– Нет уже никого, ни брата, ни его семьи. Молдавские волонтёры с милицией позаботились. Девочек изнасиловали, а потом вместе с родителями убили. Я тогда в Москве был, помощи просил у депутатов ваших, на заседании сидел… Лукьянов обещал помочь. Просил лодку не раскачивать, подонок!.. Вот это и есть должок. Хочу потом в столицу заехать навестить бывшего коллегу… Лицо Яшина посмурнело:

– Ясно… – сильно затянулся, выпуская дым через ноздри, стряхнул сигарету в пепельницу. Вернулся Васильев, радостно сообщил, потирая руки:

– Всё в порядке, заказ сделан, только денег не хватило, сказал, что позже отдам, – помахал ладонью, разгоняя дым, сел, в шутку заметил: – Игорь Петрович, ты нас закоптишь своим дымом, и так дышать нечем…

В очередной раз открылась дверь в шашлычную. Сутулясь, зашёл долговязый парень лет двадцати в круглых очках на широком утином носу. Волнистые волосы закрывали уши, торчали в стороны, прикрывая наушники, от которых шли провода к плееру, висящему на поясе. Двигался, пританцовывая, держа руки в карманах, в такт музыки мотал головой. Издали помахал рукой компании молодёжи за длинным столом и направился к ним. На лице Яшина появилось радостное удивление, губы растянула предвкушающая ухмылка. Он привстал и призывно строго крикнул:

– Эй, Духов, иди-ка сюда! – махнул парню рукой. Долговязый меломан остановился, оттянул рукой один наушник, стал смотреть по сторонам, приподнял очки и сощурился, сморщив утиный нос. Увидел Яшина – улыбка сошла с лица. Он отпустил наушник, и тот встал на место, прижав волосы, нехотя понуро подошёл, протянул худую длинную руку, грустно поздоровался:

– Привет, Игорь Петрович. Яшин свою не подал, сделал строгое лицо, забычковал сигарету в пепельнице, грубо откликнулся:

– Хорош привет, куда это ты пропал? Где иконы, которые я тебе дал на продажу, или деньги за них? Духов молча опустил руку, уставился в пол. Шмыгнув утиным носом, стал ожидать. С горечью подумал – вот так вляпался. Откуда этот старый перец здесь нарисовался? Да ещё с двумя бандитами. Он мысленно перебирал все варианты спасения вплоть до бегства, но чувствовал, что на этот раз пощады не будет. Эти могут и квартиру родителей забрать. Кормилин и Васильев смотрели на парня с интересом. Яшин сердито продолжал наезжать:

– Ты чего, глухой? Сыми дебильники с ушей. Я тебя спрашиваю! Духов послушно спустил наушники на шею, не поднимая головы. Опасливо исподлобья косился на друзей Яшина. Набравшись решимости, решил попробовать оправдаться, стал канючить:

– Я же вам говорил, что у меня их отобрали, избили тогда, я целый месяц в больнице провалялся с гипсом. Яшин скривил злобное лицо:

– Я тебя не спрашиваю о больнице, когда деньги отдашь? Молчание двух других бандитов успокаивало, он пожал плечами:

– Я на работу устроился директором российско-болгарской фирмы «Сил-Трим». Только начинаем работать. Яшин сардонически засмеялся:

– И чем же ты будешь заниматься? Ты же ничего не умеешь, как только краденое перепродавать! Будешь его болгарам втюхивать? Кормилин и Васильев непроизвольно хихикнули. Духов пожал плечами.

– Пока не сказали… вроде строительные материалы.

– И когда же ты такие деньги заработаешь? Всю жизнь мне будешь отдавать? – грубо продолжал наезжать Яшин. Он знал, что сумма для парня неподъемная, и решил укомплектовать банду. Сам он стрелять и грабить не желал. Это не для него, но чувствовал, что возле Кормилина можно хорошо заработать, используя эти молодые головы, горячие сердца и крепкие кулаки.

Подошёл официант с подносом. Все резко умолкли. Тот выставил на стол тарелки, стопки и кружки, разложил приборы. Яшин снял с подноса бутылки с пивом и водкой, буркнул:

– Давай, это мы сами, – открыл «Столичную», стал разливать. Духов продолжал стоять у стола, понурив голову, точно ученик, не готовый к уроку.

Официант ушёл, разговор неожиданно добродушным тоном возобновил Кормилин:

– Значит ты Духов, а зовут как?

– Валентин. Васильев неожиданно вскинулся телом, хихикнул:

– Валя-Валентина, что с тобой теперь? Белая палата, крашеная дверь… Кормилин с удивлением посмотрел на приятеля:

– Димон, что это ты стихами заговорил?

– Да так, к слову пришлось, это поэт один писал на смерть пионерки. Если этот меломан деньги не вернёт, может, мы его как ту пионерку?..

Кормилин привстал, протянул руку к телефонам на шее парня:

– А меня Сергей Егорыч зовут. Что ты там всё слушаешь? Ну-ка дай мне! Валентин с готовностью за ободок снял наушники, протянул, помог с проводами, в душе затеплилась надежда, радостно пояснил:

– «Наутилус Помпилиус», «Тутанхамон», это последний альбом! – включил плеер на поясе. Кормилин приложил наушник к уху, послушал некоторое время, затем вернул:

– Интересная песня, так вот, Валентин, для тебя сейчас Тутанхамон – это Игорь Петрович! Ты меня понял? Духов выключил плеер, повесил наушники обратно на шею, стал кивать. Кормилин отодвинул незанятый стул:

– Садись! – повернулся к Яшину, деланно укорил: – Ну что ты на парня накинулся? Интеллигентный человек, музыку слушает. Взял бы да сам предложил ему работёнку! Налей-ка ему, – подставил свою пивную кружку. Яшин налил всем водки по стопкам, гостю в кружку – наполовину. Духов сел. Глядя на него Васильев ехидно ухмыльнулся:

– Какой почёт тебе, пионерка! Из кружки шефа пить будешь! Валентин боязливо снял очки, положил в карман, сощурив близорукие глаза, оглядел всю компанию. Страх ещё не ушёл, но вроде всё налаживалось, и он криво улыбнулся:

– Да я только рад буду, если ваша работа того стоит, – решил, что сможет отделаться обещаниями, а потом сыщи ветра в поле…

– Стоит, стоит, – Кормилин, кивнул на Васильева, – вон этот тоже должен был. Начал работать. Теперь мы лучшие друзья. Хочешь со мной дружить? – положил руку на плечо Валентину. Духов посмотрел на Кормилина, сощурил глаза. Мужчина ему нравился, от него веяло жизненной уверенностью, надменностью и властью. Об этом он мечтал всегда, но рос болезненным и слабым ребёнком, уроки физкультуры пропускал, старшая сестра поколачивала. Кормилин обаятельно улыбался, костюм и белая рубашка сидели на нём с иголочки. Духов согласно кивнул несколько раз. Кормилин взял стопку, поднял над столом:

– Ну, тогда за дружбу! – кивнул Духову. Валентин взял кружку с водкой, Яшин и Васильев тоже присоединились, после чоканья выпили. Духов старательно с трудом опорожнил кружку до конца. Торжественно поставил её на стол, обвёл всех гордым взглядом победителя. Улыбнулся, утиный нос расползся в стороны вслед за уголками губ. Яшин открыл пиво, разлил. Все стали запивать, кроме Кормилина. Он снова положил руку на плечо Духову:

– А ведь друзья должны помогать друг другу, так? – Валентин с готовностью кивнул в ответ, его лицо стало пунцовым от алкоголя, в глазах слегка помутилось. Водку он раньше не пил, только пиво. Кормилин улыбнулся: – Понимаешь, появилась у меня сейчас одна проблема. Вон, Димон говорит – рублей не хватает. Долларов много, а рублей нет. Духов оживился, почувствовал, что квартира родителей останется как есть, выпрямился на стуле:

– И у меня нет, а давайте я вам сбегаю, поменяю… Кормилин вальяжно откинулся на спинку стула:

– Не надо суетиться. Посмотри на нас, на себя – ты же директор болгарской фирмы. Солидные люди – бежать… менять… Ты лучше скажи, здесь поблизости есть ларьки азеров или других чёрных?

– Да, я знаю, – обрадовался Валентин, вспомнил. В душе появилась целеустремлённость оправдать доверие, глаза заблестели от пьяного азарта.

– Ну, тогда поехали! – Кормилин обернулся к остальным: – Раз уж парень хочет нам помочь! Игорь, ты подожди нас здесь, а мы быстренько с Димой обернёмся, чтоб солянка не остыла! Он протянул ладонь. Яшин достал из кармана ключи и передал Кормилину. Тот кинул связку Васильеву:

– Давай! Дмитрий поймал ключи и поднялся из-за стола. Сергей тоже неторопливо встал за ним. Духов вскочил и деловой походкой, слегка покачивая телом, поводя хилыми плечами, выворачивая носки стоп в стороны, большими шагами поспешил вперёд, открывая дверь остальным. Они вышли из шашлычной и сели в машину. Васильев – за руль, Кормилин сзади, Духов впереди на пассажирское сиденье, чтобы показывать дорогу. Почувствовал себя почти главным, скомандовал:

– Шеф, прямо до светофора, а потом направо… Дмитрий усмехнулся, но ничего не сказал, завёл машину и нажал на газ…

Торговые ларьки не отличались изысканным дизайном. Народившиеся бизнесмены лепили их из того, что было – чаще всего из переделанных вагончиков или контейнеров. В центре прорезали вход, по сторонам мастерили два окна, закрывали решётками снаружи, а занавесками изнутри.

Две покупательницы стояли у прилавка, весело беседовали с продавцом, делились новостями. Женщина сорока лет выбирала шампанское на день рождения свекрови. Рядом стояла её двадцатилетняя дочь Раиса. Продавец, крепкий качок лет двадцати пяти кавказской национальности, посматривал на девушку, поигрывая мышцами, гордо выставил для обозрения несколько бутылок. Но ничего сказать о товаре не мог, поскольку ни разу спиртного не пробовал, пожимал плечами, повторяя:

– Этот хорош и этот хорош! Директор база говорил всё «хорош»! В конце концов, женщина выбрала одну бутылку, остальные продавец убрал под прилавок.

Открылась дверь. Кормилин Васильев и Духов скромно зашли внутрь, огляделись по сторонам. Мать Раисы мельком обернулась на вошедших мужчин, полезла в кошелёк, желая расплатиться. Кормилин увидел, что, кроме двух женщин, никого нет, кивнул Васильеву:

– Димон, подожди снаружи! Скажи людям, что у нас перерыв, – сам встал за женщинами, вынул пистолет, начал хладнокровно накручивать глушитель. Духов с наушниками на шее стоял рядом, щурясь через окуляры очков, пытался разглядеть, что Кормилин делает с оружием. Васильев вышел наружу и прикрыл за собой дверь. Раиса обернулась, увидев манипуляции мужчины, дёрнула мать за рукав, уводя от прилавка. Та с недоумением оглянулась и онемела от ужаса, быстро убрала кошелёк в карман. Обе, испуганно пятясь, отошли в сторону, оставив шампанское на прилавке, прижимая к себе сумочки.

Пространство освободилось, и продавец увидел пистолет, на лице отразился панический страх, накачанное тело стало вялым и неповоротливым, мысли заметались. Кормилин закончил с глушителем и неторопливо оглядел всех по очереди.

Валентин стоял, широко улыбаясь – утиный нос расползся, всё было понятно, в голове шумело от выпитого и ожидаемого зрелища. На лице отражался восторг, затуманенные глаза бездумно ожидали приказа. Поняв, кто здесь главный, он точно пузырь надулся от ощущения превосходства и собственной важности, о которых всегда мечтал. Вспомнил школьных товарищей, дразнивших и побивавших его на большой перемене. Накачанных студентов, заставлявших выполнять за них лабораторные работы и подсказывать на экзаменах. Кто они теперь по сравнению с ним? Просто мухи в человеческом обличии. Вот бы их сюда! Теперь Духов знал, как с ними поступать! Теперь у него были настоящие друзья, и среди них лучший совсем не Яшин-Тутанхамон, а вот этот высокий с открытым лбом и пистолетом в руке.

Кормилин весело подмигнул Валентину:

– Чего смотришь, иди, вяжи тёлок, если будут кричать – заткни им рот полотенцем. Духов направился к женщинам, те попятились в угол ларька. Походка Духова стала развязной и наглой, ноги пружинами выкидывали ступни вбок, он поводил плечами, надменно улыбался, презрительно щуря глаза. Такие манеры он видел в каком-то фильме про зеков, вошёл в роль, цедил сквозь зубы: