении, ни о последствии побега.

В голове пульсировала только одна мысль: бежать, бежать как можно дальше. Бежать, чтобы разобраться в ситуации, посмотреть в глаза жениху и родным, спросить, неужели они действительно продали меня герцогу, а я безропотно приняла свою судьбу.

Но откуда тогда кровь? И почему меня везли поперек седла?

Ответов не было, и я планировала их непременно добыть.

Я свернула в один поворот, в другой, третий, вскоре и считать их перестала, а длинный проход все не заканчивался, спасительный выход наружу не показывался. В полумраке коридора, освещенного редкими горелками, казалось, шепчут тени, вытягиваясь и изгибаясь в причудливых формах. Шагов преследователя не слышала, только гулкие шлепки собственных босых ступней эхом отталкивались от каменных стен.

Это было чертовски странно. Когда я увидела, что коридор опять прячется за поворотом, невольно притормозила, а через секунду и вовсе остановилась. Я задыхалась от быстрого бега, хватала воздух раскрытым ртом, поэтому пить хотелось просто смертельно. Каждый удар сердца отдавался эхом в голове, как будто кто‑то бил в набат прямо внутри черепа.

– Твою ж мать, Сули! И чего ты такая слабачка! – процедила я сквозь зубы, глубоко вдохнула и побежала дальше.

Увы, убежала недалеко. Через минуту уткнулась носом в каменную стену. Я заметалась, обшаривая взглядом пространство, бросилась в одну сторону, в другую, но везде тоже был камень.

Я обернулась и обомлела: стена заканчивалась чуть выше моей головы. А дальше – темный провал. И, куда бы я ни бросала взгляд, везде видела только это серое полотно гранита. Сознание опять сыграло со мной злую шутку. Я думала, что нахожусь в замке герцога, куда меня привезли прямо со свадьбы по его требованию. Но то, что я видела, замком назвать было сложно.

– Ладно, дыши глубже, Мариэлла! – прошептала я. – Где наша не пропадала!

Я отошла в стене, оттолкнулась, разбежалась, если можно назвать разбегом три шага, и запрыгнула на противоположную стену. Уцепилась пальцами за выступ, уперлась ногами, подтянулась на руках и… свалилась кулем с навозом прямо на пол, больно ударив тощие ягодицы Сули.

– Срань господня! – выругалась я. – Срань, срань!

Вскочила на ноги, отряхнулась и повторила попытку. На этот раз она оказалась удачной. Я смогла зацепиться за край стены и лечь на нее животом Опыт скалолазания пригодился. Действительно, никогда не знаешь, куда попадешь и что будешь делать.

Я вытерла тыльной стороной ладони пот, заливавший лицо, откинула волосы, пригляделась и ахнула: оказалось, что я блуждала по настоящему лабиринту, и такому закрученному, что ему не видно было конца. А еще поразило меня то, что ни одной живой души не мелькнуло в этих коридорах.

Вот теперь меня пробрало до костей.

До этого момента была какая‑то игра, иллюзия контроля над ситуацией. А сейчас … будто пелена спала с глаз. Никакого замка с лабиринтом в моем романе не было. Я еще раз убедилась в том, что нахожусь в своей истории, но в альтернативном ее варианте.

Обломс! Полный обломс!

Может, мальчишка‑редактор прав? Я не изучила матчасть, считая, что и так хорошо знаю законы Средневековья и психологию молодоженов, которые влюблены и готовы пожертвовать жизнью ради друг друга. Такими я и придумала образы своих героев, преданными и честными.

И пролетела. Оказалось, все иначе. Семья спокойно отдавала дочь господину, видя в этом только отличную выгоду. Да и невеста радовалась тому, что лорд захотел именно ее. Не каждую девушку он требовал к себе в постель. Одну ночь потерпеть и жить в уважении и достатке всю оставшуюся жизнь – это ли не счастье?

– Твою ж мать! – рычала я, злясь на себя. – Что есть правда? И откуда тогда кровь на одежде Сули? Девчонка взбунтовалась?

Но ран на теле невесты не было, я это хорошо разглядела в зеркало, значит и кровь не ее.

Эти вопросы не давали мне покоя. Но выбора нет, придется принимать реальность, как бы мне ни хотелось заплакать или спрятаться.

Но плакать мне совершенно не хотелось. Я чувствовала только злость. Неизвестно кто забросил меня сюда, напоил какой‑то дрянью, отключил, переодел и поставил перед фактом: я добровольно согласилась на ночь с герцогом.

И вообще, а герцог ли этот господинчик?

Я висела сейчас на стене в одной ночной рубашке, холодок бежал по обнаженным ногам и попе, и желание растерзать любого, кто встретится на пути, переполняло меня.

Я потрясла головой, прогоняя туман и вгляделась вдаль. Нужно было возвращаться. Но как? Лабиринт закручивался спиралью к центру. Стены, сложенные из грубого серого камня, из‑за колеблющегося огня горелок казались живыми, пульсирующими. Мне даже почудилось, они сдвигаются, меняя конфигурацию лабиринта, играя со зрением и чувствами.

В сердце этой каменной утробы билась какая‑то неведомая сила. Я видела мелькающие тени, всполохи света, слышала тихие шорохи. Если это разыскивают меня, тогда почему не зовут? Я сползла со стены, отряхнулась. Холод уже проник в каждую клеточку тела, заставляя меня дрожать. Чего я собственно боюсь? Постели? Ерунда какая! Это пусть герцог меня боится. Он привык к покорным, бессловесным женщинам, наверняка никогда не имел дела с такими, как я. Не умирать же мне здесь от холода?

Я решительно отправилась обратно. Конечно, моя выходка с нападением может выйти мне боком, но и выбор у меня невелик. Сначала надо выбраться из лабиринта, потом одеться, не стану же я разгуливать голышом по окрестностям, а дальше…

Дальше будет видно.

И все же идти обратно было жутко. Когда я бежала к выходу из замка, то не чувствовала такого страха. А сейчас каждый шаг отдавался эхом, множился и искажался, создавая иллюзию преследования. Я все время оглядывалась. Казалось, вот‑вот из темноты вынырнет чудовище.

Один поворот, второй, третий…

Теперь я считала углы, старательно загибая пальцы. Наконец выдохлась. Обе кисти были сжаты в кулаки, а просвета все не было. Чудилось, что иду совершенно не туда. Можно было, конечно, подождать до утра, когда замок наполнится светом, я смогу лучше сориентироваться.

Но!

Зверский холод пробирал до костей. Зубы выстукивали чечетку, а ступни заледенели так, что я перестала их чувствовать. Я опять разбежалась, вскарабкалась на стену и осмотрелась.

Что это?