Потянув за язычок молнии на спине, я смотрюсь в зеркало, глубоко вдыхаю и выдыхаю. В самом платье нет ничего революционного – почти по моде девяностых, тонкие бретельки над ниспадающим бледно-зеленым шелком, – но для меня это просто космос.

Платья… после того Хеллоуина для меня они нечто. С того дня я ни разу не надевала платья.

Я окидываю взглядом свое отражение и едва узнаю себя. Волосы растрепаны, но платье, его покрой и ткань… В нем я выгляжу если не лощеной, это слишком пошлое словечко, то какой-то… легкой. Как будто с меня сняли поверхностный слой.

– Кир?

– Иду.

Набрав в грудь воздуха, я отдергиваю занавеску примерочной и выхожу.

– Ты так измени… – Майла охает и прикрывает рот рукой, как будто понимает, что сказала грубость. – Это потрясающе, Кир. Я уже вижу цветы на фоне этого платья.

– Оно прекрасно на вас смотрится, – вторит ей продавщица.

– Дает понять, как ты будешь выглядеть в качестве невесты, – тихо замечает Майла.

Я выдавливаю улыбку.

– Если так, то к алтарю меня будешь вести ты, а не Пенн. – Взяв бокал с шампанским, я делаю глоток. – По-моему, он не в восторге от Зефа.

Майла выглядит озадаченной.

– Он просто слишком тебя оберегает, вот и все. Для него никто не будет достаточно хорош. Вы с ним так близки… И это не позволяет ему быть объективным, – улыбается она. – Самое главное – твои чувства, верно?

Я колеблюсь. С языка готовы сорваться мои тревоги и опасения.

– Я люблю его, – наконец говорю я.

– Это все, что следует знать Пенну. – Майла перехватывает мой взгляд. – Тебе было непросто, да? В прошлом с мужчинами?

Сердце начинает биться чуть быстрее.

Вот почему я не возвращаюсь домой.

И этот… допрос…

– Не хочешь выпить кофе в гавани? – предлагает Майла, когда мы выходим из ателье. – Надо обсудить букеты. Думаю, Пенн уже сыт по горло цветочной темой. Каждый раз, когда я об этом заговариваю, он кривится.

– Зайдем в цветочный?

– Зайдем, – улыбается она.

По узким улочкам мы выходим на главную магистраль.

Вид на гавань заслоняет толпа, состоящая из недовольных местных, которые пытаются заниматься повседневными делами, и туристов в аляповатой пляжной одежде.

Я замечаю в толпе знакомое лицо – девушку, которая утром пробегала мимо трейлера. Я вижу ее почти каждый день, примерно в одно время.

Но на этот раз она со спутником. Они держатся за руки и оживленно беседуют. Несмотря на беззаботный смех, в ее чертах заметно напряжение, а в глазах пустота. Мне это знакомо. Она вроде бы здесь, но в то же время мысленно где-то в другом месте.

Я поднимаю руку, чтобы помахать ей, но тут же опускаю, решив, что это будет странно. Девушка наверняка видит кучу людей во время пробежки, вряд ли она меня узнает.

Мы идем несколько минут и останавливаемся у кафе, чуть не дойдя до гавани.

– Хочешь сесть снаружи? – Майла берет меню и передает мне. – Здесь отличный холодный латте.

Я киваю и уже собираюсь сесть, как гудит телефон. Сообщение от Зефа.

Зеф: Когда вернешься?

Я набираю ответ.

Я: Еще не скоро. Хотим выпить кофе.

Зеф: Точно? Я думал, мы вместе приготовим ужин.

Я ничего не пишу.

Сажусь и беру меню. Когда к нам направляется официантка, телефон снова гудит.

На этот раз я даже не смотрю на экран. Просто отключаю телефон и бросаю в сумку.

22
Элин

Национальный парк,

Португалия, октябрь 2021 года

– Кофе?

Айзек уже насыпает несколько ложек в кофейник.

– Ага, я потом, мне надо принять душ. – Сняв куртку, Элин бросает ее на водительское сиденье и морщится. Вся одежда пропиталась едким запахом дыма. – Хочу все это смыть и начать нормальный отпуск.

– Не рассчитывай, что все будет так просто.

Айзек тянется к кружкам, и фраза повисает в воздухе.

– Ты о чем?

– Ну, надо разузнать, что они скрывают…

Элин нагибается, чтобы развязать шнурки, и прикусывает губу, волнуясь о том, как он воспримет ответ.

– Слушай, я не думаю, что нам следует вмешиваться. Может, лучше, если этим займется сам Пенн?

– Не следует вмешиваться? – Лицо Айзека мрачнеет. – После того как на наших глазах Нед вытащил из лагеря тот мешок?

– Мы просто расскажем Пенну об увиденном. Пусть он сам решит, что с этим делать.

С напряженным лицом Айзек подталкивает к ней кружку.

– Но Пенн не может взять отпуск, уж точно не раньше чем через месяц. Когда он приедет сюда, может быть уже слишком поздно. Да и в любом случае в одиночку он с этим не справится. Если они его узнают, то всполошатся, почему он до сих пор задает вопросы, и наверняка закроются на все замки.

– Слишком поздно для чего?

– Чтобы узнать, не связано ли то, что они вытащили с места взрыва, с Кир.

– А по-твоему, связано?

– Я не знаю, но вероятность есть. И если бы пропала ты, я точно ухватился бы за эту возможность.

– Ладно, – медленно кивает Элин. – Но что именно ты собираешься сделать? Он мог оттащить сумку куда угодно.

– Я думаю не о сумке. Мы могли бы поискать другие обломки. От такого взрыва они наверняка разлетелись далеко, до самого леса. Нед и остальные искали прямо под ногами… А вдруг они что-то пропустили?

– Но это же личные вещи. Вещи Брайди. Мы переходим черту…

– Я это понимаю, но этот лагерь – единственная ниточка. Если в том фургоне и правда было что-то связанное с Кир, я никогда себя не прощу.

Никогда себя не прощу.

«Им движет что-то еще, – догадывается Элин, наблюдая за братом. – Не только желание помочь».

– Что происходит на самом деле? – спрашивает она. – Это ведь не просто одолжение приятелю, верно?

Следует долгая пауза, во время которой Айзек теребит ручку кофеварки.

– Не просто. Как я уже говорил, это еще не все. – Его голос дрожит. – Лора… когда я горевал по ней, то сорвался, Элин. И Пенн… мне помог. Мы познакомились совсем недавно, но…

Элин краснеет, осознав, что означают его слова.

– Я виновата, что оставила тебя в одиночестве, – наконец говорит она. – Я должна была упросить тебя вернуться вместе со мной и Уиллом.

После смерти Лоры она предложила брату пожить с ними какое-то время, но он отказался. Похоже, стоило настоять. Не принимать отказ.

– Не вини себя. Даже если бы я поехал с вами, то все равно не рассказал бы тебе. Мы же… будто познакомились заново. Сложная ситуация.

С минуту они сидят молча. Элин никак не может выкинуть из головы его слова. Она и понятия не имела, каково ему пришлось.

– И насколько все было плохо? – интересуется она после небольшой паузы.

– Достаточно плохо, чтобы ему пришлось оттаскивать меня от края пропасти. Если бы не он… – Голос Айзека срывается.

Между ними снова повисает молчание, и Элин устремляет взгляд на долину и поднимающиеся за ней холмы, до сих пор скрытые в утренней туманной тени.

– Теперь я понимаю, почему ты решил помочь, – наконец произносит она. – Я вспомнила, что всегда говорила мама. Никогда…

– Не оставляй долги неоплаченными, – заканчивает Айзек, встречаясь с ней взглядом. – Эти слова часто всплывали в голове, после того как Пенн попросил меня приехать сюда.

Мысли Элин переключаются на Стида. Его незаметную и безоговорочную поддержку. Не только во время расследования, но и после. Его визиты в больницу, телефонные звонки, сообщения. Люди, которые так себя ведут… всегда будут занимать особое место.

– Когда ты хочешь поискать? – сдается Элин.

– Сегодня вечером. Как только стемнеет.

* * *

– Что делаешь? – какое-то время спустя, оторвавшись от книги, спрашивает Айзек.

– Выясняю кое-что о Кир. Читала о том, что случилось с ее родителями. Жуткая история, да?

«Ни один детектив не забудет такое расследование», – думает Элин, и в памяти всплывает заголовок:

«Безумное нападение. Монстр под стражей.

Жена зарезала доброго и мягкого мужа

и заявила полиции, что это сделала она».

– Ага. Пенн не сразу поделился подробностями. Даже представить себе невозможно, как вообще кому-то может прийти в голову подобное.

– Да, – соглашается Элин, переваривая прочитанное.

Не считая шокирующих деталей и дополнительных сложностей, это придает тому, что они знают об исчезновении Кир, дополнительный вес. Теперь Элин по-другому смотрит не только на Кир и ее потенциальную уязвимость, но и на Пенна. Его стремление найти сестру… Элин хорошо его понимает. На его месте она пребывала бы в отчаянии.

– Что еще ты выяснила?

Айзек по-прежнему за ней наблюдает.

– Немного. Я полистала ее соцсети, но там нет ничего, кроме работы. – Элин продолжает скроллить. – Однако нашла статью о ее бывшем, Зефе. Ты был прав, судя по всему, он до сих пор в Нью-Йорке…

Элин смолкает, и ее палец зависает над экраном – вспыхивает телефон.

Сообщение от Стида.

Стид: Вот доказательство. Тебе не удастся отвертеться. Мы сделаем это вместе, даже если мне придется тебя нести.

Он присылает скриншот страницы с записью на забег на десятикилометровую дистанцию.

Элин мгновенно представляет, с каким выражением лица он это отправлял. С той дурацкой ухмылочкой, как когда смеется над собственной шуткой. Она улыбается.

– Что там смешного?

– Стид… Глупая шутка. – Она качает головой. – Я выйду, позвоню ему. Если не уделить ему должного внимания, он засыплет меня сообщениями.

* * *

– Так что ты думаешь? – Стид поднимает свой планшет. – Может, ты и не видишь экран, но тут запись на забег… и ты записана.

– Не уверена, что я смогу без разрешения врача.

Он хохочет, и телефон в его руке трясется. Несколько минут они болтают о забеге, а потом тон беседы меняется.

– А знаешь, – говорит Элин, – мы с Айзеком разговаривали о тебе…

– Обо мне? – Он поднимает брови. – Звучит зловеще.

– Вовсе нет. Мы обсуждали то, как мало людей оказывается рядом, когда все летит к чертям. Я рассказала ему обо всем, что ты сделал для меня после разрыва с Уиллом.

Стид криво улыбается.

– С чего это вдруг? Соскучилась по мне, Уорнер? Не хватает моих идиотских шуточек?

– Я серьезно. – У Элин внезапно пересыхает в горле. – Я просто хотела, чтоб ты знал, как я это ценю, вот и все.

Стид поднимает голову, чтобы посмотреть ей в глаза, и его лицо смягчается.

– Раз уж мы получили разрешение на сентиментальность, я тоже по тебе скучаю. Так странно, что тебя здесь нет.

– На работе?

Он отвечает не сразу.

– Да… Похоже, у меня просто плохой день.

– Скорбный день?

Они часто об этом говорили. Скорбные дни, как они их называли, – это когда обычная будничная жизнь вдруг обретает способность тебя прикончить. Элин никогда не допытывалась, но у нее создавалось впечатление, что Стида, как и ее, порой одолевают какие-то мрачные тайны.

– Ага. Но от общения с тобой мне уже лучше.

Наблюдая за тем, как на его лице медленно расцветает улыбка, Элин уже готова ответить, но останавливается, не понимая, какие эмоции вызвали его слова. Как будто ею завладело что-то неподвластное контролю.

Вскоре они возвращаются к привычному подтруниванию, но странное ощущение остается где-то внутри.

Закончив разговор, Элин не понимает, что произошло и что с этим делать.

23
Кир

Девон, июль 2018 года

Я почти уже дохожу до трейлера, когда приходит сообщение от Майлы.

Она шлет мою фотографию в платье подружки невесты.

Я затаиваю дыхание и рассматриваю ее, внимательно изучая вырез и падающие на ноги складки ткани.

У меня попросту не укладывается в голове сама мысль о том, чтобы носить платье. В каком-то смысле я превратилась в Майлу.

Мое отвращение к платьям началось с Хеллоуина, когда один из гостей вечеринки нарядился моей мамой. Это был парень из тех, кто любит надраться пивом и хлопать товарищей по спине между лопатками.