– Долгие годы мы собирали пожертвования с крестьян в округе в обмен на то, что сражались с осквернëнными тварями из леса. На это мы и жили, да и деньги с продажи земель ещë не вышли. А что будет теперь? Как долго продлится людская благодарность? К тому же надо позаботиться о приданом для моей сестры, о свадьбе. – Шэ Цзюэ провëл ладонью по лицу, словно стирая усталость. – Пусть жениха ещë нет, но долго ли ему появиться? Все заботы о будущем семьи лежат на мне. Ветер подует, а я уже должен знать, принесёт ли он холода… Простите меня, мастер Хуань. Я больше не буду вам досаждать своими жалобами.

– Почему бы и нет? – Фэнбао отдал ему свой кувшин. – Выпейте ещë, и тоску как метлой сметëт.

Шэ Цзюэ вдруг рассмеялся негромко.

– Не знаю, откуда вы, но у нас говорят «как ветром сдует».

– Что? Впервые слышу! – Фэнбао почесал в затылке. – Но я много времени проводил на севере. Сражался.

– Странно, что я не слышал о таком могучем мастере, как вы. Вы молоды, но ваша ци подобна полноводной реке, а движения отточены, как у великого учителя. Откуда вы? Из какой школы? Только не повторяйте мне то, что сказали ученикам Огненного Меча!

– Даже не собирался! – Фэнбао расхохотался и вновь обменялся с ним кувшинами. – Я жил в горах, учил меня мастер… Пылающий Кулак. Потом я служил семейству Цзян, а когда мой господин исчез, пошëл бродить по свету и прибился к принцу. Вот и вся история, интересного в ней ничего нет.

Шэ Цзюэ склонил голову к плечу.

– Как просто. Я надеялся, что вы придумаете сказку поинтереснее. Язык-то у вас подвешен… и, я слышал, длинный язык.

Фэнбао едва не подавился вином.

– Не знаю, о чëм вы, глава Шэ, – ответил он, как полагается отвечать, пока соперник не все кости выложил на стол.

– Моя сестра мне обо всëм рассказала. У нас в семье Шэ нет тайн друг от друга, потому мы и выжили. – Шэ Цзюэ наклонился вперëд, покачнувшись, и принялся внимательно рассматривать Фэнбао.

– Значит, она рассказала вам, что я не хорош и не благороден. – Фэнбао расправил плечи. – Что я Каменная обезьяна, которую святоша водит на поводке.

Шэ Цзюэ покачал головой.

– Нет… не поверю, пока не увижу сам. – Он потянулся, и Фэнбао даже позволил ему легко ущипнуть себя за щëку. – Кожа тëплая и человеческая…

– Глава Шэ, раз вы такой любопытный, последуете за демоном в лесную чащу? – спросил Фэнбао, ухмыляясь.

– Отчего нет? – Шэ Цзюэ печально рассмеялся. – Если меня сожрëт демон, мои земные тревоги навсегда закончатся! Подождите только, я возьму ещë вина. Вам же надо будет чем-то запивать моë мясо!

Во рту пересохло. Это почти не походило на шутку, и, хоть Фэнбао был сыт, желудок свело. Он был лишь пеплом, когда отведал крови малыша Юаня и ничего не понял, но этого пьяного дурачка он легко победит и напьëтся от души…

Он дождался, пока Шэ Цзюэ уйдëт, разбежался и изо всех сил треснулся головой о древесный ствол так, что лепестки посыпались дождëм. Боли он не заметил, но искры из глаз полетели и в голове как будто прояснилось.

* * *

Шэ Цзюэ вернулся с наполненными кувшинами и, взлетев на стену, сам устремился в лесную чащу, к подножию проклятой горы, на вершине которой всë ещë курился дым. Фэнбао последовал за ним и с облегчением увидел, что путь их лежал в другую сторону, ближе к реке.

– Сюда я прихожу, когда мне нужно подумать в тишине, – сказал Шэ Цзюэ, опустившись на мшистые развалины беседки над водой. Крыши давно не было, да и стены выглядели как щербатые клыки, опутанные ползучими цветами, но вид на реку, сбегающую вниз к долине, был хорош.

– А сегодня, значит, вам не хочется думать? – спросил Фэнбао, не спеша открывать истинный облик. Зачем раньше времени терять расположение этого человека?

– Нет, – коротко ответил Шэ Цзюэ и устроился не на скамье, а на остатке стены, как мальчишка. – Покажите мне настоящего демона, Хуань Фэнбао. Я видел только осквернëнных животных, но никогда – разумное существо.

Фэнбао, немного раздражëнный, сбросил с плеч одежду и принял свой истинный облик, сравнявшись с сидящим на стене Шэ Цзюэ.

Тот замер, приоткрыв рот, и совсем побелел. Даже, можно сказать, протрезвел.

– Ты меня упрашивал показать чудо, словно я ярмарочный плясун. – Фэнбао ухмыльнулся, показывая клыки. – Весело тебе теперь?

Шэ Цзюэ покачал головой.

– Я вовсе не для этого… – Он сглотнул. – Могу сказать одно, Хуань Фэнбао… нам повезло, что вы на нашей стороне. Иначе я ни за что не отправился бы к Агатовой горе.

Он вежливо поклонился.

– Прошу прощения, если был неучтив. Вино развязало мне язык.

Фэнбао фыркнул и вновь принял человеческий облик.

– К чему вам демон? Приведëте своего музыканта, он сыграет перед Зеркалом глубин, вот и Агатовой горе конец.

Шэ Цзюэ рассмеялся. Нет, не рассмеялся – захохотал, как безумец, и всë не мог остановиться. Он упал бы со стены, если б Фэнбао его не подхватил и не поставил на ноги.

– Музыканта… – прохрипел он, сгибаясь пополам от хохота. – Нет никакого музыканта… я солгал! Чтобы они… не отвернулись… я солгал! Где же я его теперь… ох, не могу! Я не знаю, где искать такого! Не знаю!

Фэнбао, не выдержав, тоже расхохотался.

– А вы не промах, глава Шэ! Я-то думал, вы прямой, как палка, а вы гибкий, как цзянь! Уважаю!

Он заставил Цзюэ выпить ещë вина, и тот немного успокоился, утëр выступившие слëзы.

– Я, верно, обезумел! Отправлял людей на смерть, лгал всему Цзянху, а теперь вот пью с демоном, и всë в один день!

– Что ж плохого в том, чтобы быть безумным? – Фэнбао поднял голову, разглядывая бледную луну. – Лучше сойти с ума от смеха, чем от слëз.

– Нет, я предпочитаю оставаться в здравом уме. – Шэ Цзюэ придвинулся к нему. – Я отсюда вижу, как горят огни на надвратных башнях моего дома, и знаю, что там нуждаются во мне и моëм разумном наставлении. Это согревает меня. А где ваш дом? Есть ли он у демонов?

– У меня был дом. – Фэнбао старался не смотреть на него. От воспоминаний о Сюэцине стало только хуже. – Прошло триста лет, и на том месте, верно, только камни да трава.

– Соболезную вам.

– Пустое. Задержись я там надолго – осквернил бы то место, испоганил, как все демоны. Хорошо, что обошлись без меня.

Шэ Цзюэ потянулся за кувшином, и на мгновение Фэнбао почувствовал запах его волос – словно коричные цветы расцвели в сумерках…

Он сорвался с места, вскочил на стену беседки и рухнул в холодную реку.

– Хуань Фэнбао! – услышал он обеспокоенный крик и вынырнул.

– Зови меня просто Фэнбао! – крикнул он в ответ, чувствуя, как остывает жар.

Он даже не думал, что Шэ Цзюэ разденется до нижних одежд и последует за ним. Вот он ласточкой ушёл в воды, вынырнул, отбросил с лица волосы и рассмеялся.

– Тогда ты… зови меня Цзюэ, брат, – сказал он, и снова оказался слишком близко, будто специально напрашивался, чтобы его сожрали.

Фэнбао лëг на воду, чтобы не видеть.

– Брататься с демоном – плохая примета.

– Я и не братаюсь с тобой. Для этого нужно заслужить моë доверие, Фэнбао, а до этого ещë далеко.

Фэнбао рассмеялся.

– Вы в семейке Шэ все странные. Знаю, ты ко мне так приветлив потому, что я могу сослужить тебе службу… а всë равно занятно, как легко вы меня все приняли.

Синие рукава Цзюэ лежали на воде как лепестки цветов, чëрные волосы колыхались как водоросли. Он покачивался на волнах, закрыв глаза, на губах играла лëгкая улыбка. Словно он заснул, как дракон, утомившийся сражаться с волнами. Вот и хорошо. Пусть успокоится хоть немного.

Фэнбао уже не чаял услышать его ответа, но Цзюэ вдруг заговорил.

– Мастер по имени Фэнбао обучал прапрапрадеда моей матери обращаться с кнутом. Совпадение ли, что другой Фэнбао владеет его приёмами? В давние времена некий Хо Фэнбао, воин из Цзянху, спас Шэ Лань от степных колдунов. Он привëз еë ко двору императора Юйчжэна, которому служил. Так Шэ Лань стала гуйфэй, любимейшей наложницей. Совпадение ли это, что некто по имени Фэнбао спас женщину из нашего рода?

Фэнбао вздохнул.

– Поднебесная не видела такой женщины. Прекрасна как орхидея, умна как учëный, весела как ласточка над водами. Верная жена, добродетелью сравнимая с Ян Юйхуань.

– Тогда скажи… – Цзюэ вдруг замялся, как ребëнок. – Увидь она нас с небес… гордилась бы она нами?

Фэнбао хотел сказать ему, но раздумал. Пусть Шэ Юэ объяснит ему, раз она хочет всë рассказывать своему брату.

– Шэ Лань почитала свою семью, выше для неё был только государь. Ей радостно видеть вас в добром здравии.

Цзюэ помолчал.

– Я понял одну вещь о тебе, друг Хуань. Чем больше ты не договариваешь, тем цветистее твои речи. – Он печально усмехнулся. – Не нужно было подслащивать пилюлю, но благодарю, что ты всë же это сделал.

Он нырнул и поплыл к берегу. Фэнбао за ним не последовал, набрал побольше воздуха и провалился на дно как камень… но вода кипела вокруг него, не давая прохлады и облегчения.

Глава 8

Шэ Юэ нетрудно было добраться до вершины горы, нетрудно было устроить засаду и поразить клинком ужасную паучиху. Труднее всего было не плакать, глядя на бедного Янь-яня.

Он так и не открыл глаз, пока Цзиньюань нëс его, даже ни звука не издал, и был такой бледный!

Шэ Юэ вспомнила, как сама утешала его, говоря, что терять братьев и сестёр не так уж страшно. О, какими глупыми казались теперь эти слова!

«А вдруг Золотой бутон не поможет», – думала она всю дорогу, но постепенно щëки Янь-яня порозовели.

Братец Юй ждал у ворот, словно уже знал, что случится нехорошее. Он немедленно забрал Янь-яня в Павильон Ароматной глицинии, где лечил больных, и Шэ Юэ последовала за ним. Она помогла брату раздеть Янь-яня, рассказала, что случилось, и терпеливо ждала, пока он прощупает пульс.

Наконец, братец Юй выдохнул с облегчением.

– Яд всë ещë в нëм, но он уже не опасен и выйдет естественным путëм, через пот. Принеси ватные одеяла.

– Не утруждайтесь, барышня Шэ, я сам принесу, – подал голос Цзиньюань, и Шэ Юэ вздрогнула. Оказывается, он всë это время был здесь!

– Тогда идëмте вместе. Мне нужно рассказать обо всëм матушке.

На самом деле ей хотелось убежать куда-нибудь и расплакаться, но только не при этом человеке.

– Вы всë ещë не доверяете мне? – спросил Цзиньюань, когда они вышли из павильона.

– Как я могу не доверять вам? Вы спасли моего брата, вся наша семья в неоплатном долгу перед вами! Злодей никогда так не поступил бы.

– Но мой слуга готов был поступить иначе. Прошу за него прощения. Если по этому… созданию будут судить меня, то как мне смотреть в глаза людям?!

Он был в отчаянии, и сердце Шэ Юэ преисполнилось сочувствия к нему. Сама она и не подумала сердиться на демона, ей было совсем не до того. Тогда, в обители, ужас сковал все прочие чувства.

– Но демоны по природе своей злы. Если вы смогли усмирить демона и направить его злость на благие дела, люди будут видеть в вас героя.

– Но я вовсе не герой. – Цзиньюань нахмурился. – Я лишь стараюсь поступать правильно… а жизнь сыплется будто песок сквозь пальцы. Я должен наказать злонравного слугу, а вместо того чувствую вину, потому что до этого оскорбил его. Я был к нему жесток, и в нëм проснулась жестокость, так кого же винить?

Шэ Юэ улыбнулась. Вот на этот вопрос она, сестра трëх братьев, прекрасно знала ответ.

– Есть только один способ разомкнуть этот круг. Просто извиниться!

Как часто отец им об этом говорил, когда они, ещë маленькие, начинали бесконечно кричать друг другу: «А вот ты!..»

Но в семье Цзиньюаня это было, кажется, не принято, потому что он взглянул с удивлением.

– Как странно… это мне и в голову не пришло, я не привык извиняться перед слугами… Впрочем, нет. Был у меня слуга, близкий мне, как брат. Перед ним я всегда извинялся, если обидел. Хуань Фэнбао же… я мало знаю его, да и он не человек вовсе, но я чувствую с ним почти ту же близость, что с тем, с кем провëл жизнь. Не странно ли это?

Шэ Юэ почувствовала странный укол ревности.

– Может быть… вы были назваными братьями в прошлой жизни? – нашлась она.

– Тогда с нами случилось нечто ужасное, раз его судьба – быть демоном, – ответил Цзиньюань. – Вы не только добры, но и мудры, барышня Шэ. Я последую вашему совету.