На свитке были изображены двое возлюбленных, которые сидели под сенью дерева, плыли в лодке, играли за столом в вэйци^[36] и читали друг другу стихи.

– Это полотно написал когда-то сам божественный Ляньцин, посвятив его своей возлюбленной, чье имя не сохранилось. Брат и дева Ся, пускай же это полотно подарит вам такое же счастье, как у этих возлюбленных.

Служанки свернули свиток, и Ян Юмэй очнулась. К горлу подступил неприятный ком, который она с трудом проглотила, вместе с Тай Фансинем поблагодарив первого принца.

Это полотно рисовал Мин Хань втайне от нее, а возлюбленные на нем – не кто иные, как сама Хуанъянь и Ляньцин. Но разве люди могли допустить, чтобы в истории осталось хоть что-то про любовь демоницы и небожителя? Они извечные враги, которые в конечном итоге вынуждены убить друг друга.

Новобрачные сели за стол, и служанки тут же налили им вино, но Ян Юмэй так и не притронулась к нему. Перед глазами все еще стояло это полотно, от которого становилось тошно. Почему она не может просто ненавидеть Мин Ханя? Почему ее сердце так отчаянно болит, стоит спустя три тысячи лет после его смерти показаться вещам, которые он делал для своей жены?

Слишком больно. Слишком сложно.

Мало кто поздравлял молодоженов, словно и не замечая их. Лишь Тай Шэньху подошел, выпив за брата и его невесту. Он кого-то напоминал Ян Юмэй, но вспомнить не получалось. Слишком много новых лиц за последние пару дней.

То, что от Хуанъянь не скрылось, так это пренебрежение к Тай Фансиню от остальных гостей. Тот и сам напоминал не более чем статую, которой не было ни до кого дела. Так похоже на Мин Ханя…

В прошлом, едва не сойдя с ума от любви, Ян Юмэй дала ему все и даже больше. Без Хуанъянь великий и непобедимый Ляньцин не возвысился бы над остальными, его имя не помнили бы по прошествии трех тысяч лет. В итоге он бы не избавился от нее, как от бесполезного мусора.

Судьбы Тай Фансиня и Мин Ханя были в чем-то схожи – оба младшие и нелюбимые сыновья известных семейств, на которых никто не обращал внимания. И вот уже второй раз рядом оказывается Хуанъянь.

В голове вспыхнула мысль, взбудоражившая Ян Юмэй. Она вдруг поняла, что ей нужно делать.

Нелюбимый сын императора, которого насильно поженили с глупой дочерью семьи Ся. За его спиной нет никакой поддержки, он лишь ненужная фигура на доске, от которой нет выгоды. Так почему бы Ян Юмэй не сделать эту фигуру центральной? Она даст Тай Фансиню все – верных людей, хороший дом, деньги, власть и любящую жену. А потом, когда он возвысится над всеми, когда познает все чувства, лишит его всего и скинет в пропасть. Так же, как он поступил с ней, доведя до отчаяния и безумия.

И когда Тай Фансинь будет на грани, Ян Юмэй придет к нему и убьет, пронзит ему сердце и свершит свою месть. Только тогда ее душа наконец обретет покой среди остальных душ на древе Цышань.

– Мало того что великая вдовствующая императрица не пришла, так и советника Юнь нигде не видно, – услышала Ян Юмэй голос.

– И правда… обычно он всегда посещал подобные мероприятия. Видимо, второй принц недостоин его присутствия.

– Наверное, не захотел напрасно тратить свое время.

Не стесняясь быть услышанными, гости вовсю обсуждали Тай Фансиня и Ян Юмэй. Сжав ладонь, Хуанъянь почувствовала, как внутри трепыхается кровавый мотылек. Смог бы он убить всех здесь? По крайней мере, она бы успела унести несколько жизней прежде, чем умереть.

Нет, еще рано. Пускай эти люди пока живут, она найдет для мотыльков других.

Пир закончился только к третьей страже^[37]. Ян Юмэй не пила слишком много, однако в еде не отказывала. Ся Юань из-за плохого питания была слишком худой и слабой, и вряд ли смогла бы выдержать долгие нагрузки. Чем лучше она будет питаться, тем быстрее вернется в форму. Конечно, было бы неплохо заполучить демоническое ядро, однако сможет ли это тело его выдержать? Все же в нем заключена лишь небольшая капля от крови Юнь, и не хотелось бы умереть в муках.

Всю дорогу обратно Ян Юмэй и Тай Фансинь не разговаривали. Холодный зимний воздух приятно щипал лицо, а с губ срывались облачка пара, рассеиваясь над головой. Древо Цышань скрылось за облаками, являя лишь несколько ветвей, наполненных белым светом.

– Отец-император оказался весьма щедр, даже одарил нас поместьем, – заговорила Ян Юмэй, следя за вторым принцем.

– Да, – ответил Тай Фансинь. Его голос был тихим и спокойным, как вода в колодце, ни один брошенный в нее камень не мог вызвать волн. – В поместье Таобай раньше жил генерал Е со своей семьей. Однажды ему подарили меч из кости старого демона, который приносил ему одни победы на полях сражений, но одной ночью генерал Е вырезал всю свою семью этим мечом, а после обезглавил себя.

Глупо думать, что второму принцу подарят дом без жуткой истории. Было бы неудивительно, если бы там еще водились гуи^[38].

– Какое жуткое место! – притворно удивилась Ян Юмэй, прикрыв рукавом рот. – Наверное, потребуется много времени, чтобы привести его в порядок.

Тай Фансинь с легким удивлением взглянул на нее:

– Неужели дева Ся не боится темных духов, которые могут там обитать? Это место пустовало двадцать лет.

– Сколько же там пыли! – ответила Хуанъянь, видя, как с каждым ее словом все больше удивляется Тай Фансинь.

– Кровь въелась в стены и ткань, – продолжил тот.

– Значит, потребуется больше времени, чтобы оттереть ее.

– Дева Ся…

– Да? – с улыбкой взглянула на него Ян Юмэй.

Некоторое время Тай Фансинь молча смотрел на нее, словно пытаясь разглядеть то, что скрывалось за маской глупой жены. Наконец, покачав головой, он ответил:

– Нет, ничего. Не думал, что ты так обрадуешься поместью Таобай. Если хочешь, мы можем посетить его завтра.

Глаза Ян Юмэй вспыхнули подобно драгоценным камням, и она поспешила ответить:

– Юань будет рада покинуть дворец вместе со вторым принцем. Можете не волноваться, я буду рядом и не доставлю вам проблем.

– Раз так, то хорошо.

Они в молчании дошли до дворца Старого Холода. Подобно тени идущий за ними Дун Ляо проводил своего господина в комнату, Ян Юмэй же, не дожидаясь Чунь Цин, вернулась к себе.

Подарки императриц и первого принца уже доставили во дворец – на кухне лежали мешки с рисом, а дверь комнаты Хуанъянь оказалась приоткрыта. Услышав тихие шаги, она замерла. Будь это Чунь Цин, она уже вышла бы ее встретить, да и на Тай Фансиня не похоже, только если тот не решил исполнить супружеский долг.

Открыв дверь, Ян Юмэй вошла в комнату. Все вещи были на своих местах, словно шаги лишь привиделись усталому разуму.

– Здесь нечего красть, так что лучше уходи.

Хуанъянь обернулась, и ее шеи коснулись острые алые коготки. Напротив стояла девушка в наряде служанки, с мягкой улыбкой на губах, но холодным взглядом. Даже в простом наряде девушка была прекрасна, с длинными ресницами и подведенными алой сурьмой глазами.

– У тебя хороший слух, – заметила незнакомка. Ее голос, глубокий и тягучий, напоминал мед, обволакивая и лишая желания сопротивляться. – Я уйду, когда заполучу одну вещицу. Отдашь мне ее, и я исчезну, словно меня тут и не было.

– А если нет?

– Тогда заберу силой, – улыбнулась девушка, проведя острыми коготками по щеке Ян Юмэй. – Ты же не хочешь, чтобы я содрала столь прекрасное личико? Или раздробила тебе ребра?

На стене за ее спиной возникли тени, напоминая девять хвостов, покачивающихся из стороны в сторону.

Ян Юмэй раньше встречала хулицзин – в Нижнем Мире жил целый клан лисиц – однако она знала лишь одного девятихвостого – Бай Юя. Он же и возглавлял клан Белого Хвоста, равного клану Черной Крови по силе. Они не являлись врагами, однако и общего у них мало. Бай Юй не допускал, чтобы у его лисиц отрастало девять хвостов, так как же эта смогла оставить их при себе?

– Что за вещь ты хочешь?

– Так бы сразу, – тут же мило улыбнулась лисица. – Это кусочек белого нефрита, он может выглядеть как подвеска или украшение. Припоминаешь?

– Да.

Императрица Ху подарила Ян Юмэй подвеску из белого камня. Хоть она и была красивой, но не казалась чем-то примечательной. Сняв с пояса, Ян Юмэй протянула ее хулицзин, чьи глаза вспыхнули алыми огоньками. Облизнувшись, она выхватила подвеску, испуганно вскрикнув и отбросив ее обратно. Пальцы лисицы почернели, а вдоль ладони шла широкая рана, являя мелкие белые косточки.

– Ах ты, дрянь! – зарычала она, оскалив клыки. – Убью!

Она бросилась на Ян Юмэй, которая тут же выставила перед собой белый нефрит. Яркий свет заполнил комнату, и в голове пронеслась череда картинок, утаскивая в чьи-то воспоминания.

Глава 9
Лисица на службе у человека

«Четвертого дня четвертого месяца первой эпохи этот Достопочтенный был низвергнут на землю. Его тело пронзили четыреста сорок четыре^[39] молнии, его конечности обвили выкованные из бессмертного огня цепи, а горло разорвали острые лезвия.

Те, кого он считал братьями, склонились над ним и сняли с него кожу, вырвали мышцы и кости. Кровь пропитала землю, пустив кровавую реку и отравив все растения в округе.

Словно вторя его горю, ветры выли высоко над головой, дождь лил семь дней и семь ночей, а звезды метались по небосклону в безудержной пляске. Равновесие нарушено, и мир плакал от горя.

От этого Достопочтенного, что когда-то сотрясал землю и небеса одним своим видом, остался неприкаянный дух. Потухающее пламя на спичке и то сильнее того, чем он стал.

Звали этого Достопочтенного Шань Ло, но теперь, став духом, он больше не мог позволить себе имя. Зачем имена тем, кого в скором времени развеет ветер? От него не осталось былого величия и мощи, он стал слабее травы под ногами.

Но самым худшим для этого Достопочтенного Шаня было то, что он так и не увидел, кто нанес ему тот решающий удар. Кто сбил его и обрушил на землю, кто взял его сердце и вырвал из грудины. Он даже не мог проклясть своего врага!

С каждым днем дух Шань Ло становился все слабее и слабее, а мысли его туманились. Он уже смирился со своей участью быть стертым из этого мира или же быть поглощенным кем-то более сильным. Лучше он наконец завершит свой путь, чем продолжит влачить столь жалкое существование!

Но у судьбы иные планы. В тот день Достопочтенный Шань так и не исчез из этого мира, как многие на то надеялись. Его подобрал странствующий путник, поместив в узкий кувшин и накрыв крышкой. Внутри пахло травами, а глиняные стенки защищали его душу от врагов и сильного ветра. Уставший за столько дней, этот Достопочтенный все же позволил себе расслабиться и забыться. Кто бы это ни был – друг или враг – он благодарен ему, пускай и не от всей души.

Когда Шань Ло вновь пришел в себя, он все так же был заперт в кувшине. Не то чтобы он возмущался – здесь оказалось тепло и приятно пахло, – но он не видел, что происходит снаружи. Вдруг он стоит на прилавке и мерзкие людишки лапают его? Или – того хуже – он оказался на столе могущественного демона?

Не сумев смириться со своей участью, Достопочтенный Шань отчаянно завозился в кувшине, раскачивая его из стороны в сторону с таким усилием, что тот упал на бок и покатился. Только Шань Ло обрадовался, как кувшин, достигнув края стола, полетел вниз. И разбился бы, если бы его не поймала тонкая нежная рука. Место, которого она касалась, отчего-то сразу становилось холодным.

– Маленький дух, если разобьешь кувшин, кто же вернет мне его стоимость? – раздался слегка приглушенный голос.

Этот Достопочтенный тут же обратился в слух. Голос был не молодым, но и не старым, он звучал ровно и спокойно и принадлежал женщине.

– Кто ты? – наконец подал голос Шань Ло. Кувшин тихо завибрировал в руке.