– Давай… так… – медленно начал говорить старый друг, потирая свободной рукой шею. – Ты сейчас берёшь свой кофе, и мы тихонечко идём в кабинет к Феликсу. Он уберёт твою головную боль, – тут Марк сделал такой жест, как будто он дирижёр большого оркестра и музыканты только что закончили выводить последнюю ноту. – Тем более, твоя боль – его рук дело, – пробормотал он себе под нос, а я ещё сильнее вцепилась в ткань его рубашки. – И мы с ним на пару тебе всё объясним.

– Я не пойду в кабинет! – выпалила решительно на выдохе.

Не то, чтобы я какая-то трусиха, да и Марку я всё ещё доверяла, как само́й себе, но… коридор, в который нам предстояло зайти, совершенно тёмный, а я с детства недолюбливаю темноту. Может, у них, конечно, свет от движения зажигается, но всё равно. Рисковать не хотелось. А ещё я подумала, что зря не расспросила Марка об этом месте. Или расспрашивала, но забыла? Как и весь вчерашний день…

– Хорошо, – со вздохом согласился Марк. – Тогда Феликс придёт сюда. А мы расположимся… – он оглядел битком набитый зал и недовольно поморщился. – Вот что значит репутация у мира, любая новость разносится быстрее, чем фейская пыльца.

Он ещё раз оглядел зал. Я заметила, что посетители усердно делали вид, что не смотрят в нашу сторону и заняты своими разговорами. Слишком усиленно, как кумушки в нашем отделе, когда начальство приводит знакомиться нового сотрудника.

– Пойдём обратно за стойку, – услышала голос Марка.

Мы расположились в самом дальнем углу барной стойки.

– А можно? Можно я потренируюсь? Если разолью, сварю новый, а? – спросил, непонятно о чём Даня.

– Валяй, чего уж. После выходки Стефана… – обречённо махнул рукой Марк.

Даня кивнул. Поставил перед собой маленькую, чёрную кофейную чашку. Поправил её на крошечном блюдце и глубоко вдохнул, уставившись на неё и спрятав руки за спину.

Блюдце дёрнулось.

Мой рот непроизвольно открылся.

Даня тихонечко вздохнул и как будто расслабился.

Чёрное блюдце вместе с чашкой рвано приподнялось над поверхностью столешницы и медленно, неловко покачиваясь, поплыло ко мне. Я пристально смотрела на передвижение кофейной пары и очень хотела протереть глаза.

Долетев до меня, блюдце опасно накренилось, и чашка стала съезжать вбок, но тут же уверенно выровнялось и мягко опустилось прямо передо мной.

– Ну, почти! – с энтузиазмом подпрыгнул на месте Даня, радостно потрясая кулаком.

– Здравствуй, Катя! Рад, что ты пришла, – услышала cзади себя мягкий мужской голос. Не было в нём никакой угрозы, только дружеская доброжелательность, вот только всё равно спина моя заледенела. И оборачиваться мне совершенно не хотелось!

– Переборщили, да? – сочувственно произнёс тот же голос.

Пока я соображала, что ответить, и убеждала себя, что надо повернуться, Марк пододвинул ко мне чашечку с кофе и произнёс:

– Как видишь.

На автопилоте взяла чашку и заторможено поднесла к губам. Её край стукнулся о мои зубы, потому что в этот же момент на плечи мне опустились тяжеленые ледяные ладони.

– Не бойся, – проворковал тот же медоточивый голос, и холодные пальцы скользнули на разгорячённый затылок, нежно массируя.

Истошный крик бился в горле, но не мог выбраться наружу: язык не ворочался и словно опух, челюсти сжало судорогой, а чашка мелко билась об зубную эмаль, пока Марк заботливо не опустил мою руку на столешницу. От его прикосновения стало легче.

Чужие пальцы продолжали мелкими круговыми движениями гладить мою голову, и с каждым кру́гом боль уходила. Вместо неё краткими всполохами возвращались воспоминания. А воспоминания притушили истерику и вытолкали из души страх. Освободившееся место заполонило спокойствие. Оно разлилось по телу истомой, и я уже млела от ласковых прикосновений… Феликса. Да! Да-да-да, вспомнила и этот голос, и этого человека, и то, что вчера мы втроём встречались у Марка в баре. Выведав исподтишка у друга, что Феликс не женат, я и распечатала новый комплект с шёлковым бельём…

– Между прочим, – прикрыла глаза и произнесла с томным вздохом, – если хочешь успокоить, а не испугать человека, не надо говорить «не бойся». Потому что все мы научены миллионами растиражированных ужастиков и детективных историй, где самое страшное начинается именно после этих слов.

– Я запомню, – с игривой интонацией проговорил Феликс, и его пальцы, к огромному сожалению, отпустили мою голову. – Тебе лучше? – я млела от неприкрытой заботы в его голосе.

– Лучше, – повернулась на крутящемся стуле, и моя челюсть опять упала.

В который раз за день!

Передо мной стоял мужчина, одетый в старинный сюртук чёрного цвета. Широкие атласные лацканы расшиты тонкой серебряной нитью. Белоснежная рубашка с воротником, мягко обнимающим его шею, была дополнена кружевным жабо. Узкие бёдра обтягивали мягкие брюки, что добавляло его образу лёгкую небрежность и легкомысленность.

Бледный цвет лица, яркие губы и взгляд из-под нависающих бровей – это был не совсем тот мужчина, которого я видела вчера! Похож! Абсолютно точно похож, но что-то в нём было не то…

Я растерянно посмотрела на Марка. Тот усмехнулся.

– Позволь представить. Феликс в домашней обстановке.

– В смысле? – непонимающе захлопала ресницами и снова посмотрела на хозяина кофейни.

Тот широко улыбнулся, не размыкая сочно-красных губ, и изящно-выверенным жестом откинул прядь волос со лба, намеренно красуясь.

– В смысле, здесь он не скрывает, что вампир, – буднично произнёс Марк, а я тихо сползла со стула.

– Вам…пир? – прошептала потрясённо и сначала кинула недоверчивый взгляд на Феликса, а потом оглядела зал.

Это что за подстава такая? Меня снимает скрытая камера, что-то вроде этого?

– Ты же сейчас шутишь? – наклонилась к Марку и вгляделась в его глаза.

– Нет, – замотал головой Марк.

– Вампирские штучки, – пробормотала я, вспомнив слова Стефана. Всё ещё находясь в заторможенном состоянии от услышанного, медленно проговорила, показывая пальцем на улыбающегося Феликса: – То есть… Феликс – вампир… Стефан – оборотень?

– Горностай, – кивнул Марк.

– Даня? – ткнула пальцем в бариста.

– Фейри. Ну, на самом деле человек с большой примесью крови фейри, так будет правильнее, – ответил Марк, подперев голову рукой.

– А ты? – спросила с дрожью в голосе.

Губы пересохли, и я их быстро облизнула.

– А наш Марк – практически единственный феникс в этой части Многомирья, – ответил за него Феликс и расхохотался в голос, обнажив острые клыки.

Почему-то именно эти клыки меня добили окончательно.

– Капец, – выдохнула я и, схватив чашку, выпила остывший кофе одним глотком, вместе с гущей.

– Всё это прекрасно, – хрипло произнесла после того, как прополоскала рот водой, услужливо подсунутой Даней.

«Нет!» – завопил внутренний голос пожарной сиреной.

– Допустим, – произнесла медленно, пробарабанив пальцами по высокому стакану с остатками воды.

«Беги! – надрывалась внутри вторая, крайне осторожная, часть меня. – Спрыгни неожиданно со стула и зигзагами между столиками мчись на выход! Давай! Прямо сейчас!»

– Предположим, это правда, – в нерешительности закусила нижнюю губу и нахмурилась.

«Ну, всё! Мы пропали!» – внутренний голос изобразил обморок и временно заткнулся.

– Понимаете ли, – осторожно начала говорить, подбирая слова, – пока всё, что я увидела, можно объяснить законами физики, – я облизнула верхнюю губу. – Пожалуй, кроме выходки Стефана. Но его… э-э-э… оборот можно списать на ловкость рук фокусника, а любой фокус тоже можно объяснить законами физики.

Я замолчала и уставилась на пустую кофейную чашку.

– И? – заинтересованно спросил Феликс.

– И-и-и… – протянула задумчиво, а потом вытянула губы уточкой. Сморщилась и тяжело вздохнула. – Не могу придумать ни одну причину, ради которой нужен был бы весь этот дорогостоящий маскарад.

«Может, время для истерики», – заботливо предложил внутренний голос.

Я помотала головой и беспомощно посмотрела на Марка. Тот приподнял бровь и совсем растёкся по столешнице, словно сытый кот. Разулыбался во весь рот и хитро посмотрел на Феликса.

– Дубль два вчерашнего разговора. Кажется, я нашёл вам настоящую головную боль.

– Дубль два? – пробормотала поражённо себе под нос, и в ту же секунду в моей памяти как будто открылись шлюзы.

Воспоминания вчерашнего дня закрутились в голове, вызывая тошнотворное головокружение. При этом каждое из них старалось показать свой кусок информации как можно быстрее. Как вороны на ветке, они галдели, требуя первостепенного внимания, и голова начала пухнуть от невообразимых образов. Картинки сменялись в хаотичном порядке, и уловить смысл в этой чехарде было невозможно.

Я схватилась за голову и сжала её, зажмурившись до цветных кругов под веками.

Холодная ладонь легла на шею, и голова постепенно перестала кружиться. Не открывая глаз, я вспомнила, о чём мы общались вчера втроём. Феликс рассказывал, что наш мир не единственный. Что множество различных миров связаны между собой коридорами, как комнаты в коммунальной квартире. Что все существа, присутствующие в нашем фольклоре, вполне себе реальны и частенько приходят сюда отдыхать.

– Заповедник, – прошептала, вспомнив, как называется наш мир на карте Многомирья, и открыла глаза.

Мой взгляд тут же уткнулся в довольного Марка. Ледяная ладонь Феликса всё ещё лежала на моей шее и дарила спокойствие и чувство защищённости. Повернула голову в сторону вампира и поинтересовалась:

– Это тоже вампирские штучки? Я имею в виду, что от твоих прикосновений я ощущаю себя в полной безопасности.

– В этой кофейне ты теперь всегда под надёжным вампирским крылом, – слегка пафосно произнёс Феликс и тут же усмехнулся, сбросив уровень официоза до нуля.

– А за её пределами? – тут же ухватилась за игру слов.

– А за её пределами, – подхватил игру вампир, – ни одно живое существо не может быть в полной, – он выделил это слово интонацией и наклоном головы, – безопасности. Законы физики никто не отменял, – он снова усмехнулся.

Сжав губы, покивала головой. Выпрямилась. Вздёрнула подбородок и посмотрела на радостного Марка. Перевела взгляд на Феликса, который всё ещё стоял рядом и не пытался присесть.

– Итак, – произнесла веско и сделала паузу. – Вчера я согласилась работать на тебя. Судьёй.

– Ты идеально подходишь, – степенно кивнул вампир. – Странно, что мы не вышли на тебя раньше.

– Вчера, – продолжила я, – ты сказал, что, – стала загибать пальцы, – если бы вы не нашли меня, и я не согласилась на эту должность, Заповедник пришлось бы закрыть для посещений.

Феликс кивнул.

– Судья должен быть обязательно из жителей мира, так называемый местный, – загнула второй палец, – то есть, представитель коренного населения. Судья присутствует на сделках ваших туристов, свидетельствует любые договора просто своим присутствием, – загнула третий палец, и, дождавшись очередного короткого кивка вампира, продолжила: – Вы меняете сущность человека так, что он в будущем безошибочно чувствует ложь.

– В целом, да, – согласился вампир.

– Мне нужны должностные инструкции, – уставилась на вампира, стараясь придать своему взгляду побольше мрачности.

Феликс явно смутился и погладил себя по шее. Я прищурилась.

Марк громко расхохотался, и это было настолько неожиданно, что я неловко покачнулась на стуле, рискуя упасть. Вампир сделал быстрое движение ко мне и придержал за талию. Через секунду отпустил и сделал шаг назад. А я вспомнила ещё кое-что.

– Вчера мы не обсуждали, что в моей квартире должен жить Стефан. С чего бы это? Зачем? – я помахала перед вампирским носом кулачком.

– Это относится к четвёртому пункту, – вампир легко коснулся согнутых пальцев, и лёгкая дрожь пробежала по моему телу.

«А я говорил! Тикать надо!» – вновь поднял голову внутренний голос.