– В гости приехала, – напустила на себя несчастный вид.

– В гости? А ночуешь на станции?

– Не ко двору пришлась, вот и ночую. Чего прицепились, делать нечего? – опять не сдержалась.

– Поговори у меня, – посуровел дядька, но тут влез молодой:

– Да ладно тебе…

– Билет на омнибус есть? – не обращая на него внимания, спросил первый.

– Куплю, как только кассы откроют.

– Ну–ну…

Он все–таки развернулся и пошел прочь, молодой чуть задержался и улыбнулся мне. Я скривилась, потом потерла лицо руками, жалея, что меня разбудили в такую рань. Теперь вряд ли усну. Поднялась и, прихватив ридикюль, направилась к аппарату, продававшему взвар⁷, чай и кофе, выгребая из карманов мелочь. Городовые удалились на почтительное расстояние, но старший в мою сторону поглядывал.

– И чего привязались, – в досаде проворчала под нос.

Посчитав монетки, поняла, что мелочи хватит только на самый дешевый кофе. Выпив кофе, жидкого и дрянного, без вкуса и запаха, побрела в туалет. Умылась холодной водой, вытерла лицо салфеткой, присмотрелась к своему отражению в зеркале. Физиономия совершенно несчастная. Кожа бледная, а под светом вокзальных ламп так и вовсе серой кажется, глазища хоть и зелёные да большие, но мутные и уставшие от недосыпа. Вздохнув, я вернулась в зал. Сунула саквояж под голову и попыталась уснуть, зная, что ничего из этого не выйдет.

Я лежала, разглядывая потолок и выжидая время. Через три часа придется отсюда сматываться, неизвестно, когда у городовых заканчивается смена, а мозолить им глаза ни к чему.

Через полтора часа в зале наметилось движение. Мужики у стены напротив проснулись и побрели на улицу, возле касс выстроилась очередь, народ постепенно прибывал. Я даже решила, что спешить не стоит, пока не заметила, что в зале вновь появились городовые. Торопливо направилась к кассам и пристроилась в хвосте очереди. Старший, проходя мимо, посмотрел внимательно, а я попыталась понять, чем ему так не угодила, но мозги с утра были неповоротливы, и на ум ничего стоящего так и не пришло.

Дождавшись, когда они пройдут мимо, я прошмыгнула к выходу, оказалась на станционной площади, огляделась и, перехватив поудобнее свою поклажу, побрела прочь от станции. Возле ближайшей витрины чуть сбавила шаг, разглядывая свое отражение. Юбка до щиколоток в мелкую клетку, черные чулки, стоптанные ботинки, помятая куртка. Черные пряди, выбившиеся из косы, в беспорядке точащие из–под старенькой шляпки, падали на плечи и выглядели неряшливо. Под глазами круги, кожа бледно–серая, унылое выражение лица тоже не добавляло красоты.

– Мда–а–а–а… красавица, – с усмешкой сказала я, покачала головой и добавила: – Эх… ну и влипла же ты.

Весь день болталась по городу. Местные достопримечательности хоть и были красивы, но мне сейчас не до них. Мне бы хорошенько выспаться, вытянув ноги и имея под головой подушку, а не потёртый саквояж. Но об этом оставалось только мечтать. И я накручивала версту за верстой, потом долго сидела на скамейке в парке, прикидывая, стоит подремать или нет. Решила, что не стоит, и побрела дальше.

Часам к шести вечера зверски захотелось есть, пересчитала деньги, вздохнула и подумала, что воздержание пойдет мне на пользу. Минут через десять мой взгляд уперся в вывеску трактира, чуть ниже было название – «Йоханнесбург». Странное конечно название, где мы, а где этот Йоханнесбург? Может тут африканская еда? Потянув носом, поняла, что нет, вполне себе тянет жаренными на огне сосисками. В животе заурчало, что две проходившие рядом молоденькие симпатичные барышни аж вздрогнули и начали озираться по сторонам. Поймав их удивлённые взгляда, поняла: хотя бы чашку взвара следует выпить, и направилась к дверям.

Трактир был довольно большим, с невысокой деревянной перегородкой, делившей его на две неравные части: слева столики на четверых, справа потемневшая от времени стойка, за которой обычно стоят трактирщики, рядом со стойкой высокие столы, но без стульев. Народу было немного, только три стола заняты. Возле ближайшего стояли двое вихрастых парней и не спеша о чем–то разговаривали, еще один посетитель в потрёпанном сюртуке сидел за стойкой с кружкой медовухи, погруженный в глубочайшие размышления. Стены трактира были завешаны красными флагами, разными фотографиями и плакатами. Со стен на меня пялились и мужики в старых камзолах, и дамы в доспехах, люди в разных половиках на плечах, и в беретах, и в фуражках, и в кепках, были и белые, и китайцы, и африканцы, и индусы, кого только не было. А больше всего было фотографий с Че: в берете и без головного убора, с сигарой и без нее. В общем, здесь были собраны все возможные снимки не только красавчика команданте, но многих других. Свободного пространства на стенах не осталось. На перегородке висели сразу три плаката с его изображением и надписью «Hasta la viktoria sempre»⁸.

Вдоволь на все это наглядевшись, я направилась к стойке. Никто из посетителей не обратил на меня внимания, а вот трактирщик посмотрел с любопытством, впрочем, ему к посетителям положено проявлять интерес. Под его взглядом я взгромоздилась на высокий и весьма неудобный табурет и поздоровалась. Он кивнул в ответ, а я спросила:

– Взвару можно?

– Тебе какой?

Парень мог бы быть и повежливее, но заострять внимание на местоимении «тебе» я не стала, только поинтересовалась:

– Яблочный сколько стоит?

Трактирщик назвал цену. Первым моим побуждением было подняться и уйти, но на улице начал моросить дождь, и я обреченно кивнула.

Через минуту я получила свой взвар и сделала первый глоток, стараясь продлить блаженство. Может, потому что посетители не очень ему докучали, трактирщик то и дело поглядывал на меня, пару раз улыбнулся. На вид ему было лет двадцать пять. Невысокий, худощавый, с невыразительной физиономией, он был одет в темные штаны и серую рубаху, поверх всего этого накинут белоснежный фартук. Длинные светлые волосы собраны в хвост, черный берет со звездочкой лихо заломлен на одно ухо. В целом он выглядел законченным недоумком. Я подумала, что тоже не подарок, и нерешительно улыбнулась, когда он ко мне в очередной раз приблизился.

– Впервые здесь? – спросил парень.

Я кивнула, огляделась и спросила тихо:

– А чего у вас тут знамена странные?

– Ты название видела? – усмехнулся он.

– Ну…

– А про Нельсона Манделу и Че Гевару что–нибудь знаешь?

– Ну… у меня, когда–то рубаха была с этим молодым, – кивнула я на фото.

– Рубаха… – передразнил трактирщик.

– Мне–то что, – разозлилась я. – Ваши стены, чего хотите, то и вешайте.

– Ладно, не обижайся, – засмеялся он. – Нельсон Мандела – боролся с апартеидом. Родился в Йоханнесбурге. А Че – один из лидеров кубинской революции. Что один, что другой, оба – легенды. Борцы за свободу и революционеры! Толкутся здесь в основном те, кто считает их героями.

Я хмыкнула и, не удержавшись, заметила:

– Кружка взвара у вас диких денег стоит, тоже мне – революционеры.

Он опять засмеялся, кивнул, вроде бы соглашаясь со мной, и на некоторое время оставил меня в покое, потом снова возник рядом.

– Еще взвара?

– Нет, спасибо.

– Ты кого–то ждешь? – продолжал он расспросы.

– Нет.

– А чего тогда сидишь?

– Нельзя, что ли? – насупилась я.

– Сиди на здоровье, я так спросил, из любопытства.

– Да мне особо идти–то и некуда, – вздохнула я.

– В каком смысле?

– Слушай, – перегнувшись к нему, тихо заговорила я. – Мне бы комнатушку найти подешевле. Никто из знакомых угол не сдает?

Он покачал головой.

– Приезжая, что ли?

– Ну… комната нужна и работа.

– Откуда приехала?

– Издалека.

– А чего там не жилось?

– Я тебя про комнату спросила, – начала злиться я.

Парень разглядывал меня не меньше минуты.

– У тебя в нашем городе знакомцы–то есть?

– Нет.

– И чего, просто вот так приехала в город, никого здесь не зная? – по–моему, это в его голове не укладывалось. Я пожала плечами.

– Когда ехала, думала, что есть знакомец. Оказалось, нет.

– Кавалер, что ли?

– Ага. Познакомились два месяца назад, он у нас в командировке был. Красивый такой, цветы дарил, ухаживал. Когда уезжал, оставил мне номер чарофона⁹ и адрес. Чарофон не отвечает…

– Так если адрес есть…

– Уже нет. Улица Садовая на месте, а вот дом сорок куда–то исчез.

– Ясно, – помолчав немного, кивнул трактирщик, продолжая меня разглядывать. – Ехала бы ты домой.

– Мне его найти надо, – вздохнула я, пряча навернувшиеся слезы. – Очень надо. Только не думаю, что это быстро получится. Нужны жилье и работа.

– Работа? – хмыкнул парень. – А чего ты делать умеешь?

– Ну, так–то я шью хорошо, мамка говорила, что у меня ловко получается, но я и посуду мыть готова, или полы… Дело–то нехитрое.

– Нам поломойка нужна, только платят мало.

– На первое время и это сойдет, – глядя на него с благодарностью, заверила я.

Он пожал плечами, но теперь смотрел на меня иначе, чем несколько минут назад. Надо полагать, он нашел меня привлекательной, не смотря на мой задрипанный вид, чему я порадовалась, уверенная, что парень захочет помочь мне всерьез.

– Подожди, – кивнул он и скрылся за перегородкой.

Ждать пришлось минут десять. Трактирщик вернулся вместе с вытирающей руки о замызганный передник барышней, на вид молодой, но жизнь её знатно потрепала, по глазам видно, к тому же она была долговязой и нескладной. Вроде бы все в ней по отдельности выглядело нормально и даже симпатично: длинные ноги, руки с тонкими запястьями, женственные плечи и высокая грудь, но общего образа не складывалось, точнее, он вряд ли особо радовал саму девицу. На ее узком, веснушчатом и курносом лице было довольно унылое выражение.

– Вот, – незатейливо сообщил трактирщик и кивнул на меня.

Девица уперлась локтем в стойку и принялась меня разглядывать. Трактирщик отвлекся на подошедшего клиента, а я делала вид, что молчание девицы и тот факт, что она сверлит меня взглядом, дело обычное и даже приятное. Я уже решила, что это никогда не кончится, но тут барышня обрела голос.

– Тебя как звать? – хрипло спросила она и шмыгнула носом.

– Катерина, – ответила я.

– А меня Зоя зовут. Можно Зойка. Я сама на постое, квартирка маленькая, одна комната, кухня да туалет, но для меня и это дорого. Если сейчас половину денег отдашь, можешь прямо сегодня и заселяться.

– А сколько ты платишь?

Она назвала сумму, я произвела нехитрый подсчет и с облегчением вздохнула. Денег хватало, более того, за минусом той суммы, что придется заплатить за взвар, я еще оставалась счастливой обладательницей пары серебряников.

– Годится, – сказала я и выложила деньги.

Зойка сгребла их со стойки и сунула в карман фартука, который был надет поверх застиранной рубахи.

– А насчет работы я б тебе не советовала сюда устраиваться, платят тут гроши. На них не проживешь.

– Мне на первое время, – промямлила я.

– Пошли, – кивнула мне Зойка, подошедший трактирщик тоже кивнул, а я отправилась вслед за девицей по узкому коридору, который заканчивался дверью с надписью на листке пергамента: «Без стука не входить». Игнорируя надпись, Зойка распахнула дверь и сказала громко, словно сомневаясь, что ее услышат:

– Тут работой интересуются.