Шэ Юэ поспешно открыла кладовую и вручила ему целую стопку одеял, скрывая заалевшее лицо.

– Вот… отнесите братцу Юю, а мне пора к матушке, – пробормотала она и сбежала, не дождавшись ответа.

Красивый и благородный воин решил послушаться совета простой девчонки! Вот старшие братья и шисюн никогда еë не слушали! Так она и вбежала на кухню к матушке – улыбаясь.

Матушка эти дни совсем не отдыхала. Она наняла нескольких женщин из деревни, чтобы готовили и подавали на стол, и управляла ими как полководец. Только благодаря ей и братцу Цзюэ всë не развалилось и господа из священных школ остались довольны! В чаду и в пару над котлами она и не заметила, что состязание началось и закончилось.

– Матушка! – крикнула Шэ Юэ, силясь разглядеть еë в клубах пара. – С Янь-янем всë хорошо!

Матушка, нарезавшая лапшу, едва не выронила нож.

– А почему должно быть иначе? Вы опять набедокурили?! Что за дети! Нельзя ни на минуту оставить вас без присмотра! Неужто опять наелся зелëных абрикосов?! И это в такой важный день, когда он мне нужен!

– Нет, Янь-янь в Павильоне Ароматной глицинии, и братец Юй с ним…

Услышав про павильон, матушка не дослушала, и как была, в косынке и переднике, выбежала из кухни.

Шэ Юэ бросилась за ней и по дороге столкнулась с братцем Цзюэ, который тоже спешил к больному, нервно сжимая веер. Конечно, шисюн уже обо всëм ему рассказал.

Прямо там, у постели больного, они и держали семейный совет. Шэ Юэ пришлось честно признаться и во всех своих похождениях, и в том, какую роль сыграли в них Цзиньюань с болтливым Хуанем. Так что, когда Цзиньюань вернулся с одеялами, его тут же взяли в оборот и забросали вопросами.

Шэ Юэ опасалась, что матушка начнëт таскать её за волосы прямо здесь, но та проявила редкое хладнокровие.

– Моя дочь так глупа, что возомнила себя героиней Цзянху, – произнесла она скорбно. – А сыновья мои ещë глупее, раз она смогла их обвести вокруг пальца! Конец пришëл клану Шэ. Священная школа выродилась!

– Матушка, нижайше прошу, накажите мою сестру так, как считаете нужным. Но для меня выберите ещë более строгое наказание! – Братец Цзюэ низко поклонился. – Я должен был заменить ей отца и не справился с этим.

Братец Цзюэ всегда так делал, зная, что матушка любит его больше всех: брал на себя вину и требовал наказания. Обычно матушка смягчалась и прощала всех. Но не в этот раз.

– Юэ будет сидеть взаперти, читать священные и нравственные книги и поститься. А ты… как я могу наказать главу клана?! Ты давно уже не ребëнок!

Шэ Юэ поклонилась матушке, но едва в голос не застонала. Читать умные книжки и поститься! В другой день она бы кинулась матушке в ноги, ныла и умоляла, но разве можно так вести себя перед Цзиньюанем?

Цзиньюань то краснел, то бледнел, стыдясь, видно, быть здесь. И кто мог его винить! Но всë же он вмешался.

– Госпожа Шэ, глава Шэ и вы, благородный мастер Шэ! Барышня ни в чëм не повинна, она стала орудием судьбы. Видите ли, не окажись она в той гробнице, я бы погиб, а погибни я, кто спас бы Шэ Яня? Нет, я верю: всë, что совершается, совершается по велению Неба.

Шэ Юэ даже перестала дышать. Такого матушке ещë никто не говорил, сейчас грянет буря… Но вместо этого матушка вдруг тяжело вздохнула, будто признавая поражение.

– Куда мне, старой женщине, спорить с молодыми и учëными! Я даже детей не смогла воспитать как следует. Но вам удалось укротить демона, значит, вы и правда особенный человек, хранимый Небом! Поступайте как знаете.

С этим она ушла и утащила за собой Шэ Юэ. До самого собрания пришлось ей помогать на кухне, а на собрании – поддерживать под руку, чтобы не лишилась чувств. Матушка так переживала за братца Цзюэ! Постоянно молила дух отца спуститься и помочь ему. Но пришëл не дух, а Цзиньюань… принц Цзиньюань!

У Шэ Юэ даже дух захватило, а матушка приободрилась.

– И вправду на всë воля Небес, – пробормотала она, довольная, и даже отпустила Шэ Юэ на остаток вечера, приказав найти для Цзиньюаня лучшие комнаты.

Цзиньюань, правда, от них отказался.

– Там, где я живу сейчас, очень уютно, – с улыбкой ответил он. – Я только об одном вас попрошу: позаботьтесь о ране Фэнбао. Он так привык к плотским страданиям, что, наверное, и забыл, что отравлен.

Шэ Юэ это показалось странным, но она не стала возражать.

– Как пожелаете, ваше высочество.

На лице Цзиньюаня отразилась мука.

– Нет, нет! Не нужно меня так называть! Разве не замечательно мы говорили раньше, когда вы были Лунной Орхидеей, а я – Быстрым Ветром?

– Но я и тогда знала, что вы не просто воин из Цзянху…

Шэ Юэ лихорадочно соображала. Принц Цзиньюань хочет, чтобы они стали ближе, но правильно ли это?

Про девушек из Цзянху ходят разные слухи, про то, что они доступные, раз запросто путешествуют по Поднебесной без провожатых… Может быть, этот принц тоже наслушался таких сплетен? Что делать? Воздвигнуть стену или довериться ему? Ведь он так чист сердцем… Может быть, и вправду ему, человеку простому и открытому, претят титулы?

Наверное, она очень явно смущалась и думала, потому что Цзиньюань тут же отступил.

– Я был неучтив, барышня Шэ. Как я могу требовать относиться ко мне как к брату, когда мы почти не знаем друг друга? Нет, нет, зовите меня так, как желаете!

– Благодарю, ваше высочество, – прошептала Шэ Юэ, покраснев ещë больше.

– Но может быть… однажды вы решитесь назвать меня братом.

На это она ничего не ответила, но другое пришло ей на ум.

– Ваш слуга… пока я ухаживаю за его ранами, подождите за дверью, и, когда он выйдет, сможете с ним помириться. Это маленькая хитрость, но ведь немного схитрить ради благого дела – это не страшно?

Цзиньюань просиял и кивнул.

Шэ Юэ и самой хотелось побеседовать с болтливым демоном наедине. Она довольно услышала на крыше, и ей странно было, что злое создание может говорить с другим злым созданием так проникновенно, будто у них общая тайна.

Когда же Хуань Фэнбао ушëл, она дала наконец волю слезам, плача и о болезни Янь-яня, и о судьбе прекрасной гуйфэй разом. Никто, никто не заслужил такой доли! Неужто мир действительно так жесток?!

Краем глаза она увидела, как какая-то тень проскользнула через окно. Даже не задумавшись, Шэ Юэ сделала выпад, но тень легко его заблокировала.

– Маленькая сестрëнка не даëт застать себя врасплох.

Шэ Юэ выдохнула с облегчением.

– Шисюн! Зачем пугаешь?! Какой ты противный!

Она надулась и отвернулась.

– Противный? А что ты скажешь на это?

Шисюн поставил перед ней тарелку с пирожками и поднос с чаем.

– За всеми этими сражениями ты и поесть толком не успела, я ведь тебя знаю. Ешь сейчас.

Шэ Юэ поняла, что и вправду ничего не ела с самого утра.

– Ты такой заботливый! А все остальные только и делают, что ругаются!

– Разве же не за дело? – Шисюн усмехнулся. – Хотя твоя матушка вот довольна. Пусть ты не достала Зеркало глубин, зато привела жениха с Зеркалом глубин, это ли не чудо?

– Шисюн! – Шэ Юэ ткнула его в плечо. – Не смейся! Принц никогда на мне не женится, да я и не хочу замуж. Я останусь помогать старшему брату, ведь он так обо всëм волнуется!

– Может, это не самая плохая мысль, – вдруг серьëзно сказал Вэйянь.

– Что?

– Пока глава управлял поместьем и школой, мне не в чем было его упрекнуть. Но сможет ли он в одиночку прославить клан Шэ… ты видела его в сравнении с принцем. Я волнуюсь за Цзюэ.

Шэ Юэ стало страшно. Она сказала о том, что будет помогать старшему брату, просто так. Она и не думала, что ему на самом деле нужна помощь…

Но ведь шисюн был прав. Матушка никогда не касалась внешних дел клана и занималась лишь хозяйством. Братец Юй умел выслушать и много узнал из своих книг, но был застенчив и на люди показывался редко. Братец Янь-янь был ещë мал, да и нрав у него слишком добрый и нежный…

Оставалась только она. И шисюн.

– Ему не придëтся в одиночку… у него ведь есть ты! – нашлась она.

Шисюн странно взглянул на неё, будто хотел что-то сказать, но сдержался.

– Значит… значит, мы вместе должны ему помогать. Шимэй, это серьëзное дело, обдумай его как женщина, а не как девочка. Если ты решишь выйти замуж и уйти, то будешь служить семье мужа, она станет для тебя важнее. Но если решишь остаться, значит, должна всю себя посвятить нашему клану.

– Ничто и никогда для меня не будет важнее семьи Шэ! – Шэ Юэ задумалась. – Шисюн… а если… если я выйду за ученика нашей школы? Тогда я буду и замужем, и рядом с братом!

Шисюн вдруг побледнел, и взгляд его застыл.

– За… за которого, шимэй? Неужели… у тебя есть кто-нибудь на примете?

Шэ Юэ рассмеялась. Шисюн всегда был таким подозрительным!

– Нет конечно! Они все слишком маленькие и скучные. Но ведь никогда не знаешь, кто завтра к нам постучится, правда?

– Да… это правда, – процедил шисюн и встал. – Спокойной ночи, шимэй.

Она даже не успела ему спокойной ночи пожелать в ответ, как он сбежал. Такой странный!

* * *

Наутро все, кроме братца Цзюэ, принимавшего главу Огненного Меча, собрались завтракать у постели Янь-яня, чтобы немного его развеселить.

Янь-янь сидел как в воду опущенный: матушка уже отругала его за то, что он доставил семье хлопоты, но приготовила курицу гунбао, как он любил, и уговаривала съесть хоть кусочек. Братец Юй, не отрываясь от еды, рылся в книгах, отыскивая рецепт Золотого бутона: после чудесного исцеления Янь-яня он твëрдо решил повторить чудесный рецепт.

Братец Цзюэ успел прежде, чем все встали из-за стола, и неожиданно привëл с собой демона.

– Юй, нужно осмотреть руку господина Хуаня, – сказал он обеспокоенно. – Она слишком медленно заживает, боюсь, как бы ни пришлось отрезать еë.

Хуань Фэнбао рассмеялся.

– Моя кровь – раскалëнная лава, как может ей так сильно повредить чей-то яд?

Он бесцеремонно присел к столу, взял плошку, предназначавшуюся для брата Цзюэ, и принялся орудовать палочками как у себя дома.

Матушке краска бросилась в лицо, но она ничего не сказала. Шэ Юэ переглянулась с Янь-янем: тот смотрел на гостя настороженно, но молчал.

– Все знают, что он демон, – шепнула она на ухо Янь-яню. Он не стал задавать вопросов, но видно было, что его так и распирает.

– Я хотела спросить у тебя, Цзю-эр, – матушка дала старшему брату новые палочки. – Что это за искусный музыкант, о котором ты говорил на собрании? Я не помню такого среди наших знакомых и ныне живущих. Говорят, настоятельница с горы Эмэй выравнивает потоки ци игрой на цине, но это техника лечения, и для нас непригодна.

– Такого музыканта нет, матушка. – Цзюэ сделал равнодушный вид, но Шэ Юэ заметила, как дëрнулась его щека. – Я солгал, чтобы от нас не отвернулись. Но мы ещë можем его найти! Я верю, что где-то он непременно есть.

– Есть, – вмешался братец Юй. – Только служит он демонам Агатовой горы. Он ведь как-то использовали Зеркало глубин!

Хуань Фэнбао что-то неразборчиво пробормотал с набитым ртом.

– Что-что?

– Я говорю, он им не служит, он ими правит, – Хуань Фэнбао потянулся за очередным кусочком курицы. – Это Белый Яд. Он владеет техникой искажения ци через звук флейты.

– Но если Белый Яд жив, значит, ему больше трëхсот лет, – возразил братец Цзюэ. – Он мог прожить столько, только если сам демон или святой отшельник.

– Он ни то ни другое. – Хуань Фэнбао налил себе чаю. – Но кажется, знает запретную магию, продлевающую жизнь.

– Зачем нам тебе верить? – надулся Янь-янь. – Ты демон!

– Да, я демон и прожил среди вас сотни лет, поэтому знаю, о чëм говорю. Попридержи язык перед старшими. – Фэнбао расправил рукава и принялся за чай. – Даже если я ошибаюсь и он мëртв, значит, у него есть ученик. Но я не ошибаюсь. Он приходил ко мне десятки раз, рассказывал обо всех своих злодеяниях.

– И… о смерти отца? – спросил Янь-янь, стиснув одеяло.