– Э-э… – Я в ужасе. – Простите, но это же…

– Перевод приложен в электронном виде, – холодно перебивает Ли Джунхе. – Ваша задача – предложить три варианта концепции для лаунж-зоны. К обеду.

Я моргаю. Дар речи просто пропадает.

– К обеду? Сегодня?

– Да, – спокойно кивает он, как будто речь идет о покупке кофе внизу в кафешке, а не о полноценном проекте.

– Но… это же тридцать страниц, господин Ли!

– И? – Его взгляд словно лезвие.

Я осекаюсь. Ага. Он проверяет меня. Специально. Сидит тут, весь такой красивый и холодный, и смотрит, выдержу ли я этот прессинг.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Ладно, Алина. Ты не из тех, кто сдается.

– Хорошо, господин Ли, – говорю я, вскидывая подбородок. – К обеду значит к обеду.

Он чуть наклоняет голову, и мне кажется, в глазах мелькает тень чего-то вроде интереса. Но, может, это просто мое воображение.

Я утыкаюсь в бумаги, лихорадочно открываю ноутбук и начинаю работать.

Но его присутствие чувствую каждой клеточкой. Он сидит в двух метрах, печатает что-то на клавиатуре, разговаривает по телефону, иногда встает к окну. Но мне кажется, что даже если он просто дышит, это каким-то образом сковывает мне руки.

Я смотрю на экран и думаю: «Ну привет, первый рабочий день. Если выживу, куплю себе улиточный крем и напишу инструкцию: «Как не сойти с ума, работая под взглядом самого красивого и самого холодного мужчины на свете». Вот Катька-то ржать будет, когда узнает.

***

Спустя часа три у нас совещание. И это совещание затягивается. В переговорной пахнет кофе и кожей дорогих кресел. На стене огромный экран, на столе – идеально выстроенный ряд маркеров для презентаций. Президент Ли сидит в самом центре длинного стола, как командир корабля, а я чуть сбоку, ближе к краю. Стараюсь выглядеть уверенно, хотя внутри все еще клокочет смесь адреналина и раздражения от его вчерашней критики.

В какой-то момент он неожиданно бросает:

– Покажите вашу концепцию здесь.

Ли Чжунхе кивает на белую доску у стены. Я поднимаюсь, чувствуя, как взгляды всех присутствующих вонзаются в мою спину. Беру маркер – только рука предательски дрожит. Маркер пустой. Черт.

Я наклоняюсь за другим, и в тот же миг Ли Чжунхе встает. Не отвести взгляда: высокий, безупречно сидящий костюм, шаги уверенные и ровные. Он протягивает руку к тому же маркеру, что и я.

Наши пальцы соприкасаются.

И в этот момент по коже будто пробегает ток. Не в переносном смысле, а реально, как будто статическое электричество ожило и решило пошутить. Я даже слегка вздрагиваю. Ли Джунхе тоже замирает, темные глаза на секунду расширяются.

– Простите, – шепчу я, хотя внутри бушует: «Что это было?!»

– Ничего, – спокойно говорит он, но слишком тихий для холодного президента.

Почти интимный.

Я быстро хватаю маркер, чтобы спрятаться за этим движением, и делаю вид, что сосредоточена на доске. Но внутри сердце бьется так, будто я пробежала марафон.

После чего излагаю свою концепцию. Как ни странно, никто не пытается оспорить, наоборот – директорат весьма заинтересован.

***

Обеденный перерыв наступает неожиданно. Я выдыхаю, когда коллеги тянут меня в столовую компании. Там все блестит и сверкает, как будто даже еда подается на подиуме. Ко мне относятся пусть настороженно, но при этом без вражды.

А кое-то из отдела маркетинга даже садится рядом.

– Ты Алина, да? – широко улыбается он, протягивая поднос. – А я Ким Сонмин. Мы виделись на совещании.

Парень явно младше меня, но держится легко и уверенно. А еще, скорее всего, учился или рос в Америке или Европе. Больно спокойно обращается к иностранке. Высокий, с мягкой улыбкой и немного взъерошенными волосами, как будто только что вышел из дорамы про обаятельного соседа. Глаза хитро прищурены, в них явно пляшет озорство.

Мы садимся за стол, и он сразу же начинает разговор:

– Слушай, я заметил одну забавную вещь.

– Какую? – осторожно спрашиваю я, ковыряя палочками салат.

– Президент. – Он, как заговорщик, наклоняется ближе. – Ли Чжунхе обычно не подходит так близко к людям. И уж точно не тянется за маркерами вместе с ними.

Я закашливаюсь, чуть не поперхнувшись.

– Эм… Ну, может, совпадение? – пытаюсь отмахнуться.

– Ага, совпадение. – Ким Сонмин фыркает, жуя кимчи. – Только знаешь, за все время, что я тут работаю, я видел его таким максимум раза два. И оба раза – с людьми, которые потом стали… очень значимыми для компании. – Он многозначительно поднимает брови.

– Я все же думаю, что это совпадение, – выдыхаю я, но щеки все равно предательски вспыхивают.

Сонмин довольно улыбается, словно уже понял больше, чем нужно.

Когда рабочий день подходит к концу, я замечаю, что в сумке нет телефона. Хорошо, что только вышла в холл.

В груди неприятно екает. Наверное, оставила его на столе. Вздыхая, возвращаюсь по длинному коридору, освещенному редкими лампами, и почти сразу понимаю, что офис выглядит совершенно иначе в это время. Людей нет, только отражения в стеклянных перегородках, тишина и мерцающий свет города за окнами.

Захожу в главный зал и замираю. В полумраке, возле черного рояля, сидит Ли Чжунхе. Его строгий пиджак висит на спинке кресла, рукава белой рубашки закатаны, пальцы легко скользят по клавишам. Грустная мелодия наполняет пространство, словно рассказывает о чем-то недосказанном, о тоске, спрятанной слишком глубоко, чтобы кто-то смог ее услышать.

Я стою, не решаясь нарушить момент. Никогда еще он не казался мне таким… живым. Никакой холодной маски, никакой жесткой отстраненности. Только он и музыка.

Лунный свет из панорамных окон ложится на его профиль, и мое сердце пропускает удар. Ли Чжунхе красивый. Слишком красивый для того, чтобы быть настоящим.

Внезапно он резко поднимает голову, замечает меня – и все мгновенно рушится. Крышка рояля захлопывается с коротким звуком, его пальцы сжимаются в кулак, а лицо снова становится знакомо холодным, словно ничего и не было.

– Вам что-то нужно? – спрашивает Ли Чженхе ледяным голосом.

Я чувствую, как щеки предательски вспыхивают.

– Я… телефон забыла, – бормочу и спешно отвожу взгляд.

Тишина повисает в воздухе, и кажется, будто этот рояль никогда не звучал, а то, что я только что видела, было всего лишь наваждением.

Глава 3

Утром я вхожу в лифт, слегка заспанная, с кофе в руках. Двери уже начинают закрываться, когда вдруг внутрь стремительно заходит Ли Чжунхе. Чувствую аромат его парфюма: свежий, чуть терпкий – это что-то нереальное. Лифт трогается, но через секунду происходит резкий рывок – и все глохнет.

Мы… мы застряли?

Я поднимаю глаза и встречаю взгляд Ли Джунхе. Он стоит слишком близко, его рука упирается в стену прямо над моей головой. Я ощущаю тепло его тела, каждый сантиметр этого расстояния давит на меня, заставляя сердце биться так громко, что я боюсь – он услышит.

– Не волнуйтесь, – спокойно говорит он. – Скоро починят.

Я киваю, но в груди все сжимается от того, что мы заперты вместе. Его темные глаза опускаются на мой стакан кофе, он чуть заметно улыбается уголком губ, и от этого улыбка кажется еще холоднее. Время тянется бесконечно, каждую секунду я чувствую напряжение, будто между нами натянулась невидимая струна. Пятнадцать минут кажутся вечностью.

Когда лифт наконец оживает, я почти вылетаю из него, едва стоит распахнуться дверям. Но воспоминание о его руке над моей головой, о его взгляде… никуда не девается.

На очередном совещании я пытаюсь сосредоточиться на презентации, но все мысли про утро и лифт. Кто-то из коллег, кажется, начальник планового отдела, поднимает тему проекта, а другой участник вдруг резко замечает:

– Стиль Волковой-сси слишком… личный. В бизнесе это слабость.

Я чувствую, как щеки начинают гореть, и спешу что-то ответить, но слова застревают. В этот момент я ощущаю…взгляд.

Ли Чжунхе, неподвижный и молчаливый, сидит во главе стола. Он ничего не говорит – просто слушает. И это молчание страшнее любых слов.

Мне кажется, что он видит меня насквозь: мою неуверенность и попытку казаться сильнее, чем я есть. Я боюсь поднять глаза, но все равно поднимаю. Через несколько секунд встречаюсь с его взглядом. Он холоден, но в глубине словно мелькает что-то еще. Это знак бороться?

И снова сердце предательски стучит слишком громко.

Я сижу неподвижно, сердце колотится как сумасшедшее. Коллега снова начинает в привычной манере: в его голосе скользит снисходительность, он будто разговаривает со мной сверху вниз.

– Ваш стиль, Волкова-сси, слишком пестрый. Эмоциональный. Это не дневник, а деловой проект. В бизнесе подобное – слабость. – Он кидает слова, словно камни.

Надо же. Один в один слова Ли Чжунхе. Повторяет за начальником?

Обычно в такие моменты я замолкаю. Отступаю. Но сейчас внутри что-то щелкает. Может быть, это накопившееся раздражение, а может, холодный и невозмутимый взгляд Ли Чжунхе, который будто наблюдает, проверяя, что я сделаю.

Я выпрямляю спину и, к собственному удивлению, слышу свой твердый голос:

– Эмоциональность – это не слабость, а сила. Люди доверяют тем, кто говорит с ними по-настоящему. Холодные цифры и формулы не тронут сердца. А бизнес строится не только на контрактах, но и на доверии.

Коллега моргает, теряет нить. Я впервые не уступила. На несколько секунд в комнате повисает тишина. И в этот момент я замечаю: Ли Чжунхе, все это время неподвижный и бесстрастный, чуть прищуривается. Но вот неодобрения в его взгляде я не вижу. Настолько незаметно, что, возможно, я сама придумала. Но сердце начинает биться быстрее.

***

Вечером офис почти пуст. Я задержалась дольше обычного: нужно рассортировать образцы для завтрашней презентации. Коробка тяжелая, я едва сдвигаю ее с места, но упрямо тащу к шкафу. Уф, как тяжело!

– Осторожнее, – раздается позади знакомый глубокий голос.

Я вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу Ли Чжунхе. Он здесь в такой час? Все такой же красивый в безупречном костюме, как будто времени для него не существует.

Не говоря ни слова, он подходит ближе и легко подхватывает коробку. Его движения точные и спокойные, будто он привык помогать… хотя, если подумать, вряд ли он когда-либо таскал такие вещи сам.

– Спасибо, – выдыхаю я, стараясь говорить ровно.

Ли Чжунхе опускает коробку на стол, и в этот момент наши пальцы случайно соприкасаются на краю крышки. Короткое мимолетное прикосновение. Но он не отдергивает руку сразу. И я… тоже застываю. Внутри будто что-то вспыхивает: по ладони разливается жар, и я чувствую, как краснею.

Боже, получу тут скоро прозвище «сонье тхоматхо» (девочка-помидор, чего уж скрывать).

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами. Они темные, слишком внимательные, будто он видит больше, чем должен. Сердце бьется так сильно, что я боюсь, он услышит.

Наконец Ли Чжунхе убирает руку. Лицо снова становится холодным и безупречным, как маска. А я остаюсь с этим странным ощущением: будто за несколько секунд между нами произошло что-то большее, чем простая случайность.

Через несколько минут к нам присоединяется ассистент Чхве и остается вместе с нами в офисе, пока мы разбираем бумаги и образцы. Я немного нервничаю, потому что после того, как пальцы Ли Чжунхе задержались на моих, атмосфера стала странно плотной. Вязкой. Нереальной.

Я пытаюсь сосредоточиться, но сердце стучит так, будто я снова застряла с ним в лифте.

Мы одновременно наклоняемся к коробке, и снова это проклятое соприкосновение рук. Я отдергиваю пальцы, но Ли Чжунхе не спешит отстраняться, и какое-то мгновение наши взгляды цепляются друг за друга. Я почти теряю способность дышать.

– Еще пара таких встреч, – раздается сзади веселый голос ассистента, – и эйчарам придется работать сверхурочно.