– Машину мечтаю купить и «Мортал Комбат» последнюю версию. Дмитрий сделал удивлённое лицо:

– Это что такое?

– Игра такая компьютерная, с чудищами сражаться. Сначала трудно было, а теперь уже ничего… научился!

– А… – с иронией усмехнулся Васильев, – тогда в реальности будет проще! Обида за «пионерку» прошла, Духов почувствовал искреннюю взаимную симпатию от общения с этим парнем, на душе стало уютно и светло.

5. Полковник Шапкин и генерал Горбань

В кабинете руководителей отдела по раскрытию убийств в Ленинградской области дым стоял коромыслом. За рабочим столом в чёрном кожаном кресле одиноко сидел сам начальник, полковник Сергей Моисеевич Шапкин – маленький, тщедушный с остреньким личиком, мышиными глазками и крупноватым бугристым носом. Жирные ослабленные волосы растекались по маленькому черепу, неряшливо покрывали болезненные непропорционально большие продолговатые уши. Тараканьи усы топорщились в стороны и были очень подвижны в зависимости от настроения. Было ему немного за сорок, хотя выглядел на шестьдесят. Сосредоточенно ненасытно курил, точно стремясь как можно быстрее опустошить очередную пачку «Беломорканала». Дымил паровозом без остановки – новую папиросу прикуривал от предыдущей. Окурок нервно давил в пепельнице. Весь стол был занят служебной документацией: оперативные дела, папки с планами работ и отчётами, докладные и объяснительные от сотрудников. Поверх всего Сергей Моисеевич положил любимую газету «Комсомольская правда» и внимательно её изучал. В зависимости от информации усы его – то поднимались, и тогда он закручивал их щепотью в колечки, то опадали, и он недовольно сопел, сочувственно приглаживал их большим и указательным пальцами вниз, точно донской казак. На страницах газеты красовались полуобнажённые девицы, напудренные лица знаменитостей, реклама лекарств, поднимающих потенцию. Беломорина дымилась в отведённой руке. Полковник наслаждался содержанием жёлтой прессы, улыбался, сопел, крутит газету, точно мог рассмотреть прелестниц со всех сторон.

Неожиданно без стука распахнулась дверь, и на пороге появился генерал Александр Яковлевич Горбань – высокий крепкий мужчина пятидесяти лет с железной поступью. Мочалка чёрных густых волос возвышалась над крупными чертами лица: мохнатыми насупленными бровями, орлиным носом, пронзающими горящими глазами. Шапкин подскочил точно ужаленный, на лице отразился ужас, кинул газету под стол. Вытянулся по стойке «смирно», с испугу прохрипел:

– Здравия желаю, товарищ генерал! – быстро потушил папиросу в пепельнице, свободной рукой стал махать, разгоняя дым, незаметно подтянул к себе ближайший документ. Горбань махнул рукой вместо приветствия, на лице отразилось удивление, спросил басом:

– Ты чего здесь в выходной делаешь? Весь кабинет продымил, сейчас пожарная сигнализация сработает! Вон уже говорить не можешь по-человечески. Шапкин заискивающе улыбнулся, прокашлялся, слащаво заворковал:

– Работаю, товарищ генерал, думаю… без папиросы никак, товарищ генерал, волнуюсь. В Тосно четверное убийство – вот руковожу.

– Кто выехал из твоих бойцов?

– Команда Разгуляева! С ним Гордеев и Заботкин.

– Ясно, а сам чем занят? Шапкин поднял придвинутый документ:

– Обзорную справку читаю по делу, проверяю выполнение указаний. Генерал подошёл ближе, наклонился, загремел голосом:

– Научился верх ногами читать? – ехидно улыбнулся. Шапкин, взглянул на справку – он действительно держал её наоборот. Тут же перевернул, стал заискивающе оправдываться:

– Просто я только её из дела вынул, ещё не начал… Генерал снова махнул ладонью, доверительно произнёс:

– И не начинай, сегодня суббота. Ты же вчера был у меня на дне рождения?

– Так точно, товарищ генерал.

– А почему не пил?

– Так я ж не пью.

– Совсем? – удивился тот, выпучив глаза. На лице Шапкина отразилась жалкая кривая улыбка:

– Отпил свою цистерну, Александр Яковлевич, подшился. Горбань решительно подошёл к холодильнику в углу и открыл. Убедившись, что в нём только вода, направился к шкафчику рядом с креслом Шапкина, открыл и недоверчиво осмотрел содержимое внутри. На полках лежали газеты, папки, какие-то тряпки и пачки журналов с манекенщицами в бикини. Взял журнал, разглядывая девушек топлес, пробубнил:

– Ну а я не отпил, что-то тяжеловато. Есть у тебя что?

– Я же не пью… На лице генерала появилось болезненное разочарование недогадливостью подчинённого, обернулся, вытаращил свои большие чёрные глаза, с укором намекнул:

– Ну, тогда может, решишь что-нибудь? – снова уставился в журнал. Шапкин схватил трубку прямого телефона:

– Гордеев, зайди ко мне! Генерал перевёл взгляд с эротических картинок на подчинённого, изобразил на лице крайнее удивление:

– Какой Гордеев? Он же у тебя на происшествии! Шапкин побледнел, стал оправдываться:

– Ах, забыл чёрт, перепутал, сейчас посмотрю, кто там у меня дежурит, – быстро выскочил из кабинета и затворил дверь.

Гордеев сидел в комнате дежурного, отложил книгу, собираясь идти к начальству. Распахнулась дверь, вбежал ошарашенный Шапкин. Николай с удивлением уставился на озабоченного начальника:

– Что случилось, Сергей Моисеевич? Начальник сунул Гордееву деньги:

– Давай быстро за бутылкой коньяка для генерала, а на обратном пути позвони от постового кому-нибудь из наших оперативников. Пусть тебя подменят, скажи – я приказал срочно, а сам быстро в Тосно к Разгуляеву. И захвати с собой Заботкина! Ну, одна нога здесь, другая – там! Пошёл!

– Есть, товарищ полковник! – Гордеев схватил сумку и бросился из кабинета. Шапкин успел крикнуть ему вслед:

– Бутылку – в дежурке оставишь!..

Прошло полчаса, и обстановка в кабинете руководителей по раскрытию убийств в Ленинградской области кардинально переменилась. Точно петух на жёрдочке, на краешке стула перед своим столом сидел Шапкин. В его кожаном кресле развалился генерал Горбань с покрасневшими слезящимися глазами. Он разливал коньяк по стаканам, громко хвалил подчинённого:

– Молодец, Шапкин, оперативно сработал! Держи стакан. На зуб есть чего? Шапкин достал из шкафчика шоколадку «Алёнка» и снова сел на место. Горбань приблизил плитку к глазам, рассматривая изображение лица девочки на упаковке, громко прочитал вслух:

– Алёнка, – аккуратно снял обёртку, выровнял трубочкой и поставил вертикально на стол изображением к стаканам, строго предупредил: – Теперь нас трое, в коллективе дама! Так что матом не ругаться и бросай курить! Всё уже продымил, чёрт усатый! Поднял стакан и стал ожидать. Шапкин смущённо пожал плечами, съёжился, сделав извиняющееся лицо, пролепетал:

– Товарищ генерал, я ж не пью!

– Ах да! – Горбань слегка коснулся своего лба. – Ну, налей себе чего-нибудь! Шапкин достал из холодильника двухлитровую пластиковую бутыль «Боржоми», налил в чистый стакан, поднял, ожидая. Генерал чокнулся с ним:

– Ну, вздрогнули! – вылил коньяк в рот. Отломил кусочек шоколадки и положил туда же. Шапкин отпил глоток, попытался поставить стакан. Горбань нахмурил брови, погрозил ему пальцем, указал:

– Не филонить! До дна за именинника! То есть за меня! Шапкин выпил всю воду. Начал икать. Тоже взял кусочек шоколадки, сунул в рот. Наступила пауза – оба жевали. Горбань взял стакан с коньяком, налитый Шапкину, свой опорожненный отодвинул в сторону, приказал громовым голосом:

– Между первой и второй, чтоб пуля… ни того! Шапкин налил себе ещё один стакан газировки. Чокнулись. Генерал махом выпил. Сергей Моисеевич продолжал давиться. Горбань крякнул, подставляя кулак ко рту. Снова закусил шоколадкой. Подождал, когда Шапкин допьёт свой стакан, сообщил:

– Ну ладно, надо проветриться! Поеду в Тосно. Посмотрю, как там у тебя ребята работают. Сергей Моисеевич неожиданно отрыгнул, закашлялся, затем начал сильно икать. Генерал укоризненно покачал головой:

– Эх, Шапкин, не доведёт тебя до добра газировка! – поднялся и вышел из кабинета. Сергей Моисеевич икал без остановки, прикрывая ладонью рот, нервно смотрел на часы – прислушиваясь, когда генерал зайдёт в лифт. Наконец загремели старые металлические двери кабины, и он сорвался с места, выскочил в коридор, побежал со всех ног в комнату дежурного. За служебным столом сидел оперативник, невозмутимо читал книгу, обернулся на шум.

Шапкин, стоя в дверях, пытался отдышаться, выпучив глаза, смотрел на подчинённого, хрипло спросил:

– Генерал не заходил?

– Нет, – ответил тот, недоумевая.

– А где Гордеев? Сотрудник продолжал смотреть на красное лицо шефа, растопыренные усы, вспотевший лоб, с опаской медленно с паузами сообщил:

– Так… он… сказал… что вы… приказали его подменить… он в Тосно уехал! Шапкин облегченно выдохнул:

– Фу, ну и хорошо! – опёрся рукой на косяк двери, вынул платок из кармана, стал вытирать голову, лицо, подбородок… Оперативник тоже успокоился, снова повернулся к столу, продолжил чтение.

6. Осмотр места преступления

Следователь областной прокуратуры Василий Иванович Седельников – лысый здоровяк сорока пяти лет под два метра ростом в камуфляже и высоких берцах – стоял на лесной поляне у красного автомобиля потерпевших, поставив на крышу свою любимую портативную пишущую машинку «Эрика», энергично стучал по клавишам массивными неуклюжими пальцами. Его мощное тело опоясывали кожаные ремни, точно заправленные пулемётные ленты. И сам он как матрос революции был подтянут и готов к борьбе за счастье народа. Под левой мышкой Василия из оперативной кобуры торчала рукоятка пистолета. С другой стороны висела запасная обойма. Они едва колыхались, когда следователь в очередной раз сдвигал каретку, и замирали, загипнотизированные начавшимся стуком клавиш.

Периодически Седельников оглядывал поляну, невольно любовался красотой природы: короткой зелёной травой, точно специально выкошенной для пикников, шумящими молодыми берёзками, пением птиц. На краю поляны чернело аккуратно огороженное старое кострище с положенными вокруг круглыми полешками – сиди, отдыхай, наслаждайся. И как-то совсем не вязалось это с тяжёлым трупным запахом и разбросанными окровавленными телами людей. Точно вновь началась война, оккупанты расстреливают партизан и гражданское население.

Рядом с великаном Седельниковым следователь прокуратуры Тосно казался худеньким мальчиком, стоял в очёчках, с блокнотом в руках, продолжал диктовать:

– …В ста метрах от шоссе Москва – Санкт-Петербург в лесном массиве Тосненского района на грунтовой дороге стоит машина красного цвета ВАЗ-2101… Слева от машины лежат трупы супругов Тиминых с огнестрельными ранениями в головы… Левее в пяти метрах у молодой берёзы труп Решетовой Надежды…. Под одеждой девушки обнаружен пояс с карманом, в котором находились семь тысяч пятьсот долларов США и паспорт на её имя… В салоне автомашины на заднем сиденье труп неизвестного мужчины. На вид двадцать пять лет, с огнестрельными ранениями груди, в кармане «форма девять» на квартиру гражданина Соколова в городе Тосно… Диктовка приостановилась. Седельников перестал стучать, в очередной раз обвёл взглядом свою следственную группу – шесть человек. Все они были заняты делом и уже не обращали внимания на гнилостный отвратительный дух и убитых людей. Ходили между трупами внаклонку, точно грибники, высматривали в траве каждую мелочь, кланялись любой находке. Россыпь тёмно-красных ягод не трогали – капли крови успели засохнуть.

Сколько лет уже Василий знал своё дело, привыкнуть успел ко всему, но смотреть на убитых граждан как на манекены не научился. За каждым человеком виделась ему чужая прерванная жизнь. Заметил по приметам, что пожилой мужчина пьяницей был, а жена его богомолкой, так со щепотью у лба и скончалась. Девочка совсем пожить не успела, может, и не рожала даже, мечтала только. Наверно, деньги копила, везла куда-то. В салоне парень молодой деревенский, может, работу искал в большом городе – машина-то питерская. Кто из них был за рулём?