Если отбросить темные ссадины, не добавлявшие лицу красоты, Амари должна быть привлекательна для мужчин. Ясные голубые глаза блестели живой искрой, в некрупных мягких чертах заложено что-то детское и невинное. Такое впечатление дополняли небольшие пухлые губы, создающие неизъяснимое ощущение чистоты и добросердечности, когда не улыбались с желчью. Темно-русые волосы заплетены в две толстые косы, выбившиеся у лба пряди колыхались по повелению свежего ветерка.

– Я солгала, – неожиданно сообщила Амари. – Нет у меня семьи. Я жила в месте, где даже друзей заводить опасно, поэтому одиночество мне не чуждо.

Клайд вздрогнул: у них было больше общего, чем он мог себе представить. Какая-то застарелая боль зашевелилась в его душе, буквально застав врасплох. Проявленное доверие со стороны Амари подкупило священника поддержать ее в этом нелегком признании.

– Иногда мне кажется, что я тоже совсем один. Отец Рю и Лироя – Сильвен Моретт взял меня в семью, когда я был мальчишкой семи лет, настоящих родителей уже и не вспомню. Меня тепло приняли в доме, но я знал, что являюсь посторонним человеком. Это сложно преодолеть. В любом случае я благодарен Сильвену за то, что он для меня сделал, и хочу нести в массы его идеи о доблести и благом деле. Но, похоже, город еще к этому не готов…

Клайд было одернул себя за чрезмерную откровенность, но встретил глаза Амари, в которых роилось столько мыслей и чувств, сколько нельзя ожидать от целого зала прихожан под сводами храма, и пастор подумал, что открыл сердце не зря.

Хотя бы ради этого взгляда.

– Как вернемся, напомни дать тебе лечащую мазь.

– Волшебную? – встрепенулась Амари. После рассказов о магических печатях другого она не ждала.

– Нет, приготовленную на травах, – Клайд неловко встал на ноги, растеряв всю осанистость. – А теперь идем, до рассвета еще час.

* * *

Амари валилась с ног, и источником усталости стал вовсе не бодрый темп дозора. Бессилие настигло ее из-за отсутствия здорового сна, возможности для которого не представилось еще с ночи прибытия в Иристэд.

Вернувшись домой с первыми лучами багровой зари, Амари застала в обеденном зале Лироя. Он сонно потягивался, не сменив мятой сорочки, но лицо уже успел скрыть за щедрым слоем белил. В сутках много минут, но существовала ли хотя бы одна, когда Лирой Моретт не оберегал свою личность столь ревностно?

– Как погуляли? – в приподнятом настроении он расположился за столом.

– Мне нужно в храм, – Клайд спешил облачиться в сутану. – Я должен быть готов к обедне.

– Даже не вздремнешь?

– У меня нет на это времени.

Клайд покинул зал, взойдя по лестнице, ведущей, судя по всему, к хозяйским спальням, – увлеченная догадками, Амари не заметила, как за спиной выросла фигура Рю.

– Обошлось без приключений? – не сводя с Лироя неподвижного взгляда, осведомился он у Амари.

– Скука смертная, – отозвалась она, ощущая смятение между враждебно настроенными братьями. – Меня, к счастью, храм не зовет, поэтому разрешите откланяться в постель.

Проскочив мимо Рю из зала, Амари завернула в коридор, но какая-то неведомая сила – вероятнее всего, обыкновенное человеческое любопытство – заставила ее остановиться и навострить слух.

– Что? – начал Лирой, посчитав, что остался с Рю наедине.

– Ты нужен сейчас Иристэду.

– Прости, что не хочу следовать воле отца, – тон Лироя звучал злой иронией.

– Ты ничему не следуешь! Считаешь, у тебя собственный путь? Не обманывайся, его нет.

–Я лучше останусь вором, чем продолжу его дело!

Воцарившееся молчание насторожило Амари. Подумав о риске попасться, она собралась отправиться по коридору дальше, но тут Рю вновь заговорил.

– Мне погано на тебя смотреть, – в свои слова он вложил столько ненависти и отвращения, что аж зашипел на Лироя змеем.

– А когда было иначе? – голос дрогнул под давлением чувства, подобного глубокой внутренней боли.

Удаляющийся в конец зала тяжелый шаг Рю обозначил конец разговора. Амари подалась вперед, стремясь избежать разоблачения…

Вдруг прижавшийся к горлу кинжал остановил ее.

– В этот раз у меня получилось застать тебя врасплох, – шепот склонившегося над ухом Лироя обдал кожу горячей волной. Обездвиженная приставленным лезвием, Амари чувствовала, как приятель улыбался за ее спиной, будучи страшно довольным собой.

– Впечатляет.

– Спасибо, – поблагодарил он и одним ловким движением убрал клинок за пояс. – Я должен быть зол на тебя за то, что ты подслушивала, но такие, как мы, не могут иначе, верно? А теперь отправляйся к себе.

Дважды повторять не пришлось. Не успев осмыслить, свидетельницей какого личного разговора она стала, Амари поторопилась убраться прочь под гнетом неизвестности того, сколько еще Лирой рассчитывал находиться в миролюбивом расположении духа.

– Амари, – она обернулась на его оклик. – Я рад, что мы повстречались.

Уголок ее губ нерешительно дрогнул в улыбке.

Глава 5
Круг подозреваемых

«С утверждения лица, пожелавшего остаться неизвестным, охранную печать можно было наложить как от всех людей, так и от конкретных лиц и даже существ. Закрепляющее заклинание обычно составляло два-три слова, чтобы не запамятовать, но для его действия требовалось привязать живую душу. Жертва медленно погибала»,

– Андрир де Маро, из запрещенной книги «Власть огня»

Солнце над Иристэдом взошло знойное, неподвижное, воздух намертво застыл, захватив дыхание Лироя удушливым запахом песка и береговой травы. С грузной от жары головой младший Моретт босиком сошел по ступенчатому спуску к реке, где серебряные водяные блики играли мерцающими искрами и слепили избалованные тьмой глаза.

Как-никак, путь злодея часто велел искать спасения во мраке.

Чтобы облегчить свое пребывание под жгучим солнцем, Лирой оделся в просторные летние брюки и рубашку, расстегнутую на груди, однако лицо так и не смог освободить от тяжести белил. Клейменный злодеем, он перенял злодейские повадки, а, как известно, мало какой мерзавец воспротивился бы ношению маски.

Лирой приблизился к краю деревянного пирса в надежде найти возле реки живительный глоток воздуха, но, встретив Амари, едва ли напрочь не забыл, как дышать.

Полностью обнаженная, она зашла в воду по пояс, чтобы смыть с себя пыль, пот и, пожалуй, даже груз последних событий, если такую девушку, как Амари, вообще могли обременять ночи с подстерегающими отовсюду опасностями. И ни единый жест, взгляд и даже какой-нибудь простейший вздох не выдавали в ней смущения от неожиданного общества Лироя.

– Итак, – по-прежнему без тени застенчивости заговорила Амари, – могу ли я рассчитывать на то, что ты не вампир?

– С чего такие выводы? – Лирой сел на пирс, согнув одну ногу в колене.

– Ты все еще не разлетелся прахом, находясь под солнцем.

– В таком случае твое предположение не лишено оснований.

Амари окунулась с головой и, вынырнув, как следует намылилась до белой пены.

– Обязательно купаться при свете дня? Лодочник с тебя глаз не сводит.

Амари бросила взгляд туда, где человек с узлом веревки пытался издали разглядеть женскую наготу и совсем запамятовал привязать к причалу ускользающую лодку.

– Не имеет значения, – отмахнулась девушка. – Ну а ты? Тоже поглазеть пришел?

Лирой усмехнулся. Ему определенно доставляло удовольствие лицезреть, как струи воды скатывались с округлостей тела Амари, да и, что уж греха таить, сама Амари была ему приятна, но в ответ он только пожал плечами.

– О, дева моя, разве меня можно удивить подобным? Я чего только в жизни ни видал.

– Интригующе, – улыбнулась ему Амари, отжимая с волос воду. – Кто же ты, Лирой Моретт?

– Вор, авантюрист, изощренный любовник, – радостно оскалился он. – Чувствую аромат сирени. Это что, мыло Изабель?

– Надеюсь, она не слишком расстроится, обнаружив пропажу.

– Так ты его еще и украла? Где же нынче учат грабить честных дам?

– А вот это, друг мой, я предпочту оставить в секрете.

Когда-то Лирой считал себя мастером сгущать туман загадок вокруг своей персоны.

А потом он встретил Амари.

– Лирой! Я тебя всюду ищу!

Клайд бежал к пирсу со всех ног, словно исполнял приказ выступить в погоню за младшим братом. Увидев в реке Амари, пастор остановился в замешательстве и смущенно отвернулся. Вероятно, он впервые узрел женщину в столь откровенном образе, потому как при виде упругой груди девушки кровь хлынула к лицу священника, точно у юнца, неискушенного в любовных наслаждениях.

– Прошу прощения, – твердо произнес Клайд, дабы не дать повод усомниться в искренности своих слов.

Но извинения пастора оказались напрасны. Оставшись верной своей упрямой натуре, Амари не упустила возможности подловить момент слабости Клайда и, выйдя из воды, явила свету все изящество изгибов талии и бедер.

И пусть в ту минуту так просто было предаться смелой фантазии, Лирой обратил внимание на другое. На мелочь, с первого взгляда почти незаметную. Он смотрел на белесый шрам в самом низу подтянутого живота, смущенный аккуратным исполнением зарубцевавшегося надреза. Такие отметины не выносили ни с поля битвы, ни с беззаботного отрочества. Очевидно, шрам – результат тонкой, филигранной работы человека, сведущего в лечебном деле, и, прежде чем Лирой пустился в страшные догадки, Амари извлекла его из задумчивости приторно-сладким тоном:

– За возможность видеть ваш вожделенный взгляд, господин пастор, я готова в аду нести наказание за все содеянные грехи.

Ощутив легкий укол ревности, Лирой поспешил обратиться к Клайду, надеясь тем самым притушить слова Амари:

– Говори, чего хотел? У нас тут, как видишь, секретов нет.

Клайд выглядел болезненно. Истощенный попеременной службой городу и храму, он побледнел и заметно осунулся.

– С тех пор как мы начали дозор, не случилось ни одного происшествия, – Клайд стойко не соблазнялся искушению взглянуть на Амари, каким бы реальным это искушение ни было. – Мне есть что обсудить с тобой.

– Со мной? Ты меня в чем-то подозреваешь?

Разумеется, Лирой знал, что рано или поздно домыслы братьев коснутся его. Ведь Лирой всегда был злодеем.

– Давай поговорим об этом наедине.

Сопротивляться было глупо, да и не существовало каких-то драгоценных тайн, которые Лирой мог свято охранять. Он поднялся с пирса и отвесил Амари извиняющийся поклон:

– Прошу меня простить, но вынужден покинуть вас. Похоже, я должен буду отстоять свою честь.

* * *

Если обогнуть угол дома «Сынов алой стали» и выйти на тенистую гравийную дорожку, то она безошибочно приведет к амбару, сложенному из серого бута. В свое время постройка была возведена с целью хранения съестных припасов, ведь прокормить требовалось не только членов династии Моретт, но и полноценный клан, насчитывающий не один десяток добровольцев. Более того – нельзя забывать про лошадей. Теперь, когда от клана осталось только имя, а в конюшне пофыркивали всего четыре кобылы, нужда в заботах о продовольствии пропала, как и нужда в амбаре, а потому Рю использовал помещение для личной надобности.

Стены заполонил запах крови с примесью гнилостного смрада. Любой зашедший сюда человек счел бы его тошнотворным, но Рю давно не улавливал в зловонье нот, вселявших омерзение. С хладнокровием, которое часто возмущает людей, далеких от охотничьего промысла, старший Моретт разделывал тушу убитого в лесу кабана. Рядом над добычей навис Рэндалл, якобы работая на подхвате, хотя польза от него была невелика.

– Лирой изменился, заметил? – пожалуй, по-настоящему увлекала дядюшку только болтовня, нагонявшая на Рю скверное настроение.

– Да.

Трудно не согласиться. Еще свежи воспоминания о том, как по возвращении домой Лирой долго не решался заговорить, а все, что невзначай срывалось с его губ, разило слух ужасной грубостью.

Теперь он начал улыбаться. Пусть и улыбка часто отравляла сердце Рю.

– Все из-за девчонки, а? – задорно подмигнул Рэндалл. – Ты ведь пригласишь ее присоединиться к клану?

– Не уверен, что это хорошая идея, – в отличие от Лироя, Рю не был склонен с ходу очаровываться незнакомками.

– Это отличная идея, смотри, как парень расцвел! Сделай для него хотя бы это.