– Признаюсь, я забыл ваш голос… но не мог забыть ваших лëгких движений. И вашего бесстрашного взгляда. В том бою мне повезло провалиться в… темницу, где держали Фэнбао. Как же я рад видеть вас! Я думал…

Шэ Юэ заметила вдруг, что в свете луны его глаза блестят от слëз. Он плакал! Плакал от радости, от встречи с ней! Невозможно!

– Со мной всë прекрасно! Прекрасно! – Она замахала руками, не зная, как его успокоить. – То жуткое существо успело сбежать, вот и вся история. Как же я счастлива, что вы живы!

Повисло неловкое молчание. Им о стольком нужно было рассказать друг другу! Но никто не мог начать.

– Сюда… кто-то идëт, – нашëлся Быстрый Ветер. – Мы должны побеседовать снова! Обещаете?

– Обещаю… – Шэ Юэ запрыгнула обратно на подоконник и, дождавшись, пока останется одна, прямо с него без сил повалилась на кровать. Счастье захлëстывало еë волнами. О, Быстрый Ветер! Вот бы он набрался храбрости и поцеловал еë… нет, он вежливый и благородный мужчина, такая наглость пристала скорее болтуну Хуаню!

Она вспомнила неприятную усмешку и сердито заколотила ногами воздух.

– Нет, о тебе я не хочу думать! Убирайся, убирайся! Оставь мне своего хорошего господина!

– Что ты кричишь?! Опять кошмары? – крикнула матушка из-за двери, и Шэ Юэ немедленно умолкла.

Не кошмары, нет. Прекрасный сладкий сон…

Глава 6

В старой усадьбе клана Шэ Цзиньюаню было уютно и привольно. Укромная долина, окружённая террасами рисовых полей и деревнями, похожа была на ту, где он часто навещал учителя в школе Горного Ветра.

Простые люди, простые кушанья, и никаких излишних церемоний!

Даже долгое пребывание на грязном постоялом дворе в соседней деревне его ничуть не охладило: каждый день появлялись новые лица, новые странники из Цзянху. Всё это напоминало Цзиньюаню отрочество, когда мир казался простым, а люди любовались его юностью и желали ему только хорошего.

С исчезновением школы Горного Ветра исчезла и последняя нить, связывавшая его с детством. Кто мог подумать, что тут, в землях клана Шэ, он снова почувствует давно забытое?

Для Фэнбао же любое промедление было как острый нож: он ругался, ярился, вечно ввязывался в драки. Цзиньюаню стоило большого труда сдерживать его.

– Зачем нам ходить к воротам этих выскочек и унижаться, если мы можем просто вынести эти ворота?! – восклицал Фэнбао, когда они возвращались после очередного неудачного похода.

– Ты сам предложил скрываться, – возражал Цзиньюань. – Уверен, моё имя открыло бы эти ворота без промедления.

На это Фэнбао нечего было возразить. И всё же из раза в раз его гордость страдала. Глядя на него, Цзиньюань забывал порой, что перед ним древний демон, ведь на вид – обычный задира из Цзянху, разве что одет получше остальных. Цзиньюань попытался расспросить его, откуда он такой взялся, но Фэнбао о прошлом говорил осторожно, хоть и без конца поминал некоего императора, которому служил.

– Ты так и не назвал его имени, – не выдержал Цзиньюань, в очередной раз выслушав, как император никогда не потерпел бы подобного обращения. – Может быть, я читал в хрониках об этом человеке?

Фэнбао неожиданно пал духом.

– Я звал его Цин-эр, – коротко ответил он, и больше ничего не добавил. Правда, и из этой малости Цзиньюань смог заключить, что господин и слуга были близки как братья, и не стал расспрашивать дальше, понимая, каково это. Лай Бань тоже был ему как брат…

Впрочем, было странно, что чудовище может печалиться о ком-то, словно человек, поэтому Цзиньюань решил зайти с другой стороны.

– Ты не глупая тварь из тех, кто прячется в пещерах и обитает в лесах. Как появился в Поднебесной столь могущественный демон?

Об этом Фэнбао, кажется, тоже не любил вспоминать. Он поморщился, словно его укусила блоха.

– Это ты подметил верно, баоцзы. Я жил на Небесах, меня любили и ласкали, украшали цветами и всё такое прочее. Но мне там негде было развернуться, так что я сбежал на землю! И ради чего?! Ради того, чтобы какие-то простаки из семейки Шэ мне теперь указывали!

Цзиньюань улыбнулся. Что-то в этом рассказе не сходилось.

– А в какой должности ты служил у Небесного владыки? Может быть, ты плохо исполнял свои обязанности и потому тебя выгнали?

Фэнбао рассмеялся, но как-то нарочито.

– Я не служил ни в какой должности! Я был любимым огненным буйволом царевича Нэчжи! Это как водяной буйвол, только огненный. Но господин увлёкся своими делами и совсем меня забросил, вот я и заскучал.

– Так ты бык… О Хуань Фэнбао, это многое о тебе объясняет!

Он едва увернулся от удара.

– Что ты хохочешь, наглый мальчишка?! Ничего-то ты обо мне не знаешь!

– Хорошо, хорошо, господин огненный бык, я не посмею больше смеяться над вашим бычьим упрямством и горячим нравом. И диким рёвом.

– Я не какое-нибудь животное! Я – благородный господин с изящными манерами, а ты – невежа, не лучше деревенского дурачка! Сам в прошлом перерождении наверняка был обезьяной!

Так, препираясь, они вновь вернулись на постоялый двор. Там ждали иные развлечения: например, собирать слухи о награде.

В былые времена эти состязания были охотой, на которую собирались лишь священные школы, чтобы убить очередного демонического зверя, наводившего страх на крестьян, и попировать в кругу друзей. Но на этот раз прошёл слух, что любой может попытать удачу, и молодой глава школы Серебряного Ручья наградит победителя как следует.

О том, что это за награда, ходили разные слухи. Вспоминали о великом прошлом школы, о том, что даже после нападения демонов Агатовой горы они могли припрятать зачарованный меч или непробиваемую кольчугу. Но чаще всего пошучивали о том, что у главы Шэ есть сестра на выданье и клан хочет поправить свои дела, отдав её какому-нибудь сильному бойцу.

– Молода ли эта барышня? – спросил Цзиньюань как-то у пёстро разодетого юнца с копьём за спиной. Юнец с такими же разношёрстными друзьями пил кислое вино на террасе и разглагольствовал о том, как пройдёт любые испытания, лишь бы получить девицу.

– Семнадцать лет, и настоящий цветок, говорят!

– Ну да откуда тут взяться цветку? – возразил его друг. – Все «красавицы Цзянху» на поверку злые бабы, которым только дай поиздеваться над мужчинами! Похвалишь такую, а она на тебя с палицей кидается! А у самой ни кожи ни рожи.

Цзиньюань нахмурился. Взгляды этого выскочки на женщин Цзянху его не трогали, но упоминание барышни Шэ взволновало. Не она ли – Лунная Орхидея? Кто бы ещё так бесстрашно пошёл в логово к демонам, если не дочь, возвращающая достояние семьи?

Но как её увидеть, если даже ворота миновать не удаётся? Выходит, только приняв участие в боевой игре.

Изначально он собирался просто отдать Зеркало глубин и повернуть назад, но мысль о том, что Лунная Орхидея могла выжить, волновала его сердце. Нет, он точно должен убедиться в том, что барышня из семьи Шэ – это она.

О, судьба улыбнулась ему. Барышня Шэ с братом встретили их у ворот и пригласили внутрь. Все его сомнения развеялись в одночасье, когда он увидел, как расширились её глаза, когда услышал, как она солгала об их знакомстве… и всё же он разочаровался, увидев её при свете дня: в вышитом розовом платье и накидке, в дорожной шляпе с изящным покрывалом тонкой работы. Другой залюбовался бы цветущей девой, прекрасной, как орхидея, но Цзиньюань почему-то вдруг испытал разочарование.

В логове демонов он встретил воина. Он видел лишь сияющие решимостью и умом глаза, видел, как яростна она в бою, и этого ему хватило, чтобы навсегда сохранить прекрасный образ в своём сердце. Теперь же перед ним была барышня из провинциальной семьи, каких сотни. Цзиньюань, который каждого бойца в своём отряде знал в лицо, женщин сторонился, видя их как яркий водоворот цветов, шелков и шпилек. Ему тяжело было смириться с тем, что и его Лунная Орхидея на самом деле такова – обычная «девица на выданье». Боясь выдать себя, он обошёлся с ней холодно, хоть его и позабавила её вовсе не девичья грубость.

Так бы он и продолжал думать о ней, если бы не та драка во дворе. Как прекрасна была Лунная Орхидея, ринувшаяся в бой! Он немедленно признал её снова, и то быстрое свидание под сливой…

Той ночью он вернулся в их с Фэнбао новое жилище, пошатываясь как пьяный.

– Она жива! Лунная Орхидея! Не знаю, верят ли демоны в счастливые чудеса, но, поверь мне, это чудо было счастливым. Небо сжалилось надо мной! Мне не нужно больше мучиться неизвестностью!

– И что теперь? – Фэнбао сидел у окна, обмахиваясь веером, вокруг громоздилась целая гора пустых тарелок и винных кувшинов. – Отдашь ей Зеркало глубин как свадебный подарок?

Цзиньюань смутился. Он не сказал Шэ Юэ о том, что вызволил Зеркало глубин. Что-то помешало ему.

– Разве не должен я именно так и поступить? Она прекрасна и самоотверженна, братья её и соученики выглядят людьми приветливыми и благородными. Мы хотели выяснить, достойны ли они своего наследия, и даже ты не можешь сказать, что они показали себя негодяями.

– Нет… – Фэнбао задумчиво оглядел двор. – Того мальчишку, что вышел против меня, хорошо обучили. Второй мальчишка, который у них за главного, знает, что такое уважение и стыд, хоть он и испугался меня так, что чуть не попросил уйти. Но благородство – не в сладких речах и не в умении вовремя поклониться сильному.

Цзиньюань не стал спорить. Молодой глава школы показался ему человеком вполне благородным и открытым. Несмотря на то, что устроил Фэнбао, он уважительно поприветствовал его и распорядился послать «уважаемым мастерам» лучшее угощение.

– Как же ещё ты собираешься их проверить? Заставишь сдать письменный экзамен?

– Так, как привык, – отрезал Фэнбао. – Посмотрю, каковы они становятся, когда речь идёт о выгоде. Я порасспросил учеников, которые принесли еду. Что за награда ждёт победителя, они не знают, но она такова, что и сам клан Шэ будет за неё состязаться. Смекаешь? Поучаствуем и посмотрим, как они будут бороться за то, что для них ценно.

– Я верю, что она даже тебя заставит признать неправоту, – сказал Цзиньюань.

– Она? Ох, баоцзы. Если б каждая девица, которую олух превозносит как фею, оказывалась феей, как хорош был бы мир! – рассмеялся Фэнбао. – Жаль видеть, как такие красавцы, как ты, тратят время на всяких вертихвосток.

Цзиньюань покраснел.

– А на кого я должен тратить время? На огненных быков? Я не пастух.

Фэнбао склонил голову к плечу и посмотрел на него из-под ресниц золотыми, нечеловеческими глазами.

– Я тебе не по зубам, мальчишка. И захочешь – не дамся.

– Да кто тебя захочет?!

Цзиньюань окончательно побурел как свёкла и ушёл в другой угол. Проклятый бык! Ему лишь бы насмехаться!

Он забрался под одеяло, отвернулся к стене и уж до самого утра больше с ним не разговаривал.

* * *

Первое, что заметно было каждому, ступившему под сень деревьев, – лес молчал. Изредка пролетала, громко жалуясь, потревоженная птица, да пробегал в листве ветер, но больше не раздавалось ни звука.

Фэнбао настоял на том, чтобы отправляться последними, и потому вокруг не слышалось ни человеческого голоса, ни шума битвы. Словно нечто в бамбуковых зарослях поглотило отчаянных, ринувшихся первыми. А ринулись многие, едва заслышав слова главы Шэ.

Шэ Цзюэ рано утром вышел на помост, поприветствовал всех собравшихся. Он выглядел серьёзным, будто говорил о предстоящей битве, а не состязании.

– Зелёная гора укрывает наше поместье от злых ветров, – сказал он, указывая веером на вершину, нависавшую над долиной. – Но за ней, как тень, скрывается гора Юйшань. В давние времена на ней возвышалась обитель Шэ Кэ, нашего прародителя. Там он с первыми учениками постигал тайны субстанций и энергий. Однако… века спустя обитель на горе Юйшань была осквернена. Моим предкам пришлось покинуть её и уступить место демоническим тварям. Ходят слухи, что гигантский паук до сих пор плетёт там паутину.

В толпе послышался ропот. Многие поняли, к чему ведёт Шэ Цзюэ, и многим это не понравилось.