– Дела Цзянху слишком мелки для императорского двора, – продолжал малыш Юань. – Но уважение ученика к учителю – выше гор и обширнее морей! Многим из вас Жуань-цзы помог советом или добрым словом, таков он был! А значит, вы все – его ученики!

В ропоте толпы Фэнбао различал слово «войско» и «сокровища». Вряд ли малыш Юань понимал, что делает, но точно задел их за живое.

– Солдаты – это хорошо! – выкрикнул всë тот же копейщик. – Но демоны Агатовой горы даже боевых мастеров щëлкают как орешки! Будь у нас что-то вроде Зеркала глубин или Нефритового рога…

Малыш Юань кивнул с усмешкой.

– Ты прав, уважаемый.

Он поднял с помоста свëрток из ткани и потянул за узел.

– Сходить на Агатовую гору и уйти живым возможно. Я сам это проделал! И в доказательство отдаю семье Шэ то, что принадлежит им по праву!

Он впихнул в руки растерянного Шэ Цзюэ свëрток. Тот развернул ткань и окаменел окончательно. Во взгляде, который он бросил на малыша Юаня, было столько чувств, что человека менее сдержанного они уничтожили бы изнутри.

Он справился с собой и обеими руками поднял над головой медное Зеркало глубин в нефритовой раме.

– Вот он, залог победы! Уничтожим Агатовую гору!

– Уничтожим Агатовую гору! – подхватила толпа в едином порыве. Лишь Фэнбао и Фэн Чжицзян не присоединили свои голоса к остальным.

Фэн Чжицзян, дождавшись, пока голоса утихнут, выступил вперëд.

– Глава Шэ, – начал он, почтительно поклонившись. – Это неслыханная удача и поистине радостный день для вашей семьи. С Зеркалом глубин и вправду можно попытаться взять штурмом Агатовую гору. Однако…

Шэ Цзюэ нахмурился, но не стал его перебивать.

– Однако Зеркало глубин, как и любое зеркало, лишь отражает то, что перед ним. Только игра искусного музыканта может оживить его. Боюсь, среди нас нет того, чья музыка способна управлять течением ци настолько хорошо, даже школа Весенней Цикады здесь бессильна, ведь они лишь лекари. Пока великий мастер не найдëтся, всë бесполезно.

– Он найдëтся, – уверенно сказал Шэ Цзюэ и улыбнулся.

– Дайте мне два месяца, и в первый день осени соберитесь здесь снова, если хотите послушать его игру! А пока героев ждëт заслуженный пир. Проходите же в зал, выпейте вина за наши будущие победы!

На этом всë и закончилось. Зеваки, довольные тем, что от них не потребовали ответа, пошли напиваться бесплатным вином. Фэнбао тоже сперва присоединился к ним, не желая отказываться от заслуженной награды, но посреди пира незаметно выскользнул из зала: решил было собрать вещи да уйти под шумок, но его перехватила в коридоре невесть откуда взявшаяся Шэ Юэ.

– Господин Хуань! А как же ваша рука? – строго спросила она, и Фэнбао только тут вспомнил, что рука до сих пор болит и не слушается.

– Я отвык потакать желаниям своего тела. Но если сможешь сделать так, чтобы она снова двигалась, будет лучше, чем вовсе без неë.

Он позволил девчонке Шэ увлечь себя в комнату и сидел смирно, пока она прочищала рану.

– Ты так заботишься обо мне! А я ведь не собирался спасать твоего брата, – заметил он от скуки. Скосил глаза и тут же отвернулся: вблизи девчонка вдруг напомнила ему Лань-лань. Что за день…

– Цзиньюань всë мне объяснил, он сказал, что демонам не понять человеческих чувств… Но однажды вы научитесь чувствовать, как человек, и придëте к праведной жизни. Он верит, что так и будет.

– Олень и тигр вместе не ходят. – Фэнбао дождался, пока она не закрепит повязку, и встал. – Спасибо, барышня Шэ. Век буду помнить вашу доброту.

– Постойте! – Девчонка Шэ подбежала, помогла ему надеть рукава обратно, поправила одежду. – Сидя на крыше обители, я слышала каждое ваше слово. Неужели вы знали эту женщину при жизни?

Фэнбао наконец посмотрел ей в лицо. Нет, ничего похожего на Лань-лань.

– Да, я знал гуйфэй. И тебе наверняка рассказывали о ней. Шэ Лань, столь же умная, сколь прекрасная. Создательница Зеркала глубин. Это было еë приданое для мужа-императора: одно зеркало, но стоившее тысяч золотых слитков.

Хорошенький ротик девчонки Шэ приоткрылся, глаза наполнились слезами.

– Но почему она стала демоном?! Какой злой рок постиг еë?!

Фэнбао вздохнул.

– Заговорщики пытались отравить еë, когда она носила ребëнка. Она выжила, но выкинула плод и потеряла способность зачать. Не в силах перенести смерти сына, она повесилась. И вот что стало с еë душой.

– О… – Шэ Юэ закрыла лицо рукавом. – Так вот почему она поселилась на Юйшань… она вернулась домой…

Она поняла.

Фэнбао почувствовал, как в груди разливается странное тепло.

– Не верь тому, что демоны не понимают человеческих чувств. Мы обречены возвращаться в этот мир, не зная покоя, потому что не можем сдержать свои боль и гнев. Вот что такое быть демоном: бесконечно вариться в своей боли и ранить других.

– А вы… почему вы сделались таким?

Фэнбао пожал плечами.

– Не было причины. Мне просто стало скучно на Небесах, вот я и отправился на землю искать приключений. Неужто об этом тебе малыш Юань не рассказал?

– Он сказал, что вы – огненный буйвол, сбежавший с неба, да я ему не поверила. – Шэ Юэ утëрла слëзы. – Но если вы не хотите открывать правды, будь по-вашему.

– Какая ты добрая! Даже не хочешь убивать всех демонов без разбора, после того что они сделали с твоей семьёй. Может, ты умом тронулась?

– Сам ты… то есть, я поняла, кто вы. Вы тот Огненный Фэнбао, что спас гуйфэй. Семья Шэ такого не забывает… Скажите только, пойдëте ли вы со мной зажечь благовония у памятной таблички госпожи Шэ Лань?

– Когда позовëте, барышня, – коротко ответил Фэнбао и сбежал от разговора… только чтобы столкнуться в дверях с малышом Юанем. Этого ещë не хватало!

Он хотел было пройти мимо, делая вид, что занят чем-то, но малыш Юань удержал его за плечо и показал кувшин с вином.

– Кажется, нам нужно поговорить, Фэнбао. И выпить.

Краем глаза Фэнбао заметил, что девчонка Юэ улыбается и одобрительно ему кивает. Как пить дать, это она всë подстроила!

– Мне нужно помочь матушке на кухне, – воскликнула она. – Пожалуйста, располагайтесь здесь! Я пошлю кого-нибудь с закусками.

Фэнбао махнул рукой и остался.

* * *

Малыш Юань разлил вино, и они молча выпили. Раз, другой.

– Прости меня, – сказал малыш Юань. – Я дал слово и едва не нарушил его в пылу битвы. Такого больше не повторится.

– Можно излечиться от удара меча, но не от укола языка. Откуда мне теперь знать, чего стоит твоë слово?

– Не упрекай меня, – нахмурился малыш Юань. – Ты едва не бросил ребёнка умирать, озабоченный только собой. Но тебе, выходит, ошибки позволены?

– То была не ошибка. Чтобы отомстить Белому Яду, мне нужны две руки!

Малыш Юань жестом остановил его.

– Не желаю ничего слышать! Иначе не смогу потом путешествовать с тобой.

– Тебя никто и не просил!

– Но я хочу. Я думаю, что ты не тот, кем хочешь казаться себе и другим, Хуань Фэнбао.

Ну вот снова этот проникновенный взгляд! Сколько же можно?!

– Хорошо, мы оба с тобой не святые! Но я-то и не хотел этого никогда, а ты стремишься к тому, чтобы стать Буддой, не меньше. – Фэнбао подался вперëд, заглянул ему в глаза. – Скажи мне честно, принц. Если б я не уступил Чжоу Вэйяню, произнëс бы ты заветные слова?

Малыш Юань не выдержал его взгляда и отвернулся.

– Это было бы ради благой цели, – упрямо ответил он.

– А что есть благая цель? Кто это решает?

– Спасти жизнь ребëнка – это не благо?!

– А если его судьба – убить, скажем, твоего брата?

– Слишком много «если» в твоих словах. Я не философ и не учëный, но я знаю, что хорошо, а что плохо!

– И ради чего же ты готов нарушить свои клятвы и обещания, готов других унизить, а себя покрыть позором? – Фэнбао ударил рюмкой по столу. – Ну же, ответь мне!

Малыш Юань вдруг устало опустил плечи.

– У меня нет сейчас сил спорить с тобой. Да и я человек дела. – Он налил себе ещë вина и посмотрел серьëзно. – Раз я едва не потребовал от тебя исполнить моë желание… тогда я исполню твоë. Любое, только скажи.

На мгновение Фэнбао лишился дара речи. Малыш Юань… этого он никак не ожидал.

«Цин-эр… Цин-эр предложил бы то же самое», – ласково подумал он. Но всë-таки как необдуманно! За это неосторожного мальчишку нужно как следует проучить!

– Хорошо! Тогда я желаю… поцелуй меня, словно свою жëнушку, – велел Фэнбао, ухмыляясь.

Малыш Юань, конечно, залился румянцем.

– Как… жëнушку? Но у меня нет…

– Но ведь однажды будет, вот и поучишься. Давай, или и это обещание нарушишь?

Малыш Юань сдвинул брови.

– Хорошо! Будь по-твоему.

Он обошëл стол и встал рядом с Фэнбао на колени: лицо решительное, взгляд горящий, будто он на какой-то подвиг решался.

Фэнбао как мог сдержал ухмылку и закрыл глаза.

Малыш Юань осторожно обнял его и нежно поцеловал в лоб, мимоходом погладив по волосам.

Фэнбао оттолкнул его, возмущëнный.

– Ах ты… что это было?! Так ты собрался свою жену целовать?!

– Жену можно целовать по-разному, – невозмутимо отозвался малыш Юань, хотя щëки его горели. – Молодую жену целуют страстно, старую – нежно. Тебе триста лет, значит, ты старая жена.

– Это я-то ста… А, да иди ты в преисподнюю!

– А ты не требуй от меня больше бесстыдных вещей!

Фэнбао рассмеялся и забрал кувшин. Малыш Юань тоже с трудом сдерживал смех.

– Иди спать, Хуань Фэнбао, – ласково сказал он.

И Фэнбао сделал вид, что послушался. На самом деле он долил себе ещë горячего вина и отправился в тëмный сад, на сливовое дерево, которое давно приметил.

Ночь была тëплая, луна полная и яркая. Достойный конец дня – выпить, любуясь ею! Укрывшись в цветах сливы, Фэнбао поднял кувшин навстречу луне.

– Среди цветов поставил я кувшин в тиши ночной и одиноко пью вино, и друга нет со мной! – провозгласил он.

– Но в собутыльники луну позвал я в добрый час, и тень свою я пригласил – и трое стало нас, – закончил кто-то совсем рядом.

Фэнбао рассмеялся.

– Видно, я совсем пьян, раз не заметил, что место занято. Прости меня, брат.

– Это дерево посадил ещë мой прапрадед. Отец говорил, что на этой сливе всей нашей семье хватило бы места, начиная с Шэ Кэ.

Наконец Фэнбао узнал его. Шэ Цзюэ собственной персоной.

– Тогда, любезный глава Шэ, могу я предложить вам выпить? У меня есть подогретое вино.

– А у меня – едва тëплое, но из лучших южных виноградников. Давайте обменяемся, господин Хуань.

Из того, как он был любезен, Фэнбао понял, что глава Цзюэ не знает, верно, ни о его настоящем облике, ни о том, как он отказался спасать его брата. Ну и к лучшему.

Фэнбао не привык вести разговоры с невидимым собеседником и потому просто перемахнул на соседнюю ветку, устроившись напротив.

Шэ Цзюэ являл собой зрелище растрëпанное: ханьфу наброшено на нижний халат, пояс куда-то запропастился, волосы небрежно перехвачены лентой едва ли не у самых кончиков. Но рядом с естественностью цветов и его естественность была уместна.

Они обменялись кувшинами.

– Почему не пируете с остальными, глава Шэ? Есть что отметить, – сказал он.

Шэ Цзюэ фыркнул.

– Что же мне отмечать? Гибель стольких умелых воинов?

– Раз они погибли, значит, не были такими уж умелыми. – Фэнбао вернул ему кувшин. – А победа над демоном вас почему не радует?

Шэ Цзюэ выпил остатки вина залпом, запрокинув голову. Луна высветила его беззащитное белое горло, и рот Фэнбао наполнился слюной. Перегрызть бы…