Подумав, Сед пришел к выводу, что она испытывала к нему такое же отвращение, какое он испытывал к герцогу Луирку. Сед задумался, не мог ли он сам или кто-то из его семьи когда-то поступить неподобающе по отношению к графу Айдину или его дочери. Но, отправляя письмо о помолвке, Сед писал чрезвычайно вежливо, а граф, очевидно, был рад, раз немедленно направил ему ответ.

До того переполоха с озером их отношения оставались прежними: встречаясь с семейством Айдин, Сед мимоходом обменивался с ними приветствиями, но они совершенно не интересовались друг другом. Откуда взялся тот взгляд? Снова воскресив в памяти момент их встречи, Сед отметил нечто необычное: манера речи леди Айдин странным образом походила на мужскую.

Он был настолько ошеломлен тем, что кто-то отвечает ему так же неформально, как разговаривает он сам, что тогда даже не задумался об этом. С прекрасных ухоженных губ леди Айдин слетали слова и интонации, характерные для мужчины. Более того, чувства, которые она вкладывала в свои слова, и тон ее речи производили впечатление разговора с военным. Тогда все казалось так естественно, что в моменте Сед даже не осознал этого.

Неужели падение в воду помутило ее рассудок? От сумасшедшей жены следовало отказаться. Однако Сед по своей природе был рациональным человеком. Скорее всего, она не сумасшедшая, а повела себя так потому, что ей не хватает элементарного воспитания.

Воспоминания об их неприятной первой встрече заставили Седа поморщиться. Хоть они и решили, что разведутся сразу после свадьбы, развод не был простым делом. При мысли о будущем раздражение само собой поднялось из глубин души Седа.

Вскоре герцоги дошли до места назначения и переступили порог тронного зала.

– Да здравствует Солнце Яншгара! Приветствуем вас, ваше императорское величество, – преклонив колени, выказали они дань уважения правителю.

Император Байду активно вел завоевательные войны. Последней он покорил братскую страну Ольшу и с тех пор провозгласил себя императором. Королевство Яншгар стало империей, а королевский дворец приобрел статус императорского.

Причина, по которой Байду стал императором, была проста: он хотел обладать обширными землями. Поэтому Яншгар напал на соседнее государство Берн и располагающуюся на юге страну Тюрингию. Затем, вместе с влиятельным государством Иджахилом, находящимся на северо-западе, в его руки попало и близлежащее племенное государство Караян. Широкие степи, леса и величественные горы. Земли завоевывались по очень простой и жестокой логике: правитель этого желает.

Император, добившийся столь невообразимых перемен, сейчас хмурился от беспокойства. Старик сидел, опершись лбом на руку, что показывало серьезность его волнения. Многочисленные складки между бровей и взгляд выдавали острую злобу.

Сед догадывался, в чем заключается причина гнева императора. Вероятно, догадывался и Луирк.

Император жестом велел им подняться с колен. Обычно он не пренебрегал формальностями, но сейчас терпение правителя было на исходе.

– Герцог Хайнт, герцог Луирк.

– Да, ваше величество.

Император тяжело вздохнул, отнял руку ото лба и вперил пристальный взгляд в мужчин. Сед и Луирк тоже выпрямились.

– Почему мой народ умирает?

– …

– Как вы думаете, почему мои подданные умирают такой жестокой смертью?

Император опустил обыкновенные приветственные слова и сразу перешел к сути дела.

Речь шла о серийных убийствах, происходящих в столице империи, городе Гринхилле. В качестве жертв преступник выбирал исключительно женщин. Скучное и банальное клише из детективного романа теперь разворачивалось в реальности, в самом центре столицы, едва обретшей мир после войны.

Для расследования преступлений были выделены дозорные патрули, охранный гарнизон и даже Имперская гвардия, однако убийства не прекращались.

Причина, по которой стало понятно, что убийства совершены одним и тем же человеком, заключалась в том, что с телами обращались одинаково безжалостно, а, начиная со второго убийства, рядом с телом жертвы стояла подпись убийцы: «Я – Мясник». Женщин жестоко убивали ножом, а их кровь служила чернилами, которыми были начертаны алые буквы на стенах. Повреждения оказывались слишком серьезны и многочисленны, чтобы мотивом убийств можно было считать ограбление.

Погибали молодые женщины. Убивали всех, вне зависимости от рода деятельности. Поначалу эти случаи казались обычными убийствами, но после того как люди узнали, что в Гринхилле орудует серийный убийца, на улицах города воцарился хаос.

– Раз вы – капитаны Первого и Второго рыцарских отрядов, то должны знать, что следует делать.

Сед понял, что дела плохи: он всегда воспринимал свою должность капитана Первого рыцарского отряда лишь как почетный статус. В отличие от отряда Луирка, всю практическую работу Первого отряда рыцарей выполняли вице-капитан Седа и его помощники. Вместо того чтобы заниматься делами внутри столицы, Сед участвовал в настоящих битвах. Император пожаловал ему должность капитана рыцарского отряда, но Сед все равно отправлялся на поля сражений в качестве военачальника.

Если правитель призвал их как капитанов отрядов, очевидно, за этим должен последовать четкий приказ. Если прогнозы Седа окажутся верны, то…

– Три дня. Даю вам три дня.

Император приказал им поймать убийцу.

– Госпожа, пожалуйста, хватит.

Внимая мольбам горничной, Люцифера остановилась. Ее дыхание стало тяжелым, а сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Пот лился с девушки ручьем, заставляя одежду и волосы прилипать к телу.

Любой, кто увидел бы Люциферу сейчас, мог бы подумать, что она только что преодолела самый тернистый путь на свете. Однако, к ее глубочайшему сожалению, Люцифера всего лишь пару раз обошла сад. И даже не бегом, а быстрым шагом.

В глазах Эстель тело Люциферы представлялось бедствием грандиозного масштаба. Она не могла сделать ничего из того, что желала ее душа, и не понимала, как Люцифера вообще умудрялась носить на себе такое огромное количество косметики и выезжать на торжественные приемы.

Люцифера поставила перед собой крайне простую задачу: в первую очередь укрепить физическую силу. Она не могла управлять этим ни на что не годным телом так, как в прошлой жизни управляла своим телом, но она хотела хотя бы нормально ходить. И, раз уж на то пошло, иметь возможность себя защитить. Люцифера сомневалась, что рискует попасть в опасную ситуацию, когда все вокруг сдувают с нее пылинки, но это точно не повредит.

– Госпожа!

– Я делаю что хочу.

– Я доложу обо всем господину.

– Это бесполезно. Я все равно сделаю по-своему.

Служанки быстро смекнули, что их всегда грубая и жестокая молодая госпожа стала более кроткой, хоть и не менее упрямой. Так, самые проницательные из девушек постепенно поняли, что Люцифера начала проявлять к ним если не доброту, то благосклонность. Их потерявшая память госпожа стала немного неловкой, но более великодушной, отчего нравилась им все больше и больше. Люцифера была старше своих служанок, но покорно принимала их уход и заботу, словно птенец.

– Тогда я раскрою над вами зонтик от солнца.

– Он мне мешает. У тебя только рука разболится, я ведь гораздо выше. Так что не нужно… Как, говоришь, тебя зовут?

– Лоиза.

– Точно, Лоиза.

Помимо всего прочего, появилась еще одна перемена: Люцифера стала проявлять дружелюбие к служанкам и даже старалась запомнить их имена. Естественно, ее попытки оказывались безуспешны, и Люцифера все равно каждый раз путала их, но она хотя бы старалась.

Раньше из-за свирепого и вспыльчивого нрава леди Айдин жизнь в особняке напоминала хождение по тонкому льду, но теперь по неведомым причинам все изменилось: вместе с характером Люциферы смягчилась и атмосфера во всем поместье. Домочадцам стало легче дышать, и их жизнь заиграла яркими и веселыми красками. Казалось, будто в душе каждого наконец наступила весна.

Горничные помнили жестокость Люциферы, но сильной неприязни к молодой госпоже не испытывали. В их понимании именно так и должны были вести себя те, кто выше их по статусу. Для прислуги леди Айдин казалась слишком далекой и неприкосновенной, чтобы ее ненавидеть. Однако теперь она каждым своим действием все больше облегчала их души, успевшие за это время наполниться тоской. Ведь если человек, который обычно плохо к тебе относился, однажды сделает что-то хорошее, это навсегда останется в твоем сердце.

Люцифера порой не позволяла девушкам выполнять тяжелую работу. На возражения горничных о том, что она была еще более слабой и хрупкой, чем они, леди Айдин восклицала: «Что за вздор? Разве вам такое под силу? Оставьте это мне», что уже несколько раз становилось поводом для ворчания дворецкого.

С каждым разом слуги только больше убеждались в том, что госпожа Люцифера не была плохой с рождения, а стала такой вследствие не совсем верного воспитания.

Не только прислуга, но и сам граф радовался, видя, как изменилась Люцифера: его дочь перестала капризничать и казалась всем довольной. Все начали привыкать к Эстель в обличье Люциферы.

В конце концов Люцифера вняла просьбам горничной и отправилась в свои покои. Как только она вошла в дом, одна из служанок подала ей коробку.

– Что это?

– Подарок господина. Вы просили купить это для вас.

Открыв коробку, Люцифера увидела то, о чем так мечтала: кинжал. Но он оказался не настоящим оружием, а всего лишь роскошным аксессуаром. Массивные ножны, украшенные драгоценными камнями и жемчугом, были выполнены из нефрита прекрасного молочного цвета, что делало их слишком тяжелыми, чтобы носить с собой.

Люцифера с трудом вынула клинок из увесистых ножен и осмотрела лезвие. Само по себе оно казалось довольно острым, но вот его прочность оставляла желать лучшего. Смешно было даже подумать, что такой кинжал можно носить для самозащиты. В случае нападения его отберут первым, чтобы продать подороже.

«Леди не защищают себя сами, их защищают мужчины, – подумала Люцифера равнодушно. – Но куда это годится?»

Ей легко удалось заполучить кинжал под предлогом того, что на улицах сейчас неспокойно. Однако Люцифера ошибалась, думая, что граф достанет ей настоящее орудие убийства только потому, что она попросила.

Люцифера повесила подарок на шею и принялась его рассматривать. Казалось, этот кинжал был отражением ее самой – острый серебряный клинок, вложенный в тяжелые, чересчур роскошные ножны. Это описание отлично подходило Эстель, запертой в теле Люциферы.

Тем же вечером, когда Сед присоединился к расследованию, произошло еще одно убийство. Как и в предыдущих случаях, женщину умертвили с особой жестокостью.

Капитан столичного охранного гарнизона и члены Имперской гвардии стояли, понурив головы. Расследование этого дела императорская семья поручила своим лучшим рыцарским отрядам, о чем торжественно объявили народу, но преступник словно потешался над ними.

«Вот же мерзкий ублюдок».

Сед крепко стиснул зубы.

Место убийства вызывало содрогание. На дороге, достаточно широкой для того, чтобы по ней могла проехать карета, лежало тело зверски убитой женщины. На стене была начертана надпись: «Бойтесь Мясника». Убийца насмехался над рыцарями, посланными на его поимку, до смерти пугая горожан.

Как и прежде, жертвой стала молодая женщина. Она работала писарем в крупной торговой гильдии и была убита по дороге домой.

– И снова зарезана ножом, – равнодушно пробурчал себе под нос герцог Луирк. Одетый в темно-фиолетовый мундир, он стоял рядом с Седом, поэтому тот смог расслышать его бормотание.

Сед тоже видел это. В соответствии со своим прозвищем, убийца исполосовал тело несчастной клинком. Гвардейский лекарь отказался освидетельствовать тело, утверждая, что рассматривать мертвую женщину не к добру.

– Ах, погибло уже семь хрупких женщин, как же это ужасно! Разве вы не согласны со мной, герцог?

– …

– Вам удалось что-нибудь узнать?

– Нет.