– Кхм, – Виктор прокашливается в кулак. – Скажем так, – смотрит прямо в глаза. – Я не считаю, что он должен был хоть с кем-то делиться этой информацией. И на самом деле я обескуражен тем, что он рассказал мне об этом.

– Тебе он тоже наплел про мою девственность? – под ребрами становится жарко, к лицу приливает кровь, и пульс учащается.

– Да, – помедлив, наконец-то отвечает он.

– Поэтому ты со мной возишься, да? Раз твой брат не сумел меня уломать, то ты решил воспользоваться шансом, – на душе так гадко, будто я влипла в смердящую жижу.

– Что? – удивленно вскидывает он брови. – Нет! Я, если честно, просто возмущен, что он ставит тебя в такое положение. Выставляет на аукцион, будто племенную корову.

– Аукцион? – вспыхиваю еще сильнее.

– Я образно, – с него мгновенно спадает веселость.

С подозрением смотрю на Гордеева, не веря в искренность его слов. Но затем отворачиваюсь и направляюсь к стоянке такси.

– Ты куда? – спрашивает Витя.

– Домой. Тебе за младшим еще надо проследить, а мне – свою девственность беречь. Поэтому рада была знакомству, – оборачиваюсь, протягивая руку. – Уверена, больше не встретимся.

– Подожди, ты же не сядешь в одну из этих машин? – Витя жмет руку в ответ и переводит напряженный взгляд с меня на выстроенные в ряд машины с шашечками.

– А что такого?

– Ну, это не безопасно. Давай я поеду с тобой, а затем вернусь?

– Исключено! Лучше давай я просто закажу машину через приложение. Так тебе будет спокойнее?

– Договорились, – соглашается он.

Домой я возвращаюсь уже после часа ночи. Мама и отчим уже спят, и я могу спокойно перекусить на кухне. Съедаю бутерброд, а потом отправляюсь смывать с себя боевой раскрас.

Но стоит мне выйти из душа, как я вздрагиваю, заметив на своей кровати развалившегося сводного.

– Что ты тут делаешь? – затягиваю посильнее полотенце на груди, врезаясь в его тяжелый взгляд, окидывающий меня с ног до головы и задерживающийся дольше необходимого на груди.

Глава 11

Тимур

– Что ты тут делаешь?

Смотрю на мышь, в одном крошечном полотенце, толком ничего не прикрывающем, и кажется, будто я где-то в параллельной вселенной.

Я вижу глубокую ложбинку между ее прикрытых кусочком белой тряпки сисек, длинные стройные ноги. Полотенце заканчивается слишком высоко на ее бедрах, чтобы я в красках не представил ее голую киску.

Эти мысли действуют на меня странно. Кровь приливает к паху, и член упирается в ширинку брюк, хотя я меньше чем полчаса назад дал поиграть со своим стволом сестричкам. Но и в момент, когда они облизывали его с двух сторон, я отчего-то представлял, что один из ртов принадлежит убогой сводной, старательно пытающейся ублажить меня.

Блядь, я практически видел ее невинные голубые глазки, хлопающие как у куклы, в то время, когда я трахаю ее в рот. И этой фантазии хватило на то, чтобы я кончил так сильно, будто я тупой сопливый дрочер, впервые добравшийся до реального женского тела.

Признаться, эта хуйня меня знатно озадачила. Но я списал все на выпитую текилу, после которой меня начинает не по-детски крыть и мерещится лютая дичь. Как вот сейчас, к примеру…

Смотрю на мышь и вижу горячую телку, с которой хочется содрать это полотенце к херам и посадить ее на колени перед собой, воплотив фантазию в жизнь.

– Уходи! – она стоит на месте, не двигаясь и сжимаясь так, чтобы я не мог ничего рассмотреть.

– Это мой дом, – отвечаю спокойно и не собираюсь даже двигаться с места.

– Но это моя спальня! – вижу, что нервничает, не зная, как выставить меня за дверь.

– Я решил, что кто-то из вас двоих должен лишиться девственности.

– Что? – Стефа хмурится и оттого кажется еще более жалкой, но, похоже, моему стволу похуй на это.

Хотя нет зрелища более удручающего, чем мокрая мышь,

– Тебя или твою спальню, не видевшую мужчин.

– Да что ты прицепился к моей девственности!

– А как о ней не думать, когда твоя мамаша выставляет ее чуть ли не главным твоим достоинством, за которое, по ее мнению, мужики должны в очередь выстраиваться и бороться за право сорвать твой цветочек, – вырывается смешок.

Даже при тусклом свете ночника я вижу, как ее светлая кожа розовеет, и кажется, ей становится неловко.

– Чушь! Зачем маме это нужно? Это мое тело, и мне решать, что когда и с кем я буду делать.

– И ты уже решила? – поднимаюсь с ее кровати, собираясь прояснить этот вопрос раз и навсегда.

Но стоит мне пойти в ее сторону, как убогая пятится назад, упираясь спиной в дверь ванной.

– Что молчишь, Стефа? Или тебе больше нравится Стеша? – передразниваю голос ее подружки. – Решила, кому подаришь свое сокровище?

Представляю, как она распахивает это чертово полотенце перед гребаным Виком, и грудину простреливает электрическим разрядом, сбивая с меня хмель.

– Может, это будет Вик? – подхожу к ней ближе, останавливаясь всего в шаге. – М? – ноздри улавливают запах миндаля. И мне вдруг становится интересно, это аромат ее геля для душа или шампуня? – Понравился он? Достойный кандидат для тебя и твоей алчной мамаши?

Хочу вывести ее на истинные эмоции. Увидеть ее злость, гнев, что так похожи на возбуждение. Мне кажется, что я недооцениваю ее и внутри этой забитой деревенщины прячется настоящий огонь, способный спалить все вокруг себя.

– При чем тут мама? И Вик… Мы просто общались. Не все такие, как ты и твои дружки, только и думающие о сексе, – выдает она быстро, глядя мне в глаза и задерживая дыхание, как только заканчивает свою речь.

– Не притворяйся невинной овечкой, – я опускаю взгляд к ее шее и вижу, как капля воды сползает по гладкой коже к груди, и залипаю на ней, желая слизать ее и попробовать на вкус. – Ты такая же, как твоя мать. Продаешься. И я хочу понять, на какой сумме твоя непорочная чистота закончится? За сколько ты будешь готова раздвинуть ноги и стать одной из тех, что всю жизнь ищут, куда бы пристроить свою алчную вагину, решив с какого-то хера, что мужики готовы ей поклоняться? Вокруг полно бесплатных…

Её глаза распахиваются, и в следующий миг я вижу, как она поднимает руку, замахиваясь, но успеваю перехватить ее запястье, прижимая его к груди мыши, чувствуя костяшками пальцев мягкую плоть.

– Не переживай так сильно, – вжимаюсь в убогую, еще острее чувствуя проклятый миндаль с ее кожи. – Я могу помочь тебе закрепиться в нашем мире.

– Пошел к черту! – морщится она и пытается вырваться, но чем больше она шевелится, тем сильнее я возбуждаюсь. – И никому из твоих дружков ничего не перепадет.

– Ты просто недооцениваешь их целеустремленность. А твоя целка для них как красная тряпка.

Внезапно она перестает скалиться и, прижимаясь затылком к двери, начинает смеяться.

– Что с тобой, убогая?

– А нет никакой целки, – хохочет в голос.

– Ты гонишь.

– Мама не в курсе таких деталей моей личной жизни. Это лишь ее домыслы.

– А что, если я проверю?

– Как? – вижу, как она стремительно бледнеет.

– Отведу тебя к доктору. И если он подтвердит, что ты уже порченый товар, то мои друзья отстанут от тебя. Ну как? Готова к сделке?

Чувствую, как в кровь впрыскивается очередная доза адреналина, потому что ей необязательно знать, что сам я намерен не столько порвать ее целку, сколько сломать ее саму. И мне это удастся.

– Шлюх своих отведи. Наверняка они с радостью зашьются столько раз, сколько захочешь, лишь бы удовлетворить твой фетиш. А меня не трогай! – вырывает руку.

– Или что? – губы у нее пухлые такие, что так и манит провести по их контуру языком.

– Или…

Поздно распознаю злорадный блеск в ее глазах. И только когда меня скручивает от боли, пронзившей мой пах, понимаю ее ликование.

– Сука! – шиплю, держась за яйца, которые после ее колена точно отвалятся.

– Да, я такая. А ты – конченый мудак, – она толкает меня к выходу и, выпихнув в холл, захлопывает дверь. – И только попробуй сунуться ко мне в комнату. В следующий раз я тебе их отрежу!

Глава 12

Стефания

Неизвестный номер: “Привет! Может, выпьем вместе кофе”.

Читаю сообщение от неизвестного, сидя напротив матери, взбалтывающей протеиновый коктейль. Она только что закончила утреннюю тренировку с личным тренером, но до сих пор находится в наушниках, слушая какой-то тренинг.

Стефа: “Кто ты?”

Откусываю круассан с сыром и ветчиной и откладываю гаджет в сторону.

Мама осуждающе смотрит на выпечку у меня в руке, а затем берет лист салата, шпинат и еще какую-то непонятную мне зелень и, отобрав у меня круассан, заполняет его травой.

– Завтрак должен быть полезным, – строго говорит она, отдавая мне украденный круассан, и заканчивает взбалтывать шейкер, открывая колпачок и отпивая коктейль.

Неизвестный номер: “Виктор. Всю ночь о тебе думал, поэтому первое, что сделал с утра, – нашел твой номер”.

Стефа: “И где ты его нашел?”

Стараюсь прикинуть, откуда у старшего брата друга моего отвратительного сводного мог оказаться мой номер телефона, и никак не получается отследить цепочку, потому что я абсолютно точно знаю, что Тиму он не известен. А больше Виктору не у кого его взять.

Неизвестный номер: “Секрет”.

Стефа: “Ок”.

Снова откладываю телефон в сторону. Мне неинтересны все эти загадки и тайны. Не хочет отвечать прямо на вопросы – идет лесом. Возвращаю внимание к своему завтраку, стараясь забыть о внезапно проявленном интересе брата одного из подонков и совсем не вспоминать другого, еще более мерзкого гада.

Стоить вспомнить то, как Тимур накануне оказался у меня в спальне, и все те мерзости, что он говорил, как в груди вспыхивает пожар.

Уверена, что и Виктор просто присоединился к флешмобу под названием: “Я тот, кто лишит Стефанию девственности”. Поэтому продолжать эту бесполезную переписку не вижу смысла.

– Как прошла вечеринка? – наконец-то родительница вынимает наушники и решает осчастливить меня своим вниманием.

– Пошло, шумно, скучно.

Инга смотрит на меня выпучив глаза, будто не веря, что такое возможно.

Ну что ж, дорогая мама. Привыкай! Вот такая у тебя скучная и совсем не тусовочная дочь.

– Но… – теряется она даже, не зная, как возразить на подобное заявление. – Может быть, ты там встретила кого-то стоящего?

– Стоящего, мама? – не выдерживаю. – О да! Каждый на этой гребаной вечеринке почему-то решил, что я девственница, и, кажется, воспринял как личный вызов лишить меня этого недостатка. А теперь скажи мне, пожалуйста, с чего вдруг обо мне ходит такая информация?

– А разве это не правда? – ведет она плечами и допивает коктейль.

– Мне кажется, это не касается ни тебя, ни кого-то другого. Потому что это мое тело. И то, что с ним происходит, касается только меня.

– Да ладно, Стеф. Это же карт-бланш! У тебя такой козырь, и нельзя про него забывать, – говорит она так беспечно, будто, блин, это не мое тело, а товар на рынке, что обязательно нужно спихнуть подороже.

– А я не хочу это использовать, ясно? И вообще, мне все эти отношения не нужны! – аппетит мгновенно пропадает. – Спасибо, наелась.

Поднимаюсь из-за стола.

– Стефания, мы еще не договорили! Пора уже и за голову взяться.

– Я все сказала!

– Стеф, ну неужели ты хочешь остаться одна? Нужно пользоваться моментом, пока не разобрали друзей твоего брата. Выгодных женихов быстро окольцовывают.

– Он мне не брат! – злюсь жутко.

– Уверена, Тим сведет тебя с хорошим парнем.

Слушать это невыносимо. Я уже собираюсь уйти с кухни, но стоит мне повернуться к выходу, как встречаюсь лицом к лицу со сводным.

– Доброе утро! О чем спор! – улыбается мерзавец, липко осматривая меня с ног до головы.